Карлуша на Луне - читать онлайн книгу. Автор: Борис Карлов cтр.№ 47

— А телевизоры вам пока ещё жить не мешают? — ехидно поинтересовался Шестерёнка, кивнув на стоявший в комнате телевизор, который сразу можно было и не приметить, потому что он был накрыт кружевной салфеткой.

— Некоторые наши девочки действительно увлекаются телевидением, призналась Ясноглазка. — Но это увлечение проходит, потому что читать книжки гораздо интереснее. Ведь книжки развивают ум и воображение, а телевидение всё делает за вас, хотите вы того или нет.

— Это ещё ничего, — сказал Взломщик. — Некоторые гномы увлеклись компьютерными играми. Таких любителей приходится буквально за уши оттаскивать от экрана, чтобы они могли хотя бы поесть и поспать. Это просто какая-то болезнь.

— Мне кажется, — сказала Ясноглазка, — что такие гномы обкрадывают себя. Что у них будет вспомнить в жизни?.. Вы знаете, у нас теперь как-то даже не модно сидеть перед телевизором. С такой дамочкой совершенно не о чем поговорить, у нее совсем не развито собственное воображение.

За разговорами никто не заметил, как стало смеркаться. Поездку домой отложили до утра, и хозяйки захлопотали насчёт ужина.

Взломщик и Шестерёнка отправились в больницу, чтобы навестить Тормашкина, а Карлуша остался в доме, рассчитывая всё-таки выяснить, о какой переписке говорит весь город и что по этому поводу думает сама Ясноглазка.

* * *

Взломщик и Шестерёнка застали Тормашкина в окружении двух нянечек и докторши. Больной лежал в кровати, укутанный одеялом, горло его было обложено компрессами, замотано бинтом и тёплым пуховым платком поверх бинта. Из этого кокона высовывался раскрытый рот Тормашкина, в который тётя Груша просовывала десертную ложку с микстурой.

— Вот так, больной… Хорошо… Что такое, ну-ка немедленно разожмите зубы! Так… хорошо… Не надо делать такое лицо, больной… так…

Когда процедуру закончили, больной заметил посетителей и попытался вскочить с кровати, но нянечки удержали его за руки и уложили обратно. Облокотившись о подушки, Тормашкин с обречённым видом захлопал глазами.

— Ничего, ничего, дружище, — ободрил его Взломщик. — Всё хорошо, что хорошо кончается. У нас один гном ходил за ягодами забрался в лесу на верхушку сосны. Забраться-то он забрался, а спуститься вниз не сумел. Кричал, звал на помощь, пока не сорвал голос. А сидеть на дереве пришлось всю ночь и ещё полдня, пока не нашли.

Тормашкин с видимым сочувствием выслушал историю и, как казалось, силился что-то сказать. Ему дали бумагу и карандаш.

«Как теперь?» — написал он нетерпеливо.

— Что как? — не понял Взломщик.

«Голос!»

— Ах голос! Голос, конечно, появился. Не сразу, но восстановился полностью, даже лучше стал. Он теперь у нас в хоре поёт, — приврал Взломщик для убедительности.

— Сколько же он лечился? — поинтересовалась Груша. — Зная методы лечения вашего несносного Глюка, могу предположить, что его промучили никак не меньше месяца.

Тормашкин беспокойно заёрзал на кровати.

— Не волнуйтесь, больной, — заверила его докторша. — Моя микстура и компрессы поставят вас на ноги в считанные дни. Главное для вас сейчас соблюдать режим и не напрягать связки.

Лицо Тормашкина несколько прояснилось. Он взял карандаш и написал: «Спасибо, доктор!»

— Ладно, ладно, — проворчала растроганная докторша. — Благодарить будете после.

— А чем он будет тут заниматься? — поинтересовался Взломщик. — Ведь одуреть можно со скуки, все время лежа в постели. Если не найдете ему подходящее занятие, пожалуй, он сбежит или взбунтуется.

— Что же такое ему предложить? Телевизор, разве что, книги, настольные игры…

Тормашкин что-то быстро написал и протянул блокнот.

— «Инструменты»! — прочитал Взломщик. — Правда, давайте оставим ему инструменты; он здесь у вас что-нибудь усовершенствует.

Грушу быстро уговорили, и друзья притащили из «Метелицы» ящик с набором инструментов и деталей на все, как говорится, случаи жизни. Глаза у Тормашкина заблестели, он схватил блокнот и немедленно принялся делать в нём какие-то наброски.

— Ну, теперь вы можете быть за него спокойны, — заверил Взломщик докторшу. — Сторожить этого больного вам не придётся.

За ужином много разговаривали и даже танцевали, но о загадочной переписке все ещё не было сказано ни слова. Потом Взломщик и Шестерёнка отправились спать в свою машину (сиденья в салоне раскладывались для таких случаев), а Карлушу уложили в одной из свободных комнат.

Едва он провалился в пуховую перину как услышал осторожный стук в дверь. Таинственно оглядевшись, в комнату проскользнула Снежинка и тихонечко прикрыла за собой дверь. Она была одета в пушистый розовый халат, перехваченный по талии, и в мягкие тапочки.

— Вы ещё не спите? — прошептала она.

— Нет, знаете, почему-то совсем не хочется спать.

— Мне тоже не хочется. Давайте немножко поговорим.

— Давайте…

Снежинка присела на краешек его кровати, и Карлуша, в смущении от такого неожиданного манёвра, натянул одеяло до самых ушей.

— Почему вы совсем не танцевали?

— Я, знаете ли, не очень хорошо… умею.

— А на коньках вы умеете кататься?

— Да, конечно, на коньках я умею.

— Жалко, что вы уезжаете; ведь завтра вечером у нас на пруду новогодний бал, будет очень красиво.

— Я бы остался, но у нас ведь тоже будет на реке праздник, нужно всё хорошенько подготовить.

— Неужели без вас никак не обойтись?

— Почему, можно обойтись; в городе у нас ещё много толковых гномов.

Карлуша подумал, что было бы хорошо и на самом деле остаться здесь на денёк-другой. Возвращаться домой ему совсем не хотелось.

— Да, да, — подтвердил он уверенно. — Могут прекрасно обойтись и без нас. Если вы мне поможете, завтра я уговорю Взломщика и Шестерёнку.

— Правда? Какой вы славный! — Снежинка заулыбалась. — А знаете, я бы тоже хотела с кем-нибудь переписываться. Не обязательно со знаменитостью, а просто с каким-нибудь воспитанным и скромным гномом. Ведь это так приятно получать письмо, особенно если оно красиво написано и не про глупости…

Карлуша подумал, что сейчас всё, наверное, разъяснится.

— Пожалуй, конечно… — произнёс он осторожно.

— Я даже не думала, что у вас такой прекрасный слог, совсем как в книжках. Вы, наверное, не только с Ясноглазкой, а ещё с кем-нибудь переписываетесь?

— Нет, — честно признался Карлуша, — не переписываюсь.

И, рассчитывая разрубить все одним махом, он сказал:

— А не могли бы вы показать мне эти письма?

Снежинка удивилась:

— Вы разве уже не помните, что сами написали?