Загадочные исчезновения - читать онлайн книгу. Автор: Амброз Бирс cтр.№ 47

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Загадочные исчезновения | Автор книги - Амброз Бирс

Cтраница 47
читать онлайн книги бесплатно

Они заставили несчастного старика исполнить в очередной раз обязанность палача – вести к позорному столбу собственную дочь!

Позднее я узнал, что он на коленях умолял отца-настоятеля избавить его от этого, но тщетно.

Память о том, что я увидел, никогда не оставит меня. Палач все никак не мог оторвать глаз от лица дочери, а она кивала ему в ответ и… улыбалась. Господи! Она улыбалась!

Толпа бесновалась, оскорбляла, проклинала ее, плевала ей под ноги. Мало того, видя, что она не замечает бесчинства толпы, люди стали бросать в нее комья земли. Этого отец уже не смог выдержать и со стоном повалился без чувств на землю.

Ничтожные! Они захотели поднять его, чтобы заставить довести дело до конца, но Бенедикта, выбросив руку вперед в повелительном жесте, остановила их с выражением такой непередаваемой чистоты и нежности на лице, что даже эти озверевшие люди, ощутив исходящую от нее невидимую силу, расступились перед ней, оставив ее отца на земле. Она встала на колени и, обняв голову отца, наклонилась к нему, шепча что-то, успокаивая и ободряя его. Она ворошила его седые волосы и целовала в побелевшие уста до тех пор, пока он не пришел в себя и не открыл глаза. Бенедикта! Трижды благословенная Бенедикта! Воистину ты рождена святой, поскольку деяния твои являют поистине божественное смирение, подобное тому, с которым Христос нес свой крест и все грехи наши! Она помогла отцу подняться и улыбнулась ему ободряюще, когда он утвердился на ногах. Она отряхнула пыль с его одежд и, все так же улыбаясь и шепча ему слова утешения, вручила ему конец веревки. Бесновалась толпа, неистовствовали юноши, кричали женщины, а несчастный старик вел свое невинное дитя к позорному столбу.

XVII

Когда я вернулся в свою келью, я пал ниц на каменные плиты и воззвал к Господу против жестокой несправедливости, свидетелем которой я был, и против еще большей жестокости, картина которой виделась моему мысленному взору.

Я представил, как отец привязывает свое дитя к позорному столбу. Я видел, как ничтожные люди жестоко глумятся над несчастной. Я видел, как порочная Амалия плюет в невинное лицо.

Я молился за бедное дитя, чтобы она нашла силы выстоять и пережить это великое горе.

Затем я поднялся и стал ждать. Я ждал захода солнца. Я знал, что несчастных освобождают с последними его лучами. Минуты казались часами, часы – вечностью. Солнце не двигалось. День позора отвергал ночь.

Напрасно я пытался осознать происходящее: я был ошеломлен и оглушен. Почему Рохус позволил, чтобы Бенедикта была опозорена? Неужели он думал, что, чем сильнее будет ее позор, тем легче будет ему заполучить ее? Не знаю, но я не мог найти для него иной причины. О Господи! Помоги мне! Всем существом своим я ощущал, впитывал ее горе, ее позор. И вот тогда – о Господи! – страшная догадка пронзила сознание твоего ничтожного слуги! Оно снизошло на меня как откровение небес: мое чувство к Бенедикте иного свойства, нежели я думал. Это земная любовь – любовь мужчины к женщине. Когда открытие это проникло в мой разум, у меня перехватило дыхание, сердце мое забилось тяжело и быстро, мне показалось, что я задыхаюсь. Но несправедливость и жестокость, допущенная Небесами в отношении той, которую я обожал, была столь велика, что я не мог раскаяться полностью. Пораженный своим открытием, я ослеп: я не мог ясно представить степень своего грехопадения.

Даже сейчас я, уверовавший в данное мне свыше поручение спасти душу Бенедикты и подготовить ее к жизни в святости, не был убежден в том, что полностью ошибался. Это другое человеческое существо – разве оно не исходит тоже от Господа нашего? И разве оно не во благо? И что может быть лучше спасения души? Святая жизнь на земле и вечное счастье на Небе как награда. Убежден я, что божественная и плотская любовь не так уж и противоположны друг другу, как учили меня думать прежде, поскольку они суть выражение одной и той же воли. О святой Франциск! Великий груз этого открытия обрушился на меня… Направь мои стопы!.. Укажи моему ослепленному взору путь во благо Бенедикте!

Наконец солнце скрылось за горным хребтом. Облака собрались над горизонтом, из ущелья пополз туман, багровые отблески запылали на снежных склонах гор, отражая последние лучи солнца на вершинах.

О Господи! Благодарю Тебя! Она свободна!

XVIII

Я был очень болен, но, благодаря неустанной заботе братьев, наконец оправился достаточно, чтобы покинуть больничную койку. Верно, была на то Божья воля, чтобы я выжил и продолжал служить Ему, хотя и не сделал ничего, чтобы быть достойным милости Небес. В душе я ощущал сильное желание посвятить ничтожную жизнь свою Господу и служению Ему. Быть достойным Его и проникнуться уверенностью в Его любви – вот та единственная страсть, что руководила мной. Если действительно на челе моем печать Божья, этим чаяньям и надеждам суждено сбыться – освобожденный от своей земной страсти к Бенедикте, я вознесусь к новой, более благочестивой жизни. И если произойдет это, я смогу оберегать и защищать ее лучше, чем я могу это делать сейчас, не боясь оскорбить Небеса и подвергнуть опасности свою душу.

Я был очень слаб. Мои ноги, подобно ногам маленького ребенка, отказывались нести мое тело. Братья свели меня в сад. С каким благоговением вновь смотрел я в синеву неба! Как восторженно я впивался взглядом в заснеженные вершины и темные леса на их склоках. Каждая травинка занимала меня, и я радовался каждой бабочке, каждому жуку, каждому насекомому, словно то были мои старинные приятели.

Глаза мои устремились на юг – туда, где была хижина палача, – и я с грустью вспомнил о его прекрасной дочери. Что с ней сейчас? Смогла ли она пережить жестокость всего того, что случилось на площади? О, если бы у меня достало сил дойти до ее обители! Но мне не дозволялось покидать стены монастыря, а те немногие, с кем я отваживался заговорить о ее судьбе, ничего о ней не знали. Странно вели себя братья мои, странно они смотрели на меня и обращались со мной – так, словно я уже не был одним из них и более не принадлежал к братству. Что произошло? Я любил их и желал жить с ними в гармонии. Они были вежливы и почтительны со мной, но, казалось, избегали меня. Что бы все это значило?

XIX

Я находился в покоях его преосвященства нашего настоятеля, отца Андрея.

– Твое исцеление воистину удивительно, – произнес он. – Я хочу, чтобы ты извлек урок из того, что случилось, и подготовил душу свою для той благодати, что ожидает тебя. Сын мой, – продолжал он, – я повелеваю тебе оставить обитель и нас, братьев твоих, на несколько месяцев. Ты будешь жить в одиночестве в горах. Там ты укрепишь дух свой и силы; это будет суровый экзамен, но ты сможешь выдержать его, и тогда тебе станет ясна глубокая пагубность твоих заблуждений. Молись, чтобы Божественный свет осветил твою тропу и ты пошел верным путем службы Господу нашему – настоящим пастырем, которому никакие козни сатаны не страшны и чужды земные страсти.

Я не нашел, что ответить, и выслушал волю его преосвященства, не ропща, поскольку смирение – одно из главных правил нашего Ордена. Хотя до меня доходили слухи, что край, в котором мне предстоит поселиться, кишит диким зверьем и демонами зла, я не боялся, и сердце мое оставалось спокойным. Отец-настоятель прав: время, проведенное в уединении, будет для меня временем испытания, очищения и исцеления, в котором я, как мне – увы! – казалось, не нуждался. В горах мне нашлась обязанность – я должен выкапывать особые коренья и отсылать их в монастырь. Из этих кореньев, как мне объяснили, монахи готовят ликер, известный повсеместно и особо почитаемый в Мюнхене. Напиток этот имеет дивный аромат и отличается удивительной крепостью – он так обжигает горло, словно вы глотаете не ликер, а толику дьявольского огня преисподней. А ценится он главным образом за свои удивительные медицинские свойства, и его используют как целительное средство при многих болезнях и недомоганиях. Говорят, что благотворен он и для душевного здоровья, хотя мне кажется, что благочестивая жизнь лучше даже этого чудесного напитка. Кроме того, средства, которые получает монастырь от его продажи, один из важнейших источников его доходов.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию