Нерушимый - читать онлайн книгу. Автор: Денис Ратманов cтр.№ 31

— Отида! — Тоха махнул рукой и зашагал к рынку.

Поначалу мозг забуксовал, но потом вытащил из глубин подсознания поверхностное знание болгарского — словечко было оттуда. Интересно. Не «камон», а «отида» — болгарское слово интегрировало в молодежный сленг.

Вообще, я не люблю толпы, у меня от них голова кружится, но сейчас она кружилась приятно. Воздух пах цитрусовыми и хвоей, люди толкались беззлобно, суетливо, улыбались друг другу. Возле аппарата с газировкой толпились подростки, на двоих были пионерские галстуки поверх обычной уличной одежды. Меня в пионеры приняли, но галстук поносить не довелось. Старшие приятели, насколько помню, стеснялись его и старались снять еще на подходе к школе, а тут, ты глянь — гордятся.

Присмотревшись, заметил, что панель выбора у автомата с газировкой — тачскрин, на котором с два десятка сиропов. Каждый был представлен яркой картинкой: апельсин, яблоко, груша, арбуз, дыня, банан… Здорово!

Шли мы медленно, переваливаясь, как утки — слишком много было желающих войти на рынок. Похоже, как и давным-давно, в этом Союзе рынок — место, где бурлит жизнь, в то время как в моей реальности рынки приносили в жертву глобализации, сносили и строили модные торговые центры, похожие один на другой. А может, зря, есть в рынках что-то душевное, настоящее.

За воротами было вполне цивильно и чисто. С одной стороны — магазины с одеждой и бельем, с другой — огромная крытая площадь, где справа — беленькие ларечки, похожие на шампиньоны, слева — бетонные прилавки для жителей частного сектора.

Насколько помню, в старом Союзе на рынке можно было продавать излишки кому угодно, достаточно было показать документ, что у тебя в пользовании есть земельный участок. Сейчас, наверное, принцип тот же. Только вот торгуют в основном лица кавказской национальности. Чего у них только нет!

— Огурцы хороший, крэпкий, молодой!

— Памидор! Покупаем памидор! А перчик какой, смотри, красавица! Смотри, какой перчик на новогодний стол! Ну куда ты, вах?!

— Ай, покупай ананасы, бананасы, свежие, вкусные, только что из Вьетнама! Утренним рейсом привезли, мамой клянусь!

Отвесив челюсть, я остановился, всмотрелся в призывающего купить бананасы. Прикалывается или реально не знает анекдота?

— Неправильно кричишь, дядя! — воскликнул я. — Не бананасы, а бананы!

— Ай, знаю, не учи ученого, пацан! — беззлобно ухмыльнулся он в усы. И как заорал: — Бананы, ананы! Свежие, вкусные, только что из Вьетнама! — И подмигнул, зараза.

В хор зазывал ввинтился звонкий женский голос:

— Хозяюшки, налетаем! Хурма по дешевке армянская! Мандарин! Яблоко! Груша! Айва!

Я отыскал крикунью, это была толстая темноволосая женщина в красной куртке. Н-да, и все крестьяне, все выращивают лимончики на балконе и гранаты в теплицах. А может, так правильно: каждый должен заниматься своим делом. Если крестьянин начнет торговать, откуда тогда урожай появится? Нужно будет тщательно изучить местное право, как живут перекупщики, чем можно торговать, чем не стоит.

В середине крытой площади зеленели сосны и ели, аромат тянулся аж сюда, вокруг крутились люди, приходили без ничего, уходили с новогодними красавицами.

— Нам к елкам. — Тоха кивнул вперед. — Авось повезет.

Вокруг была такая толчея, что я не сразу признал продавца в мелком и бородатом мужичке, похожем на лешего в фуфайке.

Над ним нависала краснощекая матрона, держащая огромную сосну. Возле ее ног стояли огромные сумки. Мужичок-лесовичок держал, похоже, кассовый аппарат, пробивал ей чек.

С другой стороны ожидала своей очереди мамаша, держащая елку так, словно ее могли украсть. Вокруг нее носились два светловолосых близнеца лет пяти.

— Это дядя Николай, двоюродный брат бати, — шепнул Тоха. — Он лесник, тут еще жена его должна быть, тетя Маша. Они это… Лес, в общем, прореживать надо, чтоб сосны друг другу не мешали, и это делают зимой, чтобы не выбрасывать хвойные, а продавать. Двойная польза!

Парень явно гордился познаниями. Не дожидаясь, пока дядька освободится, он подошел к нему, я остался в стороне. Лесовичок, кивнув, буркнул что-то, зыркнул на меня, рассчитал дородную тетку и занялся мамашей, а к нему с двух сторон подошли пожилая пара и молодой человек в современной модели спортивной шапки-«петушка» с надписью «СССР».

— И как мне все это тащить? — возмутилась покупательница с сумками. — Мне сказали, будет человек, который донесет покупку до машины.

Продавец жалобно посмотрел на нас с Тохой и взмолился:

— Парни, помогите! Маша слегла с простудой. Васька слег, некому таскать елки! За каждую ходку два рубля даю!

— Не, дядя Николай, мне домой надо.

Тоха подождал, когда дядька отвернется, и качнул головой, типа, дохлый номер, уходим, но я был другого мнения. Пусть два рубля и малые деньги, на них и самое дешевое мороженое не купишь, но не в моем положении харчами перебирать, да и мужик реально зашивается. Вся семья у бедолаги заболела — постой-ка сутки на холоде. Благо сейчас тепло, а еще недавно мороз был минус десять. Двадцать елок отнесу — уже сорок рублей.

— Спасибо, Тоха, но я останусь, — сказал я. — Помочь надо товарищу.

Пожав руку дяде Николаю, я представился. Тоха понимающе кивнул, распрощался с нами и сказал:

— Саня, ты приходи еще играть. Только чур в нашу команду!

— Поглядим, — улыбнулся я.

Лесовичок оживился, пошевелил усами и протянул мне веревку. Я без слов понял, что надо делать, забрал сосну у тетки, скрепил ветки веревкой, сунул покупку под мышку, в другую руку взял сумку и сказал:

— Давайте помогу. Показывайте дорогу.

И мы пошли. Женщина ледоколом прорубалась сквозь толчею, чуть ли не руками всех расшвыривала, жаловалась на погоду, на детей, не успевающих улизнуть с дороги, на маленькую пенсию.

За воротами стало попросторнее, но она все равно тарахтела, как газонокосилка:

— Понаставили машин, ни пройти, ни проехать. — Мы остановились, выпуская со стоянки зеленый пучеглазый «москвичок» со стариком за рулем. — Куда прешь! — погрозила кулаком она. — Вот раньше хорошо было, свободно. А сейчас ездят туда-сюда, туда-сюда… А в воздухе что? Аллергия у всех от выхлопных газов. Астма!

Мы свернули во дворы, где «девятка» покупательницы мало того что стояла одним колесом на тротуаре, так еще и перекрыла выезд «волге», похожей на «ниссан-микро» из моего мира. Тетка все продолжала пытаться испортить мне настроение брюзжанием: не так сосну привязал к багажнику, сумку неаккуратно поставил. В другой день это бы ей удалось. Но не сегодня.

Закончив с ней, я побежал к лесовичку, помог женщине с близнецами — отнес к остановке и елку, и сумки, получил в благодарность апельсин. А когда вернулся, заметил среди покупателей смутно знакомого мужчину. На вид ему было лет сорок, волосы русые с проседью, нос запоминающийся, с бороздкой, шрам над верхней губой…