Далеко от яблони. Родители и дети в поисках своего «я» - читать онлайн книгу. Автор: Эндрю Соломон cтр.№ 125

Другие успешные методы лечения основаны на изучении поведения человека с аутизмом. Большую известность получила модель, основанная на развитии, индивидуальных различиях и отношениях (Developmental, Individual Difference, Relationship-Based Model; DIR®/Floortime™) ^[727] доктора Стэнли Гринспена; она подразумевает необходимость опуститься на один уровень с ребенком-аутистом для установления связи. Обучение слуховой интеграции и сенсорная интеграционная терапия направлены на решение проблемы особой гиперчувствительности детей-аутистов ^[728]. Логопедия знакомит их с использованием языка и помогает с артикуляцией. Сома Мукхопадхьяй из Индии, не имея опыта работы в этой области, разработала метод быстрого побуждения (Rapid Prompting Method; RPM) ^[729], чтобы лечить своего сына, который не говорил, а теперь печатает стихи.

Для аутичных детей и взрослых часто неоценимы служебные собаки, аналогичные собакам-поводырям, которые помогают предотвратить панические атаки, обеспечить пространственную ориентацию и создать эмоциональный мост между аутичным человеком и социальным миром ^[730]. Одна мать была в восторге от перемен в своем сыне Калебе после того, как в их семье появилась служебная собака. «Он кажется гораздо более уверенным и твердо стоящим на ногах, чем когда-либо прежде. Кажется, он гораздо лучше справляется с ситуацией. Для Калеба и Чуи очень важно быть вместе 24 часа в сутки. Они оба должны знать, что они всегда есть друг у друга» ^[731]. В юридической справке о том, можно ли Калебу брать собаку в школу, говорилось: «С появлением Чуи у К. Д. уменьшились периоды беспокойства, он выполняет домашние задания и спит от шести до восьми часов в сутки. У него меньше трудностей с перемещениями между домом и другими общественными местами, включая школу».

Некоторые родители меняют рацион своих детей, так как нередко слышат истории о людях с аутизмом, которые не могут переносить глютен, казеин и другие вещества, встречающиеся во многих продуктах ^[732]. СИОЗС, класс антидепрессантов, который включает прозак, золофт и паксил, использовались для контроля тревоги, которой подвержены некоторые аутичные люди; результаты кажутся неясными ^[733]. Поскольку 1/5-1/3 аутистов страдают и приступами эпилепсии, им помогают противосудорожные препараты ^[734]. Стимуляторы, обычно используемые для лечения СДВГ, а также различные седативные средства и антипсихотики, такие как галоперидол и мелларил, иногда выписывают, чтобы успокоить людей с аутизмом ^[735].

Достигаемые во всех подобных случаях результаты противоречивы, а усилия и затраты при этом огромны. Даже если аутичный человек обретает речь, некоторые навыки, определенную степень осознанного функционирования в обществе, он не перестает быть аутистом; у него сохраняется специфический когнитивный профиль. Камран Назир описал, как он обнаружил во взрослом возрасте то, что очевидно большинству детей: «Я начал понимать. Разговор – это представление, просто серия переходов. Я что-то говорю вам. Моя фраза, тема, точка зрения может вообще не быть связана с тем, что у вас внутри. Затем вы говорите что-то. И вот так мы продолжаем» ^[736]. Такие прозрения решают некоторые проблемы, связанные с аутизмом, но не устраняют его.

Брюс Спейд около 27 лет был профессиональным фотографом в Лондоне, и его особый взгляд на красоту на протяжении жизни проявляется в фотографиях его сына-аутиста Робина, глубоко отражающих человека, который иногда необъяснимо мучается, а иногда буйствует, иногда сердится на камеру, а иногда одурманен ею. Робин способен проявлять великодушие. «У него была такая привычка, которую мы с Харриет называли гребинг ^[737], – рассказывает Брюс. – Не знаю, видел ли ты, как птица чомга исполняет брачный танец. Она выходит из воды, качает головой и издает множество пронзительных звуков. Робин смотрел нам в глаза, качал головой и иногда говорил: „Смотри, смотри“. И если этот гребинг был направлен на тебя, это был знак коммуникации» ^[738]. Но Робин был также неистощим; по мере того как он рос и становился сильнее, его взрывы ярости становились все более пугающими. Он устраивал истерику на улице, и Брюс или Харриет буквально сидели на нем до тех пор, пока он не успокаивался. Брюс и Харриет хотели бы иметь еще одного ребенка – «такого, который умеет играть», как говорит Брюс, – но они слишком устали, чтобы думать об этом.