Амулет дракона - читать онлайн книгу. Автор: Вольфганг Хольбайн, Торстен Деви cтр.№ 39

— Вы не против, если я сперва поем?

Зигфинн кивнул, не до конца поняв вопрос. Глисмода проглотила хлеб, с явным наслаждением запив его отстоявшейся водой.

— Ты скромно живешь, — попытался начать разговор принц.

Но Глисмоду это не сбило с толку.

— Я могу отослать мальчика к соседу, пока мы…

Она не договорила, указав на солому. Потребовалось некоторое время, прежде чем Зигфинн ее понял.

— Что? Нет. Нет! О боже, нет! Ты меня не так поняла!

Как Зигфинна удивила забота Глисмоды о ребенке, так теперь она опешила от порядочности принца.

— Ну, я подумала… за еду. Кто же будет в наше время давать хлеб бесплатно?

Зигфинн уселся на сундук.

— А что, твое общество ничего не стоит? Где твой муж… или отец ребенка?

Глисмода медленно опустилась на солому, не доверяя столь странному, на ее взгляд, поведению принца.

— Они его забрали еще до рождения мальчика. Сейчас он воин Орды, как и многие другие.

Зигфинн внимательно ее выслушал. Возможно, он был первым, кто слушал Глисмоду с тех пор, как она осталась с сыном одна. Ее история была не менее правдивой и не менее важной, чем все, что было написано в хрониках Халима. Зигфинн провел у нее ночь, но не в чаду продажной любви, а за серьезным разговором. Ему показалось, что в этом черном столетии он впервые повстречал настоящих людей.

Элея любила прикасаться к меху на своей кровати. Пушистый мех щекотал ее обнаженное тело, так что по коже бегали мурашки. С наслаждением раскинув руки, она потерлась спиной о мягкую кровать, словно кошка. В дверь постучали.

— Войдите.

Принцесса не собиралась одеваться. Наоборот, ее стройное тело было орудием, которое можно было использовать в предстоящем разговоре.

Гадарик равнодушным взглядом смерил обнаженную дочь правителя.

— Мне подождать снаружи?

— Нет, — промурлыкала она. — Зачем? Тебе не нравится мой вид? Или он слишком тебя возбуждает?

Она соблазнительно повела бедрами, забрасывая одну ногу на другую, так что Гадарик увидел белоснежную кожу ее ягодиц.

— Нет, — солгал советник Хургана. — Я просто не знаю, как король…

— Я вот спрашиваю себя, — не слушая, перебила его Элея, — кому сотню лет назад пришла в голову замечательная идея оставить в Бургундии двух правителей?

— Король лишь один, — возразил Гадарик, уже начав подозревать, что разговор не будет ни приятным, ни возбуждающим.

— Один правит, — согласилась Элея, — а второй тянет за ниточки, как будто управляет марионетками. Мой отец — твоя марионетка, Гадарик?

— Я исполняю его приказы, — заявил советник.

— И ты не устал от своей куклы? — осведомилась принцесса.

Это была опасная игра. Необдуманные намеки могли стоить как принцессе, так и нибелунгу головы.

— Правителя, скорее, мучает… усталость, если ее можно так назвать, — осторожно произнес Гадарик. — Но он будет править королевством еще долгие годы, ибо таков уговор.

Элея потянулась. От этого движения ее покрытое ароматными маслами тело стало еще привлекательнее.

— У него нет наследника.

— Мы обещали Хургану вечное правление, — продолжил Гадарик.

— Как скучно! — простонала принцесса. — И как бессмысленно! Все застыло, потускнело, опустело.

Гадарик старался казаться равнодушным и не проявлять своего голода.

— Возможно, ваше высочество хочет… разлечься?

Перекатившись на живот, Элея посмотрела на него с наигранным удивлением.

— Разлечься? Ты хочешь сказать… какое-то задание? Может быть, тайная миссия?

Гадарик подозревал, что сейчас предаст своего короля, но, возможно, Элея права: при Хургане королевство обречено на покой, а это делает победу нибелунгов над родом Бургундии менее веселой.

— Возможно, стоит… тщательно спланировать определенные… дипломатические инициативы… прежде чем предлагать их королю. — Гадарик проглотил наживку, брошенную ему Элеей.

Прошло еще несколько недель, и хотя Данаин радовался выздоровлению друга, его волновало душевное здоровье Кальдера. Повстанец, устроившийся в замке Изенштайн, истязал свое тело как никогда прежде. Он поднимал камни и шел по широким лестницам на самую вершину замка лишь для того, чтобы вновь швырнуть их вниз, целыми днями охотился на животных, которых исландцы называли дрыками, причем на охоту Кальдер выходил с голыми руками и маленьким кинжалом. Кальдер рубил деревья, пока от них не оставались одни лишь щепки, которые не годились даже для камина, и до изнеможения парился в горячих источниках. Казалось, он пытался выжечь свои раны. В неожиданное время дня Данаин слышал, как Кальдер занимается любовью с какой-нибудь дочерью Исландии, но то были звуки не похоти, а тяжелой работы, пыхтение и рычание.

Затем Кальдер вновь поднимался на стены замка и смотрел на материк, лежавший далеко за горизонтом. Создавалось впечатление, что этого человека мучает голод, а его уши слышат горн, зовущий его к войне.

— Ты изменился, — в конце концов решился сказать Данаин. — Что истязает твою душу?

Кальдер смерил своего друга невидящим взглядом.

— Нас ждут великие дела, Данаин, и нет времени, чтобы совершить их. Ожидание сводит меня с ума.

— Разве это не тот покой, который мы заслужили и который обещал нам Зигфинн?

Отмахнувшись, Кальдер отпил густого вина из бокала.

— Да что знает этот мальчишка… Воину нужна война.

— Мы не воины.

Кальдера это возражение не обрадовало. Замахнувшись, он швырнул кубок в сторону порта.

— Я силен как никогда, как будто ранение закалило меня.

— Тогда нам нужно строить планы и искать союзников, — предложил Данаин, чтобы направить мысли своего друга в более плодотворное русло.

— Так и поступим, — прошептал Кальдер. — И уже скоро. Не сказав больше ни слова, он ушел и с этой ночи начал спать в комнате короля Кристера. Как и всю эту неделю, ему снились кровь и власть, огонь и железо, а кольцо на его пальце накалилось, словно не могло выносить этого.

В этот день женщин раньше отпустили с поля, разрешив им вымыться в реке и постирать одежду.

— Ты знаешь, что это значит, — прошептала Брунии Рахель. — Сегодня прибудут повелители приграничных территорий, чтобы выбрать себе любовниц.

— Расскажи мне все, что я должна знать, — попросила Бруния, заплетая волосы в косу.

— Ты можешь завоевать их расположение на один день, а может быть, и на неделю. Ходят слухи о рабынях, которые стали возлюбленными и которым не пришлось возвращаться в лагерь. Но я в это не верю.