Дружина особого назначения. Книга 3. Засечная черта - читать онлайн книгу. Автор: Иван Алексеев cтр.№ 26

— Нет, Михась, не волнуйся! Никифор тот, когда меня встретил, уже в выездном кафтане был. Он каждый месяц на неделю в городок ближайший ездит. Дела у него, говорят, какие-то с самим городским наместником-воеводою. Да небось и торговлишка в городе имеется, — успокоила лешего девушка.

— На неделю, говоришь? — Михась задумался, затем сказал твердо: — Это меняет дело. За неделю можно много успеть и хорошо подготовиться. Раз мы не можем отступить, то будем сражаться. Враг должен быть уничтожен. Весь вопрос как? И еще — кем? Я, конечно, могу попробовать соорудить лук со стрелами да сесть в засаду на лесной дороге, по которой противник будет из города возвращаться... Но вряд ли я в засаде этой смогу оставаться столько, сколько надо, не теряя внимания и боевой готовности. Да и из лука, честно говоря, я с детства так и не научился хорошо стрелять, не то что из огнестрельного оружия... А ведь у нас в дружине луки делали — что надо, непревзойденные умельцы их изготавливали. То есть никакой уверенности, что я из самодельного лука сейчас попаду надежно, сумею врага насмерть поразить, у меня нет.

Михась говорил отстраненно и беспристрастно, как будто речь шла о ком-то другом, а не о нем самом. Но Анюта видела, как тяжело дается ему эта беспристрастность. Лицо дружинника словно потемнело, остро обозначились скулы, в глазах застыла боль и тоска, и еще что-то, что трудно передать словами. Анюта никогда в жизни не испытывала чувства превосходства над врагами, не ощущала в себе могучей силы и уверенности и не понимала, что может значить для человека внезапная потеря этой самой силы и уверенности в себе. Михасю и в страшном сне никогда бы не могло присниться, что он — краса и гордость дружины Лесного Стана, а заодно и флагманской морской пехоты Ее Величества Королевы Англии — будет всерьез готовить операцию по уничтожению деревенского мужика, пусть даже очень богатого и очень толстого. Причем успех этой, с позволения сказать, операции выглядел весьма сомнительным. Михась впервые в жизни не был уверен в победе. А ведь он без малейших колебаний выходил в одиночку и без оружия против полусотни опричников, втроем с сержантом Парксом и Томом Мэрдоком атаковал захваченный испанцами флагманский корабль! Впрочем, не втроем, а вчетвером. С ними была Джоана, отвлекшая испанский караул, державшая штурвал во время схватки с доном Эстебаном... И сейчас он не один, а с Анютой, которая должна стать его руками, зарядиться его мужеством и боевым духом. Михась собрал всю свою волю в кулак, чтобы подавить вновь захлестнувший все его существо приступ отчаяния и унижения от собственного бессилия, и продолжил прежним спокойным рассудительным тоном:

— Я могу, конечно, залечь на дороге, притвориться мертвым или раненым... Хотя что тут притворяться-то, — горько усмехнулся дружинник. — В общем, лечь на дорогу, дождаться, когда подъедет Никифор этот, начнет меня осматривать, и внезапно его ударить спрятанным ножом. Только, во-первых, он вряд ли один едет, и сам не станет к телу подходить, во-вторых, даже если и один — то опять-таки я в засаде долго в полной боевой готовности не пролежу, да и вскочить резко, ударить как надо тоже вряд ли сумею. Тогда остается одно...

Михась сделал паузу, пристально посмотрел на девушку. Анюта молча слушала дружинника, глядя на него с восхищением и любовью. Михасю, который не понимал значения ее взгляда, даже показалось в какой-то момент, что Анюта не понимает сути произносимых им слов, уносясь мыслями в какие-то неведомые дали. Но все же дружинник после короткого колебания произнес самое главное:

— Тогда выходит, что ты должна завалить его сама.

Анюта, вопреки опасениям Михася относительно ее невнимательности, отреагировала почти мгновенно.

— Как это завалить? — голос девушки дрогнул, поскольку по жесткому тону дружинника она сразу догадалась, о чем пойдет речь, но разум ее пока отказывался верить в услышанное.

— Убить.

Наступила долгая напряженная тишина. Михась, не выдержав взгляда Анюты, опустил глаза. Дружинник готов был провалиться сквозь землю от стыда, но пока он был все еще жив. А живые не сдаются. И Михась искал выход. Он твердо помнил поговорку, часто повторяемую в Лесном Стане: «Даже если вас сожрали, у вас всегда есть два выхода».

— Я не сумею, — с суровой простотой и печалью ответила Анюта.

— Ты должна научиться. Я верю, что смогу тебя научить за ту неделю, которая у нас есть. Он ведь нападет на тебя внезапно, подкараулит. Ты должна нападение пресечь. Раз и навсегда. Каждое живое существо имеет право защищать свою жизнь!

И, торопясь, скороговоркой, чтобы не дать Анюте опомниться и начать произносить вслух слова отказа и сомнения, которые сделали бы получение ее согласия затруднительным, Михась принялся излагать конкретные детали, давя тем самым на подсознание собеседницы, внушая, что она уже как бы с ним согласилась.

— Конечно, я мог бы дать тебе свой нож и научить с ним обращаться. Ты бы носила нож с собой, и, когда этот гад вновь бы тебя подкараулил и напал, тут бы ему и конец. Но труп найдут, примутся искать убийцу, и на тебя первую падет подозрение. Ведь вся деревня небось уже знает, что Никифор к тебе приставал, так?

Девушка кивнула.

— Зарезать ножом внезапно здорового мужика может и хрупкая девушка, и даже ребенок. Так что тебя, скорее всего, и обвинят. Придется бежать. Но бежать-то ты как раз и не хочешь. Иначе это можно было бы сделать сразу, без всяких сложностей и кровопролития. Стало быть, гада следует завалить так, чтобы на тебя никто не подумал. Например, свернуть ему шею.

Тогда все будут искать злодея, который был бы выше и здоровее самого Никифора. Никому и в голову не придет обвинить в таком деле худенькую девчонку.

— Разве я худенькая, то есть некрасивая? — горестно воскликнула Анюта.

Михась непонимающе воззрился на нее.

— Да нет, ты очень красивая, — наконец медленно выговорил он.

Анюта зарделась, что, впрочем, осталось незамеченным ее собеседником в скупом свете маленькой лампадки. Да если бы Михась и заметил ее реакцию, он все равно ничего бы не понял. Дружинник, несмотря на свою возвышенную любовь к Джоане, по-прежнему оставался наивен и несведущ по части женских чувств.

Анюта наконец задала второй вопрос, который, по мнению Михася, должен был бы быть первым и единственным:

— А разве такое возможно, чтобы я смогла... — Она запнулась, затем твердо произнесла: — Завалить мужика, который на голову выше и втрое тяжелее меня?

— Да. Я тебя научу. Но тренироваться придется каждый день, каждую минуту.

— Что делать? — не поняла Анюта.

— Трени... Упражняться, — поправился Михась, вспомнив, что девушка, конечно же, не говорит по-английски.

— Но я не могу оставаться здесь, в ските, мне надо домой, в село, к тетке, помогать ей по хозяйству. Да и урожай еще не весь убран.

— Знаю. Ты говорила, что у тебя в деревне есть пустая избенка и сараишко, почти разваленные и никому не нужные, где ты и сама-то мало бываешь.