Апокриф - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Гончаров cтр.№ 132

Сам парнишка оказался — прелесть. Никакой деловой хватки. Купился на одни красивые слова. Еле-еле согласился взять плату, какие-то, двести рикстингов, да и только в том случае, если господин Тупсар сам сочтет, что акция удалась.

Идея была проста как лом в поперечном разрезе. Раз людей нельзя соблазнить более низкой ценой мороженого, если нет возможности перебить рекламу конкурентов и, при этом, слишком опасно публично обгадить качество их продукции, хорошо бы сделать так, чтобы потенциальные потребители как-то сами собой поняли, что фирма «Натуральное молоко» — лучший выбор. Нереально? В общем, да, если не иметь дело с феноменом внушения веры.

А первым, кто оценил возможную коммерческую ценность такого феномена, оказался он — Рийго Тупсар. Слава ему за это! И доход!

Пришлось, конечно, потратиться: рекламный ролик и время на местном телевизионном канале — это деньги. Но не слишком большие. Ролик — самый примитивный, какой только можно себе представить: слегка подгримированный и правильно освещенный Острихс на фотографическом фоне заурядного сельского вида около минуты рассказывает, какое замечательное мороженое выпускает фирма «Натуральное молоко», демонстрирует ее логотип и на финише задушевно так произносит: «Поверьте! Это действительно очень вкусный и полезный вам и вашим детям продукт!» Все.

Время на телеканале господин Тупсар тоже закупил не самое дорогое. Ролик будут пускать в первой половине дня, когда телевизор смотрят в основном домохозяйки и только что возвратившиеся из гимназий школьники, в то время, когда мать на кухне или в столовой наливает им в тарелку суп. Но зато это как раз та самая аудитория, которая определяет спрос на мороженое.

Все было готово к решительному наступлению. Первое испытание рекламной бомбы конструкции Рийго Тупсара завтра…

* * *

В то же самое время, Острихсу все эти события вовсе не представлялись сколь-либо значимыми и, тем более, судьбоносными.

Острихс не был вундеркиндом в смысле обладания каким-то особо мощным или рано развившимся интеллектом и, за исключением непонятного ему самому дара, представлял собою вполне обычного юношу, вчерашнего подростка с неплохими способностями, которые, в зависимости от обстоятельств, могут либо раскрыться, либо остаться втуне. По этой причине и просто в силу своего возраста, отсутствия опыта, недостатка знаний, он не мог заглядывать далеко вперед, предусмотрительно рассчитывать собственные шаги и расшифровывать скрытые интересы людей, вступавших с ним в контакт.

Не видел он ничего особенного в просьбе некого господина Тупсара помочь убедить жителей города в том, что лучше есть хорошие продукты, чем плохие. Он даже не до конца понял, что его вовлекают в рекламную компанию, и легко дал себя убедить, что совершаемое действо есть, скорее, просветительская акция, наподобие той, в которой он участвовал несколько месяцев назад, отговаривая земляков от опасных забав на зимних озерах. И уж тем более Острихс не осознавал, что с точки зрения честной конкуренции, задуманный Рийго Тупсаром ход не вполне чист.

С другой стороны, юноше и самому было интересно еще раз по-настоящему проверить свою способность влиять на людей. Ту самую способность, которую он начал смутно ощущать в себе года три или четыре назад.

* * *

Все началось, с каких-то детских пустяков, с какого то мальчишеского спора, в котором Острихс с гимназическими дружками обсуждал животрепещущую тему взаимоотношений с миром взрослых людей. Большинство мнений сводилось к тому, что взрослые — существа, прежде всего, недоверчивые, лишенные нормального воображения, зачастую, не способные понять насущных потребностей подрастающего поколения, и крайне трудно поддающиеся убеждению самыми разумными, с детской точки зрения, доводами. В подтверждение данного тезиса, участники диспута приводили массу примеров несправедливостей, самого обидного непонимания или недоверия, с которыми пришлось столкнуться лично им. Получалось так, что родителям или тем же воспитателям совершенно недостаточно простого честного изложения картины какого-нибудь, как правило, неприятного события: драки там, скажем, или прогула занятий, или случайной поломки имущества… Нет! Приходится долго, нудно и унизительно доказывать свою правоту или невиновность, чтобы, в итоге, все равно остаться под подозрением либо даже подвергнуться незаслуженной репрессии. Все были согласны, что взрослые в этом отношении — люди совершенно ужасные.

И только Острихс позволил себе усомниться в вынесенном приговоре. По его личному опыту выходило, что родители и педагоги, да и вообще, люди старшего возраста, всегда верили ему, когда он честно или, во всяком случае, искренно излагал собственную версию какого-либо события. Он готов был даже признаться, что в некоторых из таких случаев не говорил абсолютной правды. Детям ведь легко удается убедить самих себя в том, будто дело обстояло именно так, как им подсказало их же воображение. В таком случае искренность замечательно подменяет истину.

Друзья сначала обсмеяли Острихса, заподозрив его в попытке выпендриться, но когда он, обиженный подобной оценкой, повторил свой спорный для приятелей тезис, с жаром прося поверить ему, они… поверили. Очень легко и непритворно, без какого-то дальнейшего нажима. Кто-то при этом высказал вполне подходящую версию: дескать, Острихс известный тихоня, жутко послушный и, видимо поэтому, пользуется безоговорочным доверием у взрослых.

Тихоня — не самая лучшая репутация для мальчика-подростка, но таким уж был Острихс, если и не по сути своего характера, то по факту. Наверное, это впечатление о нем проистекало из того, что ему проще, чем кому-нибудь другому, удавалось избегать обычных в жизни любого человека конфликтов.

Ссора, даже между детьми, редко начинается прямо с драки. Как правило, она проходит вербальную фазу. Сначала — несогласие по какому-то, кажущемуся принципиальным, пункту, затем — не требующая аргументов ругань, и, наконец, — мордобой. В случае с Острихсом конфликт гасился как-то сам собой, в самом зародыше. Ему легко удавалось добиться согласия почти по любому, пусть самому идиотскому вопросу, даже по такому, который выдвигался оппонентом единственно с целью спровоцировать потасовку….

Как бы то ни было, упомянутый детский спор и его результат, скорее всего, впервые в жизни натолкнули Острихса на догадку о том, что ему дана некая сверхспособность. Впрочем, многие дети склонны подозревать у себя чудесные свойства. Первичное освоение окружающего мира идет у них через мифы, нарисованные им собственным воображением, в попытке как-то попроще объяснить сложные связи бытия. А самое простое объяснение самому сложному — чудо. В этом смысле дети — превосходная модель младенчества самого человечества, с той только поправкой, что детей дополнительно подкармливают небылицами взрослые. Исключительно с целью повышения управляемости. Кстати, в жизни вполне взрослого социума подобные приемы тоже не редкий случай.

Вообразив себя волшебником, ребенок как-нибудь непременно да попытается совершить желаемое чудо взмахом волшебной палочки, или произнесением магического заклинания. Отсутствие ощутимого результата бывает его первым шагом из пышного мира детских представлений в унылую обитель квадратно-гнездового рационализма.