Весна Византии - читать онлайн книгу. Автор: Дороти Даннет cтр.№ 75

Дары оказались вполне достойными: в основном, отрезы бархата императорских цветов ― алый на золоте, пурпурный узор на черном фоне, и серебристый. Прежде обычным людям запрещалось красить ткани в императорский пурпур, ― но это было давно. Николас также выбрал вишневый бархат, усеянный розовыми бутонами, вышитыми серебряной нитью и белым шелком. Когда он развернул ткань, то кто-то из женщин издал негромкий восхищенный вздох, но фламандец даже не обернулся. В конце концов он объявил:

― Вот те дары, что я осмелился принести с собой. Но если Трижды Величайший дозволит, то у ворот его ждет более значительный подарок. Глава императорской гвардии знает об этом.

Все было подготовлено заранее. Протоспафариос выступил вперед, поклонился и заговорил с императором. Амируцес еще не успел перевести, но Николас уже понял смысл ответных слов:

― Мне сказали, что вы привели вооруженных наемников, которые служат Флоренции, и что эти люди считают своим долгом, пока они расквартированы здесь, защищать мой город. Верно ли это?

Николас подтвердил, что так оно и есть. Если басилевс соизволит, отряд можно собрать под его балконом за считанные мгновения. Эти люди ни о чем так не мечтали, как узреть хоть на миг величайшего владыку восточных земель, ради которого они проделали столь долгий путь.

Дозволение было дано, и гонец отправился в путь. Николас слышал, как перешептываются между собой женщины, стоявшие за помостом. Император, погруженный в задумчивость, внезапно задал вопрос:

― Флорентийский консул присутствовал сегодня утром у храма Панагия Хризокефалос?

Амируцеса рядом не оказалось. Николас, помявшись, все же рискнул ответить по-гречески:

― Прошу простить меня, басилевс. Да, я был там.

Император покачал головой.

― Знания не требуют извинений. Ты слышал службу?

― Я слышал музыку, басилевс, ― подтвердил Николас. ― Я не могу словами описать ее великолепие. Это относится как к звуку, так и к использованию тайны христианских чисел.

― Ты говоришь о каноне и псалмах? ― осведомился император.

Николас склонил голову и по знаку императора решился продолжить:

― Сия литургия мне незнакома. Но я разбираюсь в математике и в шифрах. Слушателю показалось, ваше великолепие, что в первой оде недоставало второго стиха.

Император обернулся к человеку, стоявшему рядом. Секретарь поспешил с подсказкой:

― Воистину, это так, басилевс. Акростих был не закончен. Флорентийский консул подметил совершенно верно.

― Дар к языкам и дар к цифрам, ― проронил император. ― Флоренции повезло. Что ты там говорил о войсках?

Николас слышал, как снаружи Асторре направляет своих людей во двор. Басилевс поднялся, и все тут же поспешили поклониться ему. Когда фламандец выпрямился, ему дозволили проследовать за императором на балкон, чтобы полюбоваться начищенными доспехами выстроившихся в шеренги девяносто восьми наемников. Три дня они провели, без устали полируя свое оружие и доспехи; синие перья на шлемах казались нарисованными, ― так стройно они держали ряды. Солдаты выглядели даже лучше, чем императорская гвардия. Асторре, стоявший во главе своего войска, не сводил взгляда с императора и приветственно держал над головой меч. Все прошло в точности, как они запланировали, но от этого восхищение Николаса капитаном наемников не уменьшилось ни на йоту.

Император произнес несколько слов, и в руках его оказался замшевый мешочек, который слуги с почтением вручили Асторре. На вид он был достаточно тяжелым. Впрочем, учитывая, какую силу приобретал император ― это было лишь справедливо.

Асторре, получив деньги, передал их Томасу, своему помощнику, а сам с неловкой медвежьей грацией распростерся на каменных плитах двора. Поднявшись, он склонил голову и отошел в сторону вместе с протоспафариосом. Томас отдал приказ по-фламандски и повел наемников прочь.

Аудиенция подошла к концу. В зале императрица уже направилась к выходу, меж двух рядов склонившихся в поклоне придворных. Император, вновь взойдя на трон, любезно дал обоим консулам соизволение удалиться. Вновь оказавшись бок о бок со своим соперником, Николас со всем почтением покинул зал. На сей раз наружу их повел не секретарь, но другой слуга, не говоривший ни слова по-итальянски; и шли они совсем другими залами и коридорами, гораздо более длинными, и при этом провожатый то и дело обращал внимание гостей на какие-то незначительные детали и украшения. Казалось, он просто тянет время и желает, чтобы консулы подольше задержались во дворце. Пагано Дориа, который, как выяснилось, действительно сносно говорил по-гречески, немного поболтал со слугой, а затем по-итальянски обратился к Николасу:

― Так расскажи мне, наконец, откуда взялась на борту чума?

― Это все Тобиас, наш лекарь, ― пояснил Николас. ― С помощью обычной краски и чечевицы, насколько я понял. А мне казалось, ты утверждал, что серебра совсем не осталось…

― Это ты насчет того мешочка, полученного от императора? Не обольщайся. Краска и чечевица, мой дорогой. ― Похоже, генуэзца ничуть не обеспокоило то, как радушно басилевс встретил Асторре. Веселым тоном он продолжил. ― Так вот, вернемся к нашему прежнему разговору…

― О твоей жене? ― уточнил Николас.

― Нет, о твоей. У меня где-то лежит ее письмо. Она послала его в Трапезунд, чтобы оно здесь дожидалось твоего прибытия. Его доставили на генуэзском судне, и торговцы оставили его в Леонкастелло. Я взял на себя смелость вскрыть его, и дал почитать Катерине. Некоторые слова она понять не смогла, хотя и сама вполне способна на подобные штучки, уверяю тебя… Мать и дочь… Да, нам с тобой здорово посчастливилось!

К востоку открывался великолепный вид на холмы и городские улицы, сбегавшие к самому побережью. Чуть ближе располагались дворцовые конюшни, воинские бараки, арсенал, склады, оружейные комнаты. Обоняние подсказывало, что неподалеку можно отыскать кухни, пекарню и рыбный пруд. Пройдя еще несколько шагов, Николас осведомился:

― Письмо у тебя с собой?

Дориа хохотнул.

― Здесь? Нет. Боюсь, у него уже несколько потрепанный вид. Но если ты так хочешь его получить, я принесу письмо на стадион. Ты ведь собираешься на празднество, не так ли?

― Меня пригласили, ― подтвердил Николас. ― Но можешь не утруждаться. Я пришлю за ним Лоппе.

Дориа вновь улыбнулся.

― Ты можешь его прислать, но он ничего не получит. Только на Мейдане, мой дорогой, больше нигде. Страница за страницей, и такие вольности!.. Катерина даже заревновала…

Он лгал насчет содержимого письма: Николас в этом не сомневался. Если такое письмо вообще существует, навряд ли в нем содержится что-нибудь интересное. Мариана могла послать его в Венецию только в январе. Однако неприятно, что послание остается в руках Дориа. Не говоря уж об упрямстве Катерины…