Поцелуй мертвеца - читать онлайн книгу. Автор: Лорел Гамильтон cтр.№ 70

— Ну, не то чтобы терпеть не могу, просто мне это не нравится, но я сделаю это, чтобы дать всем время передохнуть.

— Подразумеваешь, что я не выполняю долг перед хозяином и страной, а ты выполняешь?

— Я ничего не подразумеваю; я утверждаю, что ты прекрасен и восхитителен, и большой, черт тебя подери, ребенок. — Я вытерла свежую кровь тыльной стороной ладони.

— Я не хотел тебе навредить, — сказал он.

— Ты и раньше так говорил. Если бы ты на самом деле так считал, Ашер, тебе бы не пришлось это повторять.

Никки заметил:

— Должен сказать, что ты достаточно сильно поранил Аниту, и теперь никто из нас не получит орального секса, пока она не восстановится. Она не только твоя. Ты не можешь причинять ей вред так, чтобы мы не смогли заниматься с ней сексом, и просто надеяться, что все будет в порядке.

— Ты всего лишь охранник, гора мышц, и Невеста Аниты. Я не обязан выслушивать от тебя упреки.

— Но обязан выслушивать их от меня, — произнес Жан-Клод. — Никки прав. Ты портишь веселье всем ее любовникам, и ты не в праве так поступать. Я ее Мастер.

— Ты не Мастер Аниты, это подразумевает контроль, а у тебя над ней его нет.

— Мне не нужно владеть ею, чтобы любить ее, Ашер. Ты всегда воспринимал любовников, как домашних животных, которых ты балуешь, ругаешь, но прежде всего —ими владеешь.

— Что плохого в том, чтобы хотеть быть уверенным в любви? — спросил Ашер.

— Я уверен, что Анита любит меня так же, как и она уверена, что я люблю ее.

— Но Натаниэля она любит больше, и Мику, и мальчишки боготворят ее.

— Я люблю Аниту,— сказал Никки.

— Но она не любит тебя, — выплюнул Ашер, просто вот так бросив эти слова Никки. Он хотел причинить ему боль.

— Большую часть времени я могу чувствовать эмоции Аниты, — ответил Никки. — Я знаю, что она ко мне чувствует. Я в безопасности на своем месте в ее жизни. А как насчет тебя?

Ашер шагнул к Никки, пока тот стоял над, все еще, бесчувственным телом Арэса.

— Ашер, у тебя всего несколько часов до рассвета, чтобы собраться, — напомнил Жан-Клод, — Иди, и проведи время с пользой.

Ашер посмотрел на Жан-Клода, потом перевел взгляд на меня, и, наконец, посмотрел на Натаниэля, который помогал сесть Сину.

— Прости.

— Жан-Клод прав. Не важно, насколько все мы любим тебя, если ты себя ненавидишь, то эта ненависть разрушает все остальное, — ответил Натаниэль.

— Натаниэль…

— Син мой брат, Ашер. Я не потеряю его из-за того, что ты чувствуешь, будто мы тебя недостаточно любим.

— Я не хотел ударить его так сильно.

Натаниэль притянул Сина к себе, и парнишка все еще выглядел не совсем пришедшим в себя, словно он не до конца понимал, что вообще происходит.

— Твой Мастер Города сказал, что тебе делать, так иди и делай это, — проговорил Натаниэль. Я никогда еще не слышала в его голосе такой холодящей злости.

— Иди, — сказала я.

— Сейчас же, — добавил Жан-Клод.

Ашер начал было что-то говорить, но потом остановился. Он кивнул, развернулся и зашагал вниз по лестнице в комнату, к одежде и чемоданам, чтобы сделать то, что ему велели — и сделать это было самое время.

Я сидела на краю кушетки в одной из палат нашего лазарета, глубоко в подземелье. Резиновые перчатки доктора Лилиан на вкус были как старые воздушные шарики, когда она возилась у меня во рту. Ее короткие седые волосы уже отросли и прикрывали уши, но она по-прежнему оставалась все такой же миниатюрной, худенькой, и опытной женщиной, какой была, в нашу первую встречу. Она набросила белый халат поверх платья. Проще было надеть его, чем полностью переодеваться. У Лилиан была успешная медицинская практика в человеческом мире, но все потому, что они не знали о том, что она веркрыса. Люди не хотят лечиться у кого-то, кто может передать им ликантропию какого-либо вида, но помимо этого с крысами существовала еще одна загвоздка. Это не такой «романтичный» вид животного, как скажем вервольф, верлеопард, ит.д. Если так уж сложилось, что вам предстоит покрываться шерстью, то всем хочется быть большим, сексуальным хищником, а не падальщиком.

— Если бы ты была человеком, тебе бы понадобились швы, — сказала она, вытаскивая пальцы из моего рта. Она сняла перчатки и кинула их в большую мусорную корзину, с маркировкой «биологические отходы». Кровь почти всех местных посетителей и пациентов была либо вампирской, либо со штаммами ликантропии, и хотя от крови на перчатках «вампиризм» подхватить невозможно, она все равно считалась заразной болезнью. Ты не станешь вампиром от того, что потрогаешь грязные больничные шмотки, хотя если подумать…

— Доктор Лилиан, а бывали случаи, что кто-то заражался ликантропией от больничных отходов?

Она выглядела удивленной, потом задумалась и, наконец, улыбнулась.

— Не то, чтобы я об этом беспокоилась, но мы в любом случае следуем медицинскому протоколу.

Занавеска отодвинулась в сторону, и вошел Жан-Клод. Он все так же великолепно выглядел в своих черных кожаных штанах и такого же цвета куртке, и только белая рубашка средь этой кожи была типично кружевной. Он словно вышел из своего родного столетия, и хотя у меня от него было достаточно воспоминаний о том времени, я знала, что эта рубашка сделана из современных материалов и сшита облегающей, а не свободной и пышной. Она выглядела старинной, но не была таковой. На большей части его гардероба присутствовало некое прикосновение старины, но состоял скорее из сексуальных клубных вещей, или, по крайней мере, сексуальной повседневной одежды. Я никогда не видела Жан-Клода в чем-то, что не было театральным и/или сексуальным.

— Анита, — резко позвала меня доктор Лилиан.

Вздрогнув, я отвернулась от Жан-Клода и посмотрела на нее.

Она издала невнятный звук, выражающий недовольство, потом повернулась к Жан-Клоду:

— Она немного шокирована. Думаю, это результат работы в полиции, потом противостояния, полученного ранения, беспокойства по поводу Синрика и…

Она прервалась, посмотрела вниз, а потом мягко добавила:

— Мне жаль насчет Ашера. Я знаю, что он очень много для вас обоих значил.

— Благодарю, Лилиан. Я знаю, тебе он не особо нравился.

— Стараюсь никогда не ставить под сомнение людей, в которых влюбляются мои друзья, Жан-Клод.

— Спасибо, что считаешь меня своим другом, — сказал он.

Очень приятно было слушать его голос, но в нем не угадывалось никаких эмоций, и таким тоном он мог сказать что угодно. Это не обязательно означало, что он не рад тому, что Лилиан зачислила его в свои друзья, просто этот тон использовался в тех случаях, когда он очень сильно старался не выдать каких-либо эмоций. Это была его версия выражения коповского лица и голоса, за исключением того, что мое коповское выражение, которое с трудом удавалось прочесть, было сдержанным и циничным, тогда, как его «коповское лицо» было красиво и почти искушающе. Вы должны знать его не хуже меня, чтобы понять, что это выражение лица было пустым и ничего не выражающим, как та улыбка, которой я подчас улыбалась клиентам «Аниматор Инкорпорейтед», когда у меня было время поднимать зомби, конечно. Теперь, полицейская работа отнимала все мое время.