Зорро. Рождение легенды - читать онлайн книгу. Автор: Исабель Альенде cтр.№ 27

Исабель, напротив, была настолько некрасива, что никто не принял бы ее за сестру Хулианы. Девочке сровнялось одиннадцать лет, но выглядела она значительно моложе. Это был нескладный тощий ребенок с кривыми зубами и острыми коленками. Слегка косивший глаз придавал ей рассеянный и обманчиво невинный вид, хотя характер у Исабель был совсем не сахар. Картину дополняли торчащие во все стороны волосы, которые не могла усмирить и дюжина лент, тесноватое желтое платье и грубые сиротские ботинки. Бернардо как-то заметил, что во время первой встречи Исабель показалось ему скелетом с мохнатой гривой, в которой хватило бы волос на целых две головы. Диего, околдованный красотой старшей сестры, почти не глядел на девочку, однако Исабель, нисколько не таясь, изучила его с головы до ног, отметив старомодный костюм, варварский говор, манеры столь архаичные, как и одежда, и, само собой, оттопыренные уши. Она решила, что юный пришелец из Вест-Индии совсем рехнулся, если рассчитывает произвести впечатление на ее сестру. Исабель подумала, что большой город скоро изменит юношу почти до неузнаваемости. Оставалось надеяться, что его обаяние, стройная осанка и янтарные глаза никуда не денутся.

На ужин подали наваристый суп, mar i muntanya [16] , в котором рыба сочеталась с мясом, салаты, сыры, а на десерт каталонские сливки и красное вино из семейных виноградников. Диего ужаснулся, представив, что с таким меню дон Томас едва ли доживет до старости, а его дочки скоро растолстеют, совсем как их отец. Народ в Испании голодал, но на ежедневном рационе знати это никоим образом не сказывалось. После еды все перешли в одну из неуютных гостиных, и Хулиана до поздней ночи услаждала слух присутствующих игрой на арфе под аккомпанемент жалобного, мяукающего клавесина, на котором играла Исабель. Когда для Барселоны было еще слишком рано, а для Диего слишком поздно, появилась дуэнья по имени Нурия и увела с собой девочек. Это была женщина лет сорока, с прямой спиной и приятным лицом, которую портили сурово поджатые губы и чрезмерно строгий наряд. Обычно она носила накрахмаленное черное платье и чепец, завязанный под подбородком шелковым шнурком. О ее появлении заблаговременно возвещали шорох юбок, скрип ботинок и звяканье ключей. Окинув Диего неприветливым взглядом, дуэнья нехотя обозначила реверанс.

— Как быть с этим индейцем, Бернардо кажется? — спросил ее Томас де Ромеу.

— Если можно, сеньор, я хотел бы, чтобы он поселился со мной. Мы с ним как братья, — вмешался Диего.

— Конечно, мой мальчик. Позаботься об этом, Нурия, — велел удивленный де Ромеу.

Как только Хулиана ушла, Диего почувствовал смертельную усталость и потерял интерес к беседе, однако ему еще целый час пришлось выслушивать рассуждения хозяина дома о политике.

— Жозеф Бонапарт — искренний и просвещенный человек, он говорит по-испански и даже бывает на корриде, — сказал де Ромеу.

— Но он узурпировал испанский трон, — возразил Диего.

— Карлос Четвертый оказался не достоин своих предков. Королева порочна, наследник Фердинанд бездарен, ему не доверяют даже его собственные родители. Эта семейка не должна нами править. А французы несут прогресс. Если королю Иосифу Первому позволят править, вместо того чтобы воевать, он выведет страну из мрака. Французская армия непобедима, а наша полностью разбита, не хватает коней, оружия, обуви, солдаты сидят на хлебе и воде…

— Но испанский народ, несмотря ни на что, сопротивляется врагу, — прервал его Диего.

— Партизаны, все как на подбор, либо безумцы, либо бандиты. Их подстрекают фанатики и церковники. Чернь сама не знает, за что дерется, у нее нет убеждений, одна лишь слепая ярость.

— Я много слышал о жестокости французов.

— Эта жестокость обоюдна, мой юный друг. Партизаны убивают не только французов, но и своих соотечественников, которые помогают врагам. Каталонцы хуже всех, они творят невообразимые зверства. Маэстро Франсиско де Гойя смог изобразить этот кошмар на своих рисунках. В Америке о нем слышали?

— Нет, сеньор.

— Когда вы увидите эти рисунки, дон Диего, вы поймете, что в этой войне нет правых и виноватых, обе стороны хороши, — вздохнул де Ромеу и заговорил о другом.

В последующие месяцы Диего де ла Вега понял, насколько запутаны испанские дела и как мало знают о них у него дома. Его отец привык видеть лишь черное и белое, но о происходящем в Европе нельзя было судить столь примитивно. В первом письме домой Диего рассказал о своем путешествии и впечатлениях от Барселоны, описав каталонцев вспыльчивыми, гордыми и трудолюбивыми людьми, ревностно охраняющими собственную честь. Несмотря на славу скупцов, они оказались на редкость великодушными. Правда, платить налоги не любили, в особенности французам. Кроме того, юноша подробно рассказал о семействе де Ромеу, не упомянув о своей беззаветной влюбленности в Хулиану, которую ему приходилось скрывать, чтобы не оскорбить ненароком гостеприимных хозяев. Во втором письме юноша затронул тему политики, хотя предполагал, что, пока письмо дойдет до колоний, положение может в корне измениться.

Сеньор,

я здоров и много учусь, особенно философии и латыни в Гуманитарном колледже. Вы, должно быть, будете рады узнать, что маэстро Мануэль Эскаланте принял меня в свою академию и удостоил своей дружбой — честь, которой я, вне всякого сомнения, недостоин. Возьму на себя смелость сообщить Вам кое-что о положении, в котором мы все оказались. Ваш друг дон Томас де Ромеу стал офранцуженным. Другие либералы тоже выступают за реформы и прогресс, но тем не менее ненавидят французов. Они боятся, что Наполеон поработит Испанию, а дон Томас де Ромеу, напротив, полагает, что французское владычество пойдет всем во благо.

Выполняя Ваше распоряжение, я посетил донью Эулалию де Калъис. Эта дама заверила меня, что знать, Католическая церковь и народ с нетерпением ждут возвращения законного наследника, которого все называют Желанным. На самом деле народ равно ненавидит знать, французов и либералов, не желает никаких перемен и самоотверженно борется с врагом, вооруженный топорами, вилами, ножами, палками и всем, что под руку попадется.

Политика, о которой много говорили и в колледже, и в доме Томаса де Ромеу, не слишком занимала Диего. У юноши была куча дел, а все мысли его занимала Хулиана. Огромный дом семейства де Ромеу всегда оставался темным и холодным, более-менее обжитым был лишь второй этаж. Бернардо часто заставал своего друга висящим на карнизе вниз головой и наблюдавшим сквозь оконное стекло за Хулианой, которая занималась шитьем под присмотром Нурии или учила уроки. В то время девочек из хороших семей было принято отправлять на воспитание в монастырь, но Томас питал жаркую ненависть к церковникам. Он боялся, что за монастырскими стенами его дочки попадут в лапы злобных, суеверных монашек и развратных попов. Томас нанял девочкам учителя, тощего рябого субъекта. Во время уроков он то и дело бросал на Хулиану томные взгляды. К счастью, верная Нурия не спускала с него глаз. Исабель учитель полностью игнорировал, он даже не помнил, как ее зовут.