Мой зверь безжалостный и нежный - читать онлайн книгу. Автор: Рита Навьер cтр.№ 65

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Мой зверь безжалостный и нежный | Автор книги - Рита Навьер

Cтраница 65
читать онлайн книги бесплатно

Я видела — ему сейчас что ни скажи, он не поверит ни единому слову. Он всё уже для себя решил. Заклеймил меня намертво.

— Не будем переливать из пустого в порожнее. Перейдем к сути. А суть такова, что в моей семье подобной грязи не было и не будет. Я не позволю тебе позорить нашу семью и не позволю калечить жизнь моему сыну. Ты должна его оставить. Со своей стороны я улажу твою проблему с Яшей Черным. Ну а ты расстанешься с Тимуром. Навсегда исчезнешь из его жизни.

— Нет.

— Это было не предложение. Ты расстанешься с Тимуром, это не обсуждается. Или я…

— Покажете ему это видео? Показывайте. Я ему сама всё расскажу. Может, он и захочет со мной расстаться после этого, но это будет его решение, а не ваше. И я его приму, но вы...

— Нет, ты не поняла. Ты ничего ему не расскажешь. И я ничего ему не покажу. Он этого даже знать не должен. Не стоит ему травмировать психику лишний раз, он и без того… — Он осекся. Несколько секунд молчал, потом продолжил: — Тимур сейчас в тебя влюблен и поверит всему, что ты расскажешь. Но что будет потом, ты подумала? Если он тех мужиков, которые с вас просто долг трясли, чуть не сжег, то тут… даже мне, а я многое повидал... мне страшно представить. И во что это всё выльется — тоже. Он или сам кого-нибудь там убьет и сядет, или его. Нет, — Сергей Михайлович помотал головой. — Он не должен это видеть.

Потом, прищурившись, уставился на меня, словно пытаясь поймать упущенную нить разговора.

— Я другое хотел сказать. Если ты не оставишь моего сына в покое, я тебя попросту уничтожу, — произнёс он это спокойно, почти устало. — Да. Собственно, мне даже делать ничего не придется, ты всё сама уже сделала.

Он встал из-за стола и отошёл к окну, повернувшись ко мне спиной. И продолжал говорить, глядя в темноту ночной улицы и на собственное отражение в стекле.

— Для начала этот фильм увидят твои родители. Твой отец и твоя мать, школьная библиотекарь, у которой серьезные проблемы с сердцем, кажется? Не исключено, что такая новость просочится и дальше. Это очень просто — такие вещи расползаются моментально. Скоро вон год начнется учебный. Как думаешь, каково ей будет, если коллеги, а то и, не дай бог, школьники, узнают, чем промышляет её дочь? Соседи, знакомые… пальцем будут показывать, обсуждать… Народ у нас охоч до грязных сплетен. Особенно в мелких городишках, вроде вашего Зареченска. Я сам из села и знаю, что раз опозоришься и всё, не отмыться, не скрыться. Каждая собака будет знать. И вовек тебе твой позор не забудут и не простят…

— Вы этого не сделаете, — леденея, произнесла я.

Он обернулся.

— Сделаю. И не только это. Я ж сказал — для начала. Но вообще, чтоб ты понимала, я за своего сына и убить готов. Так что это ещё мелочи, поверь. В конце концов, родители твои всего лишь узнают, кого вырастили. Но ты себе и вообразить не можешь, как далеко я могу зайти. И зайду. Но втягивать Тимура в эту грязь, ломать ему жизнь я не дам. Не по-хорошему, так по-плохому.

— Но Тимур вам этого не простит, — глухо произнесла я, уже понимая, что всё тщетно. Он, как бульдозер, будет идти напролом и сметет всё на своем пути. И меня раздавит глазом не моргнет.

Но, господи, как же больно! Он ведь сейчас жизнь мою рвал в клочья, крушил, втаптывал.

— Чего? Твой фильм? А при чем здесь я? Я тебя сниматься в нем не заставлял. Нечего перекладывать с больной головы на здоровую. Кроме того, Тимура не будет. Я его в любом случае отправлю за границу. Он должен получить хорошее образование.

— Но он любит меня, — беспомощно возражала я, глотая слезы, которые уже не могла остановить. — И я его люблю. На меня вам плевать. Но он… Вы не понимаете разве, что ему будет очень больно?

— Ну а как говорят хирурги? Иногда приходится сделать больно, чтобы потом человек жил здоровой полноценной жизнью. А какая может быть здоровая жизнь с таким срамом, который как ни прячь — все равно вылезет? Нет уж, врачи правы — лучше отсечь гнойный нарост сразу, пока он не пустил корни, пока не отравил организм. Перетерпеть разок и всё. У Тимура ещё всё будет. И любовь настоящая, и достойная жизнь, и будущее… А если ты, как говоришь, любишь Тимура, то и не тяни его на дно. Дай ему жить нормально, отпусти его. Пусть его эта грязь не коснется. Потому что этот твой секрет в любой момент может всплыть и что тогда? Я уж молчу о том, что для единственного сына хотелось бы порядочную девушку… Нет уж, девочка, влезла в грязь — разгребай её сама.

Я молчала, только времени от времени тихо всхлипывала, пытаясь побороть дурацкий плач. Перед мысленным взором, как назло, крутились как в калейдоскопе самые дорогие кадры: его лицо, улыбка, нежный взгляд, его горячий шепот и жаркие ласки, его признания и смех. Неужели я больше никогда не услышу его смех? Не увижу его улыбку? Не почувствую его прикосновения?

Сердце сжалось в тугой болезненный комок. Как можно отказаться от того, кого любишь и кто любит тебя? Всё равно что вырвать это самое сердце и остаться с зияющей кровавой раной…

Но то, чем грозил отец Тимура… это просто конец. Катастрофа. Если моим родителям придется окунуться в такой кошмар… нет, я тогда, наверное, как Наташка… Потому что как в позоре жить? Ладно самой, но мама, папа… Они тем более не виноваты. Нет, я не могу подвергнуть ещё и их такому унижению.

Сергей Михайлович меня не торопил, хоть я и молчала, не в силах выдавить из себя то, чего он ждал. Наверняка понимал, что я соглашусь. Потому что на самом деле никакого выбора у меня и не было.

— Хорошо, — чужим и блеклым голосом ответила я наконец. — Завтра я уеду.

— Нет, этого мало. Тимур отправится тебя искать и не успокоится, пока не найдет, я его знаю. Ты не просто уехать, ты с ним расстаться должна.

— Как? — уставилась я на него сквозь слезы.

— Так, чтобы у него даже мысли не возникло ехать за тобой.

— Как я могу ему это запретить?

— Скажи, что не любишь, — пожал он плечами, — что никогда не любила, просто пользовалась им, чтобы вот, например, помог с этим Яшей. Скажи, что не нужен он тебе и всё такое. Сама найдешь, что сказать, но так, чтобы у него даже иллюзий не осталось на твой счет. Ясно?

— Это же так жестоко…

— Повторюсь: лучше обрубить всё и сразу, чем растягивать агонию. Это обычная подростковая влюбленность, не надо из этого лепить трагедию. Сейчас он перетерпит, через месяц уедет, а там и забудется всё.

— Я не смогу… не смогу с ним так… — покачала я головой и снова зажала рот, чтобы не разреветься вслух.

— А ты подумай о маме, о папе, о…

— Вы — чудовище.

— Завтра, — изрек он жестко, почти зловеще. — У тебя срок — до завтра.

Он прошёл к дверям и открыл их, показывая этим, что разговор окончен и я должна уйти.

Я поднялась из кресла, но и шагу не сделала, как меня пошатнуло. Ноги казались ватными, и голова кружилась. Я ухватилась за спинку кресла, пару секунд постояла, затем пошла на выход уже тверже.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию