Записки пинчраннера - читать онлайн книгу. Автор: Кэндзабуро Оэ cтр.№ 41

Ледоруб? — подумал я с замиранием сердца. Как-то, отправляясь к Патрону, чтобы передать резюме, я взял с собой еще не превратившегося Мори — наши дети никогда не мешают разговору взрослых. Телефон, по которому я договаривался о дне и часе, был тем самым внутренним телефоном, предназначенным исключительно для личных разговоров, о котором говорилось в телевизионных новостях. Но тем не менее я решительно отверг сразу же возникшее у меня подозрение, что покушавшимися были Мори и студентка. Если наше с Мори превращение произошло ради выполнения миссии, возложенной на нас космической волей, может ли Мори предпринимать какие-либо действия, направленные на осуществление этой миссии, без меня? Даже если мне отводится роль лишь быть рядом с ним. Скорее именно поэтому! Я видел сон — я тогда был охвачен предчувствием, что вот-вот должно произойти превращение, — мне снилось, будто все вокруг поздравляют Патрона с захватом власти, а мы с Мори в тот самый день убиваем его, и сами занимаем его место. Да, сон может служить доказательством — во сне мы с Мори были вместе! Мог ли Мори, выполняя миссию, возложенную на него космической волей, потерпеть неудачу? Да, случись такое, наше превращение было бы не более чем насмешкой над нами. Патрон остался жив, отделавшись ранением, на месте преступления остались следы крови покушавшихся. Допустим, Мори убили в момент покушения и он не выполнил возложенную на него миссию. Тогда именно мне в одиночку пришлось бы завершить эту миссию, но могу ли я это сделать? Я не считаю Патрона врагом. Я бы хотел, чтобы та же космическая воля указала мне, почему его необходимо убивать. Но все равно я обязан выполнить миссию, ради которой произошло превращение. Во всяком случае, если в нашем с Мори превращении действительно участвовала-космическая воля, то покушение все-таки совершено не Мори и студенткой. Мной овладел страх от того, что Мори так долго не возвращается домой. Почему нужно убивать Патрона, выдающегося человека, к которому я испытываю почтение и страх?

Однако, в то время как мой внутренний голос с такой силой выражал исходивший из самого моего нутра отказ убивать Патрона, я не мог понять самого себя. Я в самом деле долгое время получал от него денежную помощь, но наши отношения сводились к тому, что я передавал ему резюме и получал за это вознаграждение и никогда не осознавал, что питаю к нему почтение и страх… Но, прислушиваясь к тому, что делается у меня внутри, я не мог отмести прочь этот звучащий во мне отчаянный, решительный протест. Потрясающе, а? Вероятно, и вы, ведущий записи, неожиданно услышав от меня такое, тоже поразились. Начну рассказ с того, что за человек Патрон, с которым я связан не один год. Возможно, и вы подметите мой страх и почтение к Патрону, которых до сегодняшнего дня я не замечал? Или хотя бы запишите мой рассказ так, чтобы третьи лица смогли понять это из прочитанного. Надеюсь, вы не сочтете обременительным эту нелегкую миссию? Ха-ха.

Я сейчас снова вспоминаю, что Патрон с завидной легкостью очаровывал всех, кто имел с ним дело, обаяние же его крылось в тембре голоса и интонациях. У него, старика, был уверенный звучный голос. Знаете, как некоторые преподаватели для более точной передачи студентам правильного произношения и акцентирования иностранных слов произносят их утрированно четко? Он действительно обладал чертами, благодаря которым студенты могли бы дать ему прозвище Патрон, но Патрон, по его собственным словам, лишь однажды и очень недолго преподавал язык. Это было в Шанхае перед самым поражением Японии, где он, обучая китайскую молодежь, одновременно занимался сбором информации. Патрон, тогда еще нестарый человек, служил в специальном подразделении, приданном японской армии в Китае, и его обязанностью была работа среди интеллигенции, и молодые китайцы это прекрасно понимали, однако они, казалось, не придавали этому особого значения. Видимо, они надеялись, что, если каждый из них не только не будет утаивать, но, наоборот, раскроет перед Патроном свой сложный внутренний мир, тогда и тот сделает вид, будто ничего не знает. Таким образом, между ними, скорее всего, сложились своеобразные отношения, и Патрон все сведения о подлинной сущности каждого из них плотно прикрывал крышкой, не давая им просочиться наружу. Ведь если бы кто-либо из молодых китайцев вызывающе заявил: «Я из яньаньцев [18] », начались бы расспросы и неприятностей ему не избежать. То же самое касалось чунцинцев [19] . К тому времени у японской военной администрации в Китае уже была разработана подробная программа действий на случаи поражения Японии. Китайские журналисты, преподаватели, поэты, писатели, зная, что у них выуживают информацию, все же посещали частную школу, открытую Патроном, и таким способом добывали себе плащ-невидимку. Кроме того, в школу поступала пресса всех стран мира, и ученики тоже могли получать интересующую их информацию. Личная цель Патрона состояла не в том, чтобы связать по рукам и ногам людей, принадлежащих к лагерю противника, а в том, чтобы в их непринужденном поведении выявить путь, по которому они пойдут после поражения, и действительно преуспел, это и послужило основой для его превращения после войны в Могущественного господина А. В том же русле развивались и нынешние действия Патрона — оказывать материальную помощь противоборствующим революционным организациям.

Если говорить о внешнем облике Патрона, то в первую очередь следует отметить одну особенность: у него была огромная голова. Фотографии, на которых было запечатлено одно его лицо, не могли передать его обаяния. Я сам вспоминаю, каким отвратительным показалось мне оно на фотографии, помещенной рядом со статьей, связанной с одним скандальным делом. В то время я еще не был знаком с ним. Выражение лица было зловещим, и в то же время казалось, что запечатленный на фотографии человек еще полон детского озорства, но это создавало обратный эффект, еще больше подчеркивая зловещие его черты. На голове Патрона было нечто напоминающее клобук, или шляпу без полей, — таким способом он прикрывал рану, полученную при нападении на него члена одной террористической организации. Ходили слухи, что, стреляя в Патрона, террористическая организация мстила ему за то, что он передал монопольное право на торговлю в Южной Корее или на Тайване компаниям группы В, отобрав его у компаний группы А, с которыми были связаны террористы. Фотография казалась карикатурой, иллюстрировавшей эти темные слухи.

В жизни же все части лица Патрона, начиная со лба и кончая подбородком, были хоть и велики, но пропорциональны, что начисто снимало зловещее впечатление, — таким было его лицо, и оно прекрасно гармонировало с огромным телом. На фотографии даже глаза — левый и правый — блестели по-разному; они казались глазами преступника, а в жизни его глаза были совсем иными. Левый глаз, прятавшийся в глубоких складках, как у ящерицы, почти ничего не видел и, укрытый веками, казался черной впадиной, а другой, хотя и горел подозрительностью и гневом, в любую минуту мог спрятаться в тень. Глаза эти легко определяли физическую и духовную ценность собеседника, но не подсказывали ему ответов.

Мог ли я, беседуя с таким незаурядным человеком, и в самом деле не проникнуться страхом и почтением? Если вы дословно записываете то, что я говорю, то теперь уже ваши слова полностью доказывают это!