Отмычка - читать онлайн книгу. Автор: Александр Диденко cтр.№ 43

Боль ушла.

Рик наконец смог вздохнуть. Ухмыльнулся. Похоже, работу он сделал как надо.

— Ваше Императорское Величество, — голос Энши пробрал до костей. Прозвучал отовсюду, кроме самого Энши. Как будто говорил не он, но стены зала:

— Я возвращаю свою свободу!

* * *

Белый.

Вокруг сплошной белый.

Белая пустота в мыслях — растерянная и напуганная. Энши говорил, что такие пешки, как Ганс, не способны дойти до края доски. Но вот он стоит здесь самой сильной фигурой. Ударил туда, куда ударить больше никто бы не смог. Начал партию за белых. Закончил за черных.

Такая малость: цвет.

Ганс понял, что сделал император. Понял, почему удар попал в цель. Но принять это оказалось больнее и страшнее, чем даже предательство, чем бой против родной сестры.

Отец, учитель, все! Каждый день Ганс верил, как важно в человеке человеческое: любовь, дружба, вера и верность. Он не знал, что из этих искренних светлых чувств умелые руки могут выковать и оружие.

Белая пустота перед глазами.

В империи нет жрецов сильнее Лионы, и раз уж сестрёнка взялась за дело, её не остановит даже Энши. Бессмертный мог бы справиться позже — но не сейчас, когда страшные черные отметины ещё не начали заживать. Энши прячет их за пламенем, не показывает врагу свою слабость. Но Ганс помнил бой с тёмными… И Энши был там сильней.

Белая пустота в руках.

А ведь эти руки всю жизнь учились справляться с оружием. Спасать. Защищать. Быть сильными для кого-то. И это они сейчас бесполезны? Это в Ганса больше нельзя верить? Но ведь Энши — это последнее, во что верит сам Ганс. Единственное, что осталось от уютного цельного мира, и единственный, кто может помочь отстроить мир заново. Ведь за своё бессмертие Энши видел падения множество раз.

— Вспомни, о чем поёт твоя сталь!

«Ставь на кон жизнь, но храни свою душу».

В белой пустоте эти слова показались слишком яркими. Вспыхнули огнём, меч сам попросился в руку. Ганс поклялся защищать и так ли важно, что по ту сторону стены родная сестра?

Всю жизнь он шел за ней.

Всю жизнь он повторял её слова.

Всю жизнь он верил в её веру.

Ганс остановился напротив родного лица, сейчас искаженного светлой силой, и улыбнулся.

— Дорогая моя сестра… Если ты потерялась, я могу стать твоим светом.

Лиона всегда говорила так. Это что-то из школы жрецов, Ганс никогда не искал смысл этих слов, просто доверял им, тянулся к теплу.

— Почему… Почему, ты не ответил на моё письмо, Ганс? — голос жрицы в трансе звучал отовсюду, но остальные как будто не слышали. Запоздало Ганс понял, что с ним говорит Изнанка. Лиона рассказывала, что если хватит сил, кровная связь может и такое. А уж силы сейчас вокруг было достаточно.

— Прости, сестра, я его не понял. Не захотел понимать. Не мог и подумать, что ты вдруг станешь врагом.

— Нет! Ты стал врагом, а не я! Не я! Не я! Энши наш враг. Он сказал… что-то сказал тебе, да? Или использовал своё колдовство? Или… Он зло! Слышишь, зло! И у меня нет больше выбора. Его Величество сказал, тебя не вернуть!

— Скажи, сестра, разве я стрелял ему в спину?

Губы Лионы дрогнули, она лишь зло мотнула головой. Но не ответила. И Ганс вдруг остро понял, что должен сделать.

— Скажи, сестра, разве Энши нарушил клятву?

— Да! Его Величество всё выполнил с честью!

— Скажи, Лиона, разве это ты видишь на Изнанке? Ведь ты сейчас там. Ты видишь правду.

Снова молчание. Лиона вдруг усилила напор. На Ганса будто рухнул весь замок сразу. От давления застучало в ушах, по огненному щиту пошли трещины. Руны на клинке опасно моргнули и Ганс испугался, что меч не выдержит. Из носа хлынула кровь, заляпав ярко-алым сверкающий чистотой мрамор.

Лиона вскрикнула и давление так же резко ослабло.

Ганс не устоял, рухнул на колени, чудом не отпустив меч. Щит зато выдержал. Расколотый, дрожащий, он всё ещё не исчез.

— Энши был ранен в бою против тёмных. Его использовали. Его предали. Он сейчас защищается, как защищался бы любой на его месте. Защищается от вас. От тех, кто использовал его честность и доверие ко мне. От тех, кто травит его сворой как… как… Как люди, Лиона, — голос хрипел, скорее всего был едва слышен, но Изнанка слышала всё, и Ганс говорил. Цепляясь за это, как за последний смысл собственной жизни. — Теперь я понял, почему он всегда говорил так о людях. Скажи мне, сестра, разве это ты зовёшь Светом?!

Слёзы сестры Ганс всю жизнь ненавидел. В детстве часто жалел, что её обидчики — учителя, другие жрецы, иногда сама её сила — для Ганса недосягаемы. Лиона защищала его, заботилась всей душой, и только для неё, любимой старшей сестры, Ганс никогда не мог стать рыцарем. Ведь он всегда был младше и всегда был ведом.

Забыв о битве, о собственной боли, Ганс невольно ослабил хватку на эфесе, потянулся к сестре, чтобы стереть горькие несправедливые слёзы.

Щит лопнул, как мыльный пузырь.

Стены устремились навстречу, стремясь не то раздавить всех троих, не то заточить в вечной тюрьме.

Вспышка.

Лиона как будто вскрикнула, невольно отвлеклась на Фернандо — Ганс видел, что что-то взорвалось в его руках. Из каждого уголка зала вдруг прогремел голос Энши. Всё вокруг затопило пламя, но Ганс больше не боялся ни за себя, ни за людей вокруг. Ведь Энши не тронул Арсэм, значит, и сейчас пламя просто окатит жаром.

Белые стены не выдержали, рассыпались звездным дождём. Жрецы упали как один, и Ганс едва успел подхватить оседающую на пол сестру.

Всё-таки вытер слёзы.

Наконец улыбнулся:

— Вот и ответ, да, Лиона? Я знаю, если жрец сомневается, он больше не жрец… Но ведь ты же, сестрёнка, так и не поверила. Правда? Что я тебя предал. Что мы с Энши предатели и враги.

Лиона всхлипнула, уткнулась в измазанные кровью доспехи Ганса и, наконец, разревелась в голос, как и положено маленькой хрупкой девочке. Впервые со смерти отца.

Ведь впервые Ганс из обузы стал её силой. И впервые он вёл сестру за собой в открытую дверь.

Даже если путь открыла кривая отмычка.

Шаг.

Шаг.

Шаг.

Признаться, в какой-то миг Энши успел испугаться. Стихии совсем не подходят для схватки с искренней верой. Маги всегда не любили жрецов. Жрецы всегда не любили магов. Слишком разные силы, чтобы им понимать друг друга, даже если нити Изнанки для всех одни.

Но Рик справился. А Ганс выдержал. И, кажется, больше не собирался лезь под ноги. Ещё бы. Ганс мог простить императору себя, мог спустить обман, но уж точно не позволит использовать родную сестру.