Улисс из Багдада - читать онлайн книгу. Автор: Эрик-Эмманюэль Шмитт cтр.№ 43

Внизу под нами, на стоянке, сквозь утренний туман раздавалось тонкое блеянье, в полузачехленном фургоне толпились овцы, по бокам было заткнуто несколько тюков сена. Водитель отошел в туалет.

— Спасибо, папа, я понял!

— Ну наконец-то, — вздохнул папа, растворяясь в облаках.

Я скатился по склону к грузовику, не раздумывая залез под кабину и пополз между колесами. Оказавшись в центре, я прижался к колесным осям, уперся ногами и с помощью ремня плотно пристегнул тело к днищу машины, не полагаясь только на силу рук.

Водитель вернулся и осмотрел свой груз.

— Ну что, овечки? Все путем?

Я слышал, как он возится прямо надо мной.

Тяжело вздохнув, он спустился на землю. Я с тревогой ждал момента, когда он присядет на корточки и обнаружит меня, но он выкурил сигарету, раздавил окурок, влез в кабину и тронулся с места.

Мысленно я поблагодарил отца за то, что он подсказал мне уловку Одиссея, иначе я бы довольствовался тем, что спрятался среди скота.

Оставалось только надеяться, что грузовик точно едет в сторону Франции, а не на юг Италии. Поскольку со стоянки можно было выехать на обе стороны дороги, я не мог убедиться в этом заранее, а с места, где я теперь лежал, вжимаясь в железное днище, чтобы не оцарапать спину о шоссе, не видно было никаких дорожных знаков.

Недолгое время мы ехали, потом он замедлил ход, и я услышал его разговор с пограничниками, — слов было не разобрать из-за шума мотора.

Я не знал, можно ли радоваться: с одной стороны, это указывало, что он едет в правильном направлении, с другой — что, возможно, моей поездке пришел конец. О чем он с ними говорит?

Пограничники приказали ему доехать до столба и выключить мотор.

— Что? Вы просите нас посмотреть, что у вас в кузове?

— Это же ваша работа, нет?

— Да, но мы, пограничники, сами решаем, какую машину останавливать.

— Обыщите меня, а то я теперь всего боюсь.

— Что такое? Что случилось?

— А ваши коллеги не рассказывали? Среди скотины, которую я вез, спрятались три нефа. И пошло-поехало! Они решили, что я с ними заодно. Задержание, дознание, угрозы, мать честная! Явились ко мне домой, стали обрабатывать родню, рыться в банковских счетах и убедились, что я честный старый дурак! Да я чуть не впал в хандру, теперь уж увольте! Так что теперь я чуть что — сам себе устраиваю обыск и требую, чтобы вы проверили все по новой.

Двое пограничников перешагнули борт и нырнули в кучу животных, которые стали протестовать против такого вторжения. Они быстро все обыскали.

— Валяй! Все в порядке.

— Спасибо, ребятки. До скорого.

Грузовик снова тронулся.

Я едва смел надеяться, что мы пересекли границу.

Грузовик прибавил скорость, еще более впечатляющую от того, что земля проносилась в нескольких сантиметрах от меня. Ежеминутно я ждал, что автомобиль наедет на камень, на труп животного, на какой-нибудь выпавший груз и все это разорвет мне спину.

Туннели следовали один за другим, зловонные, душные, к судорогам в затекших конечностях прибавилось удушье.

Сколько времени продлится это мучение? Я чувствовал, что долго не продержусь… Шофер тем временем выбрал путь без остановок и светофоров, видимо автостраду.

Что делать?

Вдруг он остановился, заплатил дорожный сбор и съехал на более извилистую дорогу, где встречались перекрестки. Я снова воспрянул духом. Спускались сумерки. Только бы какой-нибудь светофор на перекрестке горел подольше…

Как только случай представился, я расстегнул ремень и отцепился от рамы грузовика.

Он взял с места как раз в тот момент, когда я закончил свой маневр, упал на спину, но не успел откатиться в канаву.

Грузовик проехал надо мной, открыв звездное небо. Я улыбался.

Я спасен. Я на свободе. Я во Франции. Ночь сверкала огнями.

Скатившись на дно канавы, я выл от радости, не в силах остановиться.

В ходе этого рассказа я слишком часто жаловался на невезение — не повезло с рождением, не повезло с политической историей и трагедией войны, не повезло с шальными пулями и ракетами, словом, я так часто жаловался, что теперь просто обязан признать, что во Франции судьба проявила ко мне щедрость.

Пройдя два дня пешком, мучимый голодом, я зашел в приграничную деревню попить воды из источника, и тут мое внимание привлекли странные лозунги:

«За права незаконных иммигрантов», «Забастовка в церкви Св. Петра», «Голодаем ради смягчения несправедливых законов».

У церкви из темного камня манифестанты в джинсах и майках выкрикивали лозунги, размахивали табличками и агитировали прохожих. Несмотря на мой посредственный французский, я быстро понял, что эти люди выступают против правительства, за легализацию группы иностранцев, которые заперлись в ризнице и добровольно обрекли себя на голод и жажду. Встав на паперти, активисты не пускали внутрь силы порядка, которые хотели выгнать иммигрантов не только из церкви, но и из Франции.

Я стал искать, кто у них заводила, и заметил некоего Макса, высокого, длинноволосого, бородатого, жилистого парня лет тридцати, с серебряной серьгой в правом ухе.

Когда силы порядка сдались и снова погрузились в машины, я бросился к нему и схватил его за руку:

— Говоришь по-английски?

— Немного.

Без промедления, торопливо, почти бессвязно я пересказал ему свою историю. Он слушал меня, широко открыв глаза. Потом объявил — синтаксис был весьма условным, а лексика — шаткой, что займется мной. Предупредив некоторых из своих товарищей, он извинился, что так коверкает язык. Он не хотел учить его — английский, несмотря на кино и джаз, из-за иностранной политики США английский казался ему языком угнетателей.

В тот вечер я ночевал на чердаке его дома, ниже были комнаты его пятерых детей.

В последующие дни его жена Одиль откармливала меня — после итальянской интермедии я выглядел более худым, чем обычно.

Я не буду много рассказывать об ассоциации, в которую входил Макс, потому что она существует и сейчас, спасая десятки таких, как я, и женщин, и детей. Успех их работы так же зависит от их осторожности и от мужества, ибо он и его коллеги ведут борьбу с законами собственной страны и защищают понятие справедливости, выходящее за рамки права, которое они считают дурным.

Взятый ими под спасительное крыло, я набрался сил, заработал несколько евро и тут же послал их матери.

Однажды Макс разбудил меня, широко улыбаясь.

— Саад, бери вещи, я отвезу тебя в Эльзас, к доктору Шелькеру, мэру мертвецов.

— Мэру мертвецов?

— Это наш верный человек на севере, один из основателей нашей ассоциации. Он о тебе позаботится.