Перекрестки сумерек - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Джордан cтр.№ 66

Неварин и другие Хранительницы Мудрости одобрительно кивнули, когда Масури закончила, и немного краски вернулось на ее щеки; впрочем, краска быстро исчезла, когда она вновь надела маску безразличия, как настоящая Айз Седай. Легкое движение воздуха донесло до Перрина ее запах: она была удивлена и польщена, и расстроена тем, что польщена.

– Благодарю тебя, Масури Седай, – церемонно сказала Бере-лейн, слегка кланяясь в седле, на что Масури отвечала легким движением головы. – Ты принесла покой в наши умы.

И действительно, запах страха среди солдат начал понемногу улетучиваться, хотя Перрин расслышал, как Галленне вполголоса проворчал:

– Могла бы сразу сказать, а не разводить философию.

Но уши Перрина расслышали и кое-что еще за перестуком лошадиных копыт и спокойным радостным смехом людей. К югу от него прозвучала трель синегрудки, которую пока что, кроме него, никто не мог услышать, за которой тут же последовал постукивающий клич воробья-трескуна. Вот синегрудка издала трель еще раз, уже ближе, и снова сразу за ней застучал трескун; затем та же пара прозвучала снова, еще ближе. В Алтаре вполне могли водиться синегрудки и воробьи-трескуны, но Перрин знал, что у тех птиц, которых он сейчас слы-шит, за плечами длинные двуреченские луки. Синегрудка означала, что приближаются люди – причем в немалом количестве и, возможно, настроенные недружелюбно. Воробья-трескуна в Двуречье недаром называли «вор-воробей»: он тащил все что ни попадя, а особенно то, что ярко блестит, и это значит… Перрин провел большим пальцем по лезвию топора, но подождал следующей пары сигналов, прозвучавшей уже достаточно близко, чтобы и остальные могли их заметить.

– Слышите? – сказал он, оборачиваясь к югу, словно сам только что услышал. – Мои дозорные засекли Масиму. – Лица поднялись вверх, вслушиваясь, и несколько солдат кивнули, когда сигнал повторился, еще ближе к ним. – Он идет сюда.

Изрыгая проклятия, Галленне нахлобучил шлем на голову и взобрался в седло. Анноура подобрала повод, а Масури начала неуклюже пробираться к своей серой кобыле. Копейщики заерзали в седлах, от них начал исходить запах гнева, снова приправленный страхом. У Крылатой Гвардии числился за Масимой кровный долг, по их мнению, но вряд они сейчас пробовали бы вернуть его. Ведь их было лишь пятьдесят человек, а Масима никогда не ездил, не взяв с собой по меньшей мере сотню.

– Отступать не станем, – объявила Берелейн. Она глядела на юг, сурово нахмурившись. – Мы подождем его здесь.

Галленне открыл было рот, но снова закрыл его, ничего не возразив. Набрав в грудь воздуха, он начал выкрикивать команды, выстраивая своих гвардейцев. Это было не так-то просто сделать. Как ни далеко друг от друга стояли деревья, лес был плохим местом для копейщиков. Любая атака оказывалась рассредоточенной с самого начала, а проткнуть человека копьем не так-то просто, ведь он может нырнуть за ближайший ствол и выскочить оттуда позади тебя. Галленне пытался выстроить солдат перед Берелейн, между ней и приближающимися людьми, но она коротко взглянула на него, и одноглазый изменил свои распоряжения, выстроив копейщиков одной изогнутой шеренгой, огибающей большие деревья, но так чтобы Берелейн оказалась в центре. Одного солдата Галленне послал в лагерь, и тот умчался, низко склонившись в седле и выставив вперед копье, как для атаки, несясь во весь опор на полной скорости, несмотря на глубокий снег и неровную местность. Берелейн, заметив его, приподняла бровь, но ничего не сказала.

Анноура направила было свою карую кобылу к Берелейн, но остановилась, когда Масури позвала ее. Коричневая Сестра держала повод своей лошади, все еще стоя в глубоком снегу в окружении Хранительниц Мудрости, которые были настолько высокими, что рядом с ними она казалась подростком. Анноура замешкалась, но Масури вновь позвала ее, более резко, и Перрину показалось, что он услышал, как Анноура тяжело вздохнула, прежде чем подъехать к ним и спешиться. Что бы ни говорили ей айил-ки, понизив голос настолько, что Перрин не мог их расслышать, и сгрудившись перед Анноурой, наклонив головы вплотную к ней, тарабонке это явно не нравилось. Ее лицо оставалось скрытым под капюшоном, но тонкие косички качались все яростнее, когда она мотала головой, а под конец она резко повернулась и сунула ногу в стремя. Масури стояла спокойно, позволяя Хранительницам Мудрости сказать свое слово, но сейчас она положила руку на рукав Анноуры и что-то тихо проговорила, отчего плечи той опустились, а Хранительницы Мудрости одобрительно кивнули. Сдвинув капюшон так, что он упал ей на спину, Анноура подождала, пока Масури заберется на свою кобылу, а затем сама села в седло, и вскоре две Сестры бок о бок поехали к линии копейщиков, остановившись возле Берелейн, рядом с которой стоял Перрин, причем Хранительницы Мудрости протиснулись между ними. Углы большого рта Анноуры угрюмо опустились вниз, она нервно потирала большие пальцы.

– Что это вы задумали? – спросил Перрин, не пытаясь скрыть своей подозрительности. Возможно, Хранительницы Мудрости и позволяли Масури встречаться с Масимой, однако они продолжали утверждать, что хотели бы видеть этого человека мертвым. Айз Седай не могут использовать Единую Силу как оружие, если не находятся в опасности, но для Хранительниц Мудрости нет подобного запрета. Он подумал, уж не вступили ли они в соединение. Он знал о Единой Силе больше, чем ему хотелось, и достаточно – о Хранительницах Мудрости, чтобы быть уверенным: если они сформируют круг, контролировать его будет Неварин.

Анноура открыла рот, но Карелле коснулась ее руки, и она тут же захлопнула его, яростно взглянув на Масури. Коричневая Сестра поджала губы и слегка покачала головой, что, по-видимому, не успокоило Анноуру. Ее руки в перчатках сжали поводья так крепко, что те затряслись.

Неварин посмотрела на Перрина, стоявшего за Берелейн, так, словно прочла его мысли.

– Мы задумали вернуть тебя обратно в лагерь в целости и сохранности, Перрин Айбара, – резко сказала она, – тебя и Берелейн Паэрон. Мы задумали позаботиться о том, чтобы сегодня, а также в последующие дни выжило как можно больше людей. У тебя есть возражения?

– Только не делайте ничего, пока я вам не скажу, – проговорил он. Подобный ответ мог значить что угодно. – Ничего не предпринимайте.

Неварин возмущенно покачала головой, а Карелле рассмеялась, словно он отпустил какую-то шутку. Никто из Хранительниц Мудрости, видимо, не считал, что тут требуется еще какой-то ответ. Им было приказано подчиняться Перрину, но их представления о подчинении совершенно не сочетались с его понятиями. Скорее у свиньи вырастут крылья, чем ему удастся получить от них более вразумительный ответ.

Перрин должен был положить этому конец. Любой ценой. Не важно, что там задумали Хранительницы Мудрости, но встретить Масиму так далеко от лагеря, когда тот скорее всего уже знает, кто выкрал его шончанскую бумагу, – это все равно что надеяться успеть отдернуть руку с наковальни прежде, чем опустится молот. Берелейн вела себя не лучше Хранительниц Мудрости, когда дело шло о подчинении приказам, но Перрин думал, что она послушается, если он отдаст распоряжение возвращаться в лагерь. Он на это надеялся, хотя ее запах говорил, что она уперлась крепко. Оставаться здесь – бессмысленный риск. Он был уверен, что сумеет убедить ее. Однако Перрин и сам не хотел бежать от этого человека. Одна часть его говорила, что он ведет себя как глупец. Но другая, большая часть кипела гневом, с которым он едва мог совладать. Айрам держался вплотную к нему, хмуря брови, но по крайней мере он пока еще не обнажил меча. Размахивать сейчас мечом значило кинуть раскаленный уголек в сенной амбар, а для сражения с Масимой время еще не пришло. Перрин положил руку на топор. Еще не пора.