Клан Пещерного Медведя - читать онлайн книгу. Автор: Джин М. Ауэл cтр.№ 71

Будь она мужчиной, ей бы мог позавидовать любой охотник. Но она не мужчина. А если женщина берет в руки оружие, ее предают смерти, иначе это может разгневать духов. Разгневать духов? Но она слишком давно этим занимается, но почему-то до сих пор не вызвала их гнева. Более того, нам только что удалась охота на мамонта и никто на ней не пострадал. Духи не только не разъярены, а даже довольны нами».

Вождь в недоумении покачал головой. «Духи! Мне вас не понять! Если б здесь был Мог-ур! Друк говорит, Эйла приносит удачу. Думаю, он прав. С тех пор как в Клане появилась она, наши дела пошли на лад. Если духи так ее почитают, их может слишком огорчить ее смерть. Но это же закон Клана! Зачем только она попалась нам на пути! Может, она и приносит счастье, но у меня от нее столько головной боли! Нет, нельзя принимать решение, не посовещавшись с Мог-уром. Вернемся в пещеру, а там видно будет».

Бран пошел к лагерю. Эйла уже дала мальчику болеутоляющее снадобье, промыла раны обеззараживающим раствором, вправила кость на место и укрепила ее с помощью влажной березовой коры, которая должна была высохнуть и держать кость, пока та не срастется. От Эйлы же требовалось следить, чтобы рука не слишком опухала. Девочка видела, как Бран осматривал убитого зверя, и дрожала от страха, когда он приблизился к ней. Однако вождь прошел мимо, не обратив на нее внимания, и она поняла, что не узнает своей судьбы до возвращения в пещеру.

Охотничий отряд двигался на юг, и времена года словно повернули вспять – от зимы к осени. Низко нависшие снежные тучи заставили людей ускорить сборы: они боялись, что их застигнет первый настоящий туман. Но на южном конце полуострова было так тепло, что порой казалось, что природа сделала невероятный поворот и теперь наступает весна. Правда, бутонов и новых побегов было не видать, но высокие травы качались в степи, как золотистые волны, а верхушки лиственных деревьев, еще не успевшие облететь под порывами ветра, выделялись на фоне вечнозеленой хвои багряными и медовыми пятнами. Издалека они казались цветущими, но то было обманчивое впечатление. Большинство лиственных деревьев уже сбросило убор. Зима готовилась к решительному нападению.

Возвращение домой оказалось более долгим, чем путь к пастбищу мамонтов. Люди, обремененные ношей, уже не могли передвигаться быстрым походным шагом. Эйла тоже тащила мясо убитого мамонта, но не поклажа давила ее своей тяжестью. Чувство вины, тревога, страх гнули ее к земле. Никто не упоминал о случившемся, но никто и не забыл о нем. Нередко, вскинув голову, Эйла ловила на себе чей-нибудь любопытный взгляд. Встретившись с ней глазами, глядевший поспешно отворачивался. С Эйлой почти не разговаривали, к ней обращались лишь в случае крайней необходимости. Она ощущала, что окружена отчуждением и всеобщим порицанием, и страх ее все возрастал. За весь путь она обменялась с соплеменниками лишь несколькими словами, но этого было достаточно, чтобы понять, какая кара грозит ей за преступление.

Люди, оставшиеся в пещере, ожидали охотников с нетерпением и беспокойством. С того самого дня, когда, по расчетам, отряд мог уже вернуться, на горном выступе, откуда открывался вид на степи, стоял обычно кто-нибудь из детей.

С утра настала очередь Ворна нести караул. Мальчик занял место на гряде и устремил пристальный взгляд вдаль, но вскоре ему наскучило смотреть на степь. Ворну не хватало его приятеля Борга, чтобы немного развлечься, он принялся в одиночестве играть в охотника и так яростно вонзал в землю свое копье, по размерам лишь немного уступающее взрослому, что его закаленный в огне наконечник затупился. Вдруг, случайно бросив взгляд вниз, к подножию горы, мальчик увидел долгожданных путников.

– Бивни! Бивни! – показал он жестами, влетая в пещеру.

– О чем ты? – переспросила Ага. – Какие бивни?

– Они возвращаются! – вне себя от волнения сообщил Ворн. – Бран, Друк и все остальные. Я видел, они несут огромные бивни.

Все, кто был в пещере, бросились навстречу охотникам. Когда отряд приблизился, стало ясно, что не все обстоит благополучно. Охота принесла удачу, но лица охотников вовсе не светились ликованием и гордостью. Шли они тяжело, понурившись. Иза посмотрела на Эйлу и мгновенно поняла: случилось нечто ужасное и это ужасное связано с ее дочерью.

Охотники передали часть своей ноши встречавшим. Однако причина подавленного настроения все еще оставалась тайной. Эйла, опустив голову, карабкалась вверх по склону, стараясь не обращать внимания на взгляды, которые соплеменники исподтишка бросали в ее сторону. Иза не знала, что и подумать. Она всегда боялась, что ее приемная дочь выкинет что-нибудь непозволительное. Ледяное излучение страха, исходившее от Эйлы, свидетельствовало: самые худшие ожидания Изы подтвердились.

Оказавшись в пещере, Ога и Эбра первым делом отнесли раненого ребенка целительнице. Иза срезала березовую кору, которой была закреплена поврежденная рука мальчика, и тщательно ее осмотрела.

– Вскоре рука станет такой же крепкой, как и прежде, – объявила она. – Правда, рубцы у него останутся на всю жизнь. Но раны уже затягиваются, и кость вправлена как следует. Думаю, сейчас лучше вновь закрепить ее березовой корой.

Женщины вздохнули с облегчением. Они знали, Эйла еще неопытна в делах врачевания, и тревожились, доверив ей Брака. Охотнику необходимы две руки, сильные и здоровые. Если Брак станет калекой, ему не быть вождем, как было уготовано ему от рождения. Если он не сможет охотиться, ему не быть и настоящим мужчиной. Ему придется влачить жалкое существование вечного недоросля, достигшего телесной зрелости, но так и не принесшего в Клан своей первой добычи.

Бран и Бруд тоже радовались, что с мальчиком все в порядке. Однако вождь принял это известие со смешанным чувством. Ему предстояло принять нелегкое решение. Эйла не только спасла мальчика от смерти, благодаря ей он сможет вести полноценную жизнь. Но оставить ее проступок без последствий было невозможно. Бран сделал знак Мог-уру, и они вместе вышли из пещеры.

Рассказ Брана встревожил и опечалил Креба. Он сознавал свою ответственность за Эйлу и не сомневался, что в случившемся есть и его вина. Было и еще одно обстоятельство, заставлявшее старого шамана упрекать себя. Узнав об убитых хищниках, которых находили охотники, он сразу понял: духи здесь ни при чем. Ему даже пришло в голову, что это проделки Зуга или кого-нибудь другого. Несомненно, все это было странно. Но Креб был уверен: хищников убивает человек, а не дух. Не ускользнули от него и перемены, происшедшие с Эйлой. Теперь-то он хорошо понимал их причину. Женщины, все до одной, не способны передвигаться неслышной поступью охотников, при ходьбе они неизменно поднимают шум. А Эйла множество раз приближалась к нему потихоньку, настолько незаметно, что он вздрагивал от неожиданности. Но хотя он замечал в ее поведении много необычного, все это не возбудило в нем подозрений.

Сейчас он корил себя за то, что его ослепила привязанность к Эйле. Он и представить себе не мог, что она дерзнет охотиться. Способен ли он теперь выполнить свой долг, спрашивал себя старый шаман, достаточно ли он безупречен? Ведь его чувство к этой девочке оказалось сильнее забот о безопасности Клана, о расположении духов-защитников. Заслуживает ли он по-прежнему доверия соплеменников? Достоин ли своего Великого Покровителя Урсуса? Следует ли ему оставаться Мог-уром?