Объяли меня воды до души моей... - читать онлайн книгу. Автор: Кэндзабуро Оэ cтр.№ 62

Действительно, стекла в круглых окнах были вынуты, и холодный ночной воздух ударял в лоб, как предвестник пуль, которые вот-вот полетят в него.

— Да и было бы стекло, что стоит пуле пробить его. Раз — и готово, — сказал Тамакити. — Хотя, возможно, полицейские не получили еще приказа стрелять.

Он говорил обдуманно и спокойно, по-взрослому убедительно. Если снаружи не стреляли, значит, оба выстрела сделаны Тамакити. И благодаря этим выстрелам он как-то сразу возмужал. Он не был уже тем щенком, которого просто возбуждает ружейная пальба. Исана посмотрел на автомат, лежавший дулом к стене, у колен Тамакити. Даже в темноте деревянные части — приклад и ложе — отливали красным глянцем, а металлические — ствол и магазин — едва поблескивали.

— Два часа тридцать минут, — сообщил Радист. — Попробую поймать ночной выпуск новостей.

— Если в ближайшие полчаса ничего не случится, значит, они решили ждать до утра, — вздохнул Тамакити.

— Еще бы, прожекторы большой полицейской машины ты ведь разбил, — сказал Такаки, обернувшись. — Два выстрела — два прожектора.

— Ровно в два часа полицейская машина включила прожекторы, — объяснил Тамакити. — Чтобы мы не скрылись в темноте. Кокнул я один прожектор, они сразу второй потушили; минуты три прошло — снова включили, я и его кокнул.

— Ты что, слышал звон стекла?

— Да, здесь всего-то метров сто пятьдесят, — сказал Тамакити. — И солдат еще говорил: точность этих автоматов известна во всем мире. А он как-никак в силах самообороны служил...

— Ни одна станция о нас не сообщает. И экстренных сообщений пока тоже не было, — доложил Радист.

— Может быть, еще действует запрет? — прикинул Тамакити. — Но к утру все станции только и будут твердить об осаде. Теперь-то у них нет сомнений, что в этом здании люди, готовые отстреливаться из автомата.

— Видимо, так, — согласился Радист.

— Прожекторы у них разбиты, до рассвета они ничего не предпримут, — сказал Такаки. — Ждут прибытия корреспондентов. Может, нам поспать по этому случаю? Уничтожив прожекторы, ты, Тамакити, показал твердую волю Свободных мореплавателей и их стрелковое мастерство. Теперь до утра не стреляй.

— Не буду, конечно, — ответил Тамакити задумчиво. — Я теперь хочу, чтобы моя пуля убила человека. Иначе какой толк в оружии?..

Исана так и не успел сказать: подумайте о Дзине, у него очень тонкий слух. В дверях показалось багровое от возбуждения и тревоги лицо Красномордого.

— Четверо из наших «образованных» — предатели, — сказал он с несвойственной ему грубостью, еще сильнее заливаясь краской. — Услышав выстрелы, они затряслись от страха и хотят уйти. Их сейчас Доктор пытается удержать, но...

Красномордый вошел в комнату и, тяжело дыша, уселся рядом с Тамакити, а тот, с автоматом на коленях, все так же молча смотрел через бойницу. Возможно, он хотел показать, что дело это решать не ему, а Такаки. Тот поднял с пола две пустые гильзы и, зажав между большим и указательным пальцами, стал молча их разглядывать. Вдруг послышался звук, точно крохотный краб пускал крохотные пузыри. Звук шел из наушников, которые снял с головы Радист. Чувствуя, что тело его холодеет, будто от потери крови, и к горлу подступает тошнота, Исана обратился к душам деревьев и душам китов: «Так начинается суд Линча. Повторение того, что случилось с Коротышом. Но повторение одного и того же означает застой, загнивание. Значит, они идут к своей гибели...»

— Они даже не предатели, просто отщепенцы, — задумчиво произнес Такаки. — Так сказать, списались с корабля на берег...

Когда он снова умолк, раздался решительный голос Тамакити:

— Ты говоришь, Доктор пытается их удержать. Но ведь не силой же, а уговорами. Кстати, они вооружены?

— Оружейный склад рядом с их койками, вот в чем дело, — ответил Красномордый.

— Тогда лучше выпустить их. А я прошью их очередью из автомата.

— Я гляжу, ты помешался на убийствах, — оборвал его Такаки. — Зачем убивать их? Списались с корабля, и все. Мы решили забаррикадироваться не потому, что нас объединяет какая-то идея. И не нужно никаких ярлыков: «правы» — «не правы». Разве за это убивают?.. Верно я говорю? Разница между остающимися и теми, кто уйдет, единственная: в одних жива мечта о корабле, а в других — нет.

— Почему же мы убили Коротыша? — набросился на него Тамакити.

— Коротыш сам виноват в суде Линча. Он, из-за своих взглядов, сам жаждал быть убитым и сделал все, чтоб не оставить нам другого выхода. В конце концов, я пошел на это. И когда все совершилось, я увидел свою мечту гораздо яснее. Но для чего сейчас убивать тех, кто расстался с мечтой о Союзе свободных мореплавателей и списался с корабля? Я никогда не хотел и не собираюсь убивать людей просто так.

— Значит, ты не хочешь стрелять и в полицейских?

— Если б можно было обойтись без стрельбы, не стрелял бы. Но они явились уничтожить мечту Свободных мореплавателей, и мы, верные нашей мечте, вынуждены сопротивляться.

— Делай, как знаешь, — произнес Тамакити.

— Конечно, мы их отпустим без оружия, но они хотят убежать прямо сейчас, — возмущался Красномордый.

— Ты говоришь, хотят убежать, — сказал Такаки. — Но вряд ли им удастся удрать от моторизованной полиции. Чтобы их не обстреляли невзначай в темноте, выпустим их, когда рассветет.

— Я согласен с Такаки, — сказал Красномордый.

— Я тоже — после истории с Коротышкой, — смущенно сказал Тамакити.

— Нужно их убедить, — напомнил Исана, — что и мы с Дзином хотели бежать из убежища, но нас оставили в качестве заложников.

— Думаете, эти типы, которые смываются, поверят, что вы с Дзином тоже хотите бежать? — спросил Красномордый. — Они же прекрасно знают, что вы принадлежите к Союзу свободных мореплавателей...

— Но ведь они до выстрелов Тамакити были уверены, что и сами принадлежат к Союзу свободных мореплавателей, — сказал Такаки. — Они-то скорее всего поверят, что другие тоже хотели бежать.

— Дзин в самом деле не переносит выстрелов, — вставил Исана, улучив момент. — У него слишком тонкий слух.

— Это правда? — спросил Такаки участливо. — Выстрелы доставляют Дзину страдания? Может... что-нибудь придумать, увести его отсюда?..

— Если Дзина с Инаго посадить в бункер и закрыть крышку люка, он ничего не услышит.

— Ладно, так и сделаем, — согласился Такаки.

— Пришло время поработать и специалисту по словам Союза свободных мореплавателей, — сказал Исана, он был благодарен Такаки за участие. — Напишу письмо жене от имени заложников, запертых в убежище. Если оно попадет в руки полиции, она не сможет игнорировать версию, что мы с Дзином здесь — заложники.