Три чашки чая - читать онлайн книгу. Автор: Грег Мортенсон, Дэвид Оливер Релин cтр.№ 42

«Ее зовут Тара».

«Та… ра, — повторил Туаа. (На урду это слово означает „звезда“.) — Она красивая, твоя Тара?»

«Да, — ответил Мортенсон и почувствовал, что краснеет. — Красивая».

«Сколько коз и баранов ты должен отдать ее отцу?»

«Ее отец умер, как и мой. В Америке не платят за невест».

«Она плакала, расставаясь с матерью?»

«Она рассказала матери обо мне, только когда мы поженились».

Туаа какое-то время молчал, обдумывая странные матримониальные обычаи американцев. За время, проведенное в Пакистане, Мортенсон побывал на десятках свадеб. Брачные обычаи балти разнились от деревни к деревне, но суть всех церемоний оставалась неизменной: невеста рыдала, навсегда расставаясь со своей семьей.

«На свадьбах самый печальный момент — это расставание невесты с матерью, — рассказывает Мортенсон. — Я видел, как мужчины из семьи жениха со всей силой отрывают невесту от матери, а женщины рыдают и кричат. Если девушка из отдаленной деревни, вроде Корфе, она знает, что может никогда больше не увидеть своих родственников… А до свадьбы происходит торг. Отец жениха отдает мешки с мукой и сахаром, обещает пригнать коз и баранов, а отец невесты складывает руки и отворачивается, требуя больше. Когда цена кажется ему приемлемой, он поворачивается и кивает. И тогда начинается веселье».

НА СВАДЬБАХ БАЛТИ САМЫЙ ПЕЧАЛЬНЫЙ МОМЕНТ — ЭТО РАССТАВАНИЕ НЕВЕСТЫ С МАТЕРЬЮ. ЕСЛИ НЕВЕСТА ИЗ ОТДАЛЕННОЙ ДЕРЕВНИ, ВРОДЕ КОРФЕ, ОНА ЗНАЕТ, ЧТО МОЖЕТ НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ УВИДЕТЬ СВОИХ РОДСТВЕННИКОВ.

На следующее утро на своей тарелке Мортенсон увидел вареное яйцо — редчайшее лакомство в Корфе. Сакина с гордостью улыбалась ему из «кухни». Хаджи Али очистил для гостя яйцо и объяснил: «Ты должен быть сильным, чтобы иметь много детей».

Сакина прикрыла лицо шалью и рассмеялась. Хаджи Али терпеливо ждал, пока Мортенсон допьет вторую чашку чая с молоком. А потом расцвел улыбкой. «Пойдем строить школу», — сказал он.

Они поднялись на крышу, и Хаджи Али созвал всех мужчин Корфе собраться на площади у мечети. Мортенсон взвалил на плечо пять лопат, вывезенных из полуразрушенного отеля Чангази, и пошел следом за Хаджи Али. К мечети уже стекались мужчины.

Мечеть Корфе… Письменности у балти нет, поэтому история этого народа сохраняется в устных рассказах, которые передаются из уст в уста. (Каждый балти может перечислить своих предков на протяжении десяти-двадцати поколений.) Все жители Корфе знали историю своей деревянной мечети с глинобитными стенами. Ей уже около пятисот лет. На протяжении веков она приспосабливалась к изменяющейся среде точно так же, как и люди, которые приходили сюда молиться. До того как в Балтистане окончательно утвердился ислам, это был буддистский храм.

Впервые с момента приезда в Корфе Мортенсон вошел внутрь храма. До этого он почтительно держался поодаль и от мечети, и от муллы по имени Шер Такхи. Грег не знал, как мулла относится к тому, что в деревне появился неверный, который к тому же хочет дать образование местным девочкам.

ПИСЬМЕННОСТИ У БАЛТИ НЕТ, ПОЭТОМУ ИСТОРИЯ ЭТОГО НАРОДА СОХРАНЯЕТСЯ В УСТНЫХ РАССКАЗАХ, КОТОРЫЕ ПЕРЕДАЮТСЯ ИЗ УСТ В УСТА.

Шер Такхи улыбнулся и подвел Грега к молельному коврику. Мулла был маленьким и хрупким, в бороде его уже явственно проглядывала проседь. Как и большинство балти, живущих в горах, он выглядел лет на десять старше своего возраста. Он по пять раз в день созывал правоверных мусульман Корфе на молитву, причем без всяких усилителей, потому что обладал очень сильным голосом.

Шер Такхи произнес особую молитву. Он просил Аллаха благословить и направить строителей школы. Мортенсон молился так, как когда-то научил его портной в Равалпинди: сложил руки и поклонился. Но увидел, что мужчины Корфе держали руки по бокам, а в молитве простирались ниц на полу. Грег понял, что портной был суннитом, [40] а балти — шииты.

Несколькими месяцами раньше в пакистанских газетах Мортенсон прочел о столкновениях между суннитами и шиитами. Автобус из Скарду шел по ущелью Инда в направлении Каракорумского шоссе. Когда он миновал суннитский район Чилас, дорогу блокировали мужчины в масках, вооруженные автоматами. Они заставили пассажиров выйти из автобуса, отделили шиитов от суннитов и перерезали горло восемнадцати мужчинам-шиитам на глазах их жен и детей. А сейчас Грег молился по-суннитски в самом сердце шиитского Пакистана. Он знал, что в этой стране убивали и за меньшие проступки.

ДОРОГУ БЛОКИРОВАЛИ МУЖЧИНЫ В МАСКАХ, ВООРУЖЕННЫЕ АВТОМАТАМИ. ОНИ ЗАСТАВИЛИ ПАССАЖИРОВ ВЫЙТИ ИЗ АВТОБУСА, ОТДЕЛИЛИ ШИИТОВ ОТ СУННИТОВ И ПЕРЕРЕЗАЛИ ГОРЛО ВОСЕМНАДЦАТИ МУЖЧИНАМ ШИИТАМ НА ГЛАЗАХ ИХ ЖЕН И ДЕТЕЙ.

«Я пытался молиться по-шиитски и одновременно рассматривал старинную буддистскую резьбу на стенах», — вспоминает Мортенсон. Его успокаивала мысль о том, что если балти сохранили в своей суровой мечети буддистские знаки и рисунки, то они должны были снисходительно отнестись к неверному, который в начале службы начал молиться так, как его научили в Равалпинди.

Хаджи Али принес на площадку для школы веревки. Отрезал куски необходимой длины и смазал их смесью мела и извести. Потом разметил ими границы строительной площадки. Сделано это было проще некуда: Али и Туаа хлестали веревками по земле, оставляя белые линии там, где должны были стоять стены школы. Мортенсон раздал пять лопат. Пятьдесят мужчин, сменяя друг друга, в течение целого дня копали траншею метр шириной и метр глубиной по периметру будущей школы.

Когда траншея была закончена, Хаджи Али указал на один из огромных камней, вытесанных жителями Корфе летом. Шестеро мужчин подняли его, подтащили к траншее и опустили в угол фундамента со стороны К2. Краеугольный камень в фундамент школы был заложен. Хаджи Али велел совершить жертвоприношение, chogo rabak.

Туаа ушел и вернулся с крупным серым бараном с красивыми изогнутыми рогами. «Обычно барана приходится тащить изо всех сил, чтобы он сдвинулся с места, — вспоминает Мортенсон. — Но это был самый крупный баран в деревне. Он был настолько силен, что сам тащил Туаа к „школьной“ площадке. Балти с трудом сдерживал животное, которое буквально мчалось навстречу собственной смерти».

КРАЕУГОЛЬНЫЙ КАМЕНЬ В ФУНДАМЕНТ ШКОЛЫ БЫЛ ЗАЛОЖЕН. ХАДЖИ АЛИ ВЕЛЕЛ СОВЕРШИТЬ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ, CHOGO RABAK.

Туаа подвел барана к краеугольному камню и схватил за рога. Он развернул голову животного в сторону Мекки, а Шер Такхи прочитал историю жертвоприношения Авраама. Праведник был готов принести в жертву Аллаху собственного сына, но в последнюю минуту на жертвеннике оказался баран. В Коране эта история изложена так же, как история Авраама и Исаака в Торе и Библии. «Я изучал ее в воскресной школе, — вспоминает Мортенсон, — и подумал тогда о том, как много общего у различных религий. Понял, что разные традиции имеют общие корни».