Пастух своих коров - читать онлайн книгу. Автор: Гарри Гордон cтр.№ 5

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Пастух своих коров | Автор книги - Гарри Гордон

Cтраница 5
читать онлайн книги бесплатно

Папка сидел внизу, верхом на тесине, и долбил штробу. Он покачивал головой и ухмылялся. Привязанная к колышку, ошеломленно смотрела на Артема Николаевича новенькая, с иголочки, коза.

В теплых боках крыши угадывалось слабое дыхание. Колька зажмурился. С детства, засыпая, он ощущал почти физически, как вставляет ногу в стремя, как переносит на нее центр тяжести. Прогибает спину, легко заносит правую ногу и слегка елозит в седле, усаживаясь. Между тем на лошади он сидел один раз в жизни, и то с комическим подсаживанием, без седла, и набил себе копчик в нелепом галопе. Может, и вправду был цыганом в прошлой жизни, а то и ясновельможным паном.

Ивы шумели тяжелыми валами, набегали и откатывали, брызгая листвой. Кольку обгоняли пчелы, они летели тяжело и целеустремленно, как штурмовики, на разных высотах, но в полном взаимодействии, у каждой была своя дорога и свой маневр. Маленькая, собственная свобода каждой пчелы нисколько не противоречила печальной свободе высокого майского неба, легким сомнениям облака, старательному сопротивлению жаворонка в зените.

Колька слез с крыши, глянул на почерневший ноготь и пошел в Новое Вестимово, за три версты, на почту. Он послал на работу заявление об уходе по семейным обстоятельствам с просьбой выслать расчет и трудовую книжку. Написал он и в институт и попросил выслать справку об окончании пятого курса. Опустив конверты в ящик, Колька вытер лоб рукавом, внезапно сверкнул зубами, и дал телеграмму малознакомой девушке, которая, казалось Кольке, его любила: «Предлагаю руку сердце выезжай немедленно», и адрес. Он обрадовался своему поступку, хотя вряд ли понимал, что делает. Это была дань новой отваге, легкий жест могущественной правоты. Зарождалось новое царство, требовались подданные, может быть, дети, тем более, что школа, слава Богу, давно уже развалилась.

Пока Колька сеял новую жизнь и достраивал с папкой избу и крытый двор, Полина Филипповна посадила лук и картошку, приводила в порядок утварь, оставленную свекровью. Среди хлама была обнаружена старая Библия в черной обложке с крупным шрифтом на желтой бумаге. Книга была пробита до середины острым предметом, с приложением, очевидно, большой физической силы. Похоже, что ее пробили штыком, но немцев в этих краях не было — бесконечные болота вокруг делали места непроходимыми.

Мужики размахнулись широко со своей стройкой, стало ясно, что летним отдыхом здесь не отделаешься, вот и козу приволокли — тщательно копимые сбережения Полины Филипповны ухнули за месяц. Она старалась не думать, пусть думает повеселевший Артем Николаевич. Дикое Колькино решение остаться здесь навсегда, без диплома, ошарашило Полину Филипповну, она даже поплакала в огороде, но Колька был легок, а муж весел, перестроенная изба не пугала уже мрачными углами и запахом одинокой старости, коза оказалась забавнее кошки. Очертания неведомой жизни связывались с перышками лука, пальмами укропа и картофельной ботвой.

Страшного в этом ничего не было.

Несколько омрачало соседство — бригадир Андрей смотрел косо, как на дачников, и даже попробовал проявить власть — заявил, что не работающим в совхозе, единоличникам, полагается не шесть соток, а только две, и вообще, напрасно они здесь тратят деньги и силы, дом все равно снесут, потому что на этом месте планируется коровник на сто голов скота.

Колька назвал Андрея козлом, но Артем Николаевич подался с утра на центральную усадьбу. Директор от скуки принял его доброжелательно, он помнил старуху Терлецкую, и опроверг карканье бригадира насчет коровника, но про две сотки подтвердил. Впрочем, тут же пригласил Артема Николаевича в совхозные плотники, только сдельно: работы нет — и денег нет, а работы не предвиделось еще на год — недавно прошла здесь бригада шабашников. Артем Николаевич написал заявление и пошел домой. По дороге он складывал кукиш, который, не забыть бы, он сунет Андрею под нос.

Заколотив последний гвоздь, Колька обнаружил, что точек приложения для разогретых его мышц не осталось, и двигатель его работает вхолостую, накаляясь и отрабатывая воздух. Он бросился заготавливать грибы, обрывал недозревшую чернику и ловил рыбу, но дачные эти заботы утомляли его, не удовлетворяя, и даже вызывали недомогание. Он перепахал оставшиеся четыре сотки и пошел в совхоз. «Кем я тебя возьму, — отмахнулся директор, — завгар у меня есть, свой, между прочим. И механизаторов — хоть жопой ешь, вот только техника вся разломана. Пастухом — ты сам не пойдешь». «Пойду», — обрадовался Колька и удивился, как это не пришло ему в голову.

К середине лета Колька не то чтобы забыл о закинутой в Москву телеграмме, а старался не вспоминать и простить ее себе, как неловкую шутку.

Четырнадцатого июля, под вечер, в день Колькиного рождения, на золотистой дорожке возникла женщина и длинной тенью дотянулась до калитки. Сиреневое ее платье светилось, вокруг светлых волос стоял нимб. Люся поставила корзину, сбросила с плеча тяжелую сумку и, напряженно улыбаясь, коснулась Колькиного лица разгоряченной щекой. Запах пота умилил Кольку, он дополнял и укреплял облик мимолетного виденья, опускал его на землю рядом с ним.

В корзине оказался подарок — полумертвый от долгого пути месячный щенок спаниеля.

Артем Николаевич обрадовался Люсе, показывал ей постройки, простодушно хвалил Кольку, обещал завтра показать место, где белых грибов — косой коси. Полина Филипповна вздохнула, окончательно поставила на Москве крест и приготовилась ждать внуков.

Через неделю Колька пригласил Люсю в сельсовет — зарегистрировать брак. Люся покраснела и пошла переодеваться, но оказалось, что паспорт остался дома. Ничего страшного, — успокаивала она, все равно ей нужно съездить в Москву, устроить дела, найти квартирантов, и вообще… У Люси была куча денег — она работала зубным техником — и ей хотелось бы сделать хороший подарок Полине Филипповне, с которой никак не могла найти верный тон — то кидалась помогать по хозяйству, круша посуду, то подолгу гуляла вдоль деревни в венке из ромашек, пугая односельчан.

Кольке понравилась идея с подарком, он взял деньги, и наутро привел из совхоза телку. Полина Филипповна покосилась на животное и потянула Кольку за рукав. «Пойдем, — сказала она, — там твоя краля чем-то отравилась».

Люся, бледная, лежала в постели, иногда резко вздрагивала, у нее был жар, и говорила она с трудом. Артем Николаевич приподнял ее голову, умолял открыть «ротик пошире», и пытался влить туда литровую банку козьего молока. Разлив молоко по подушке, он продолжал вытягивать из Люси историю болезни. «Ничего такого, — вспоминала она, — разве что черная ягода. Такая, на высоком стебельке, большая, в окружении звездочки из бледных лепестков. Черника, наверное, только горькая». — «Ягода одинокая? — нахмурился Артем Николаевич, — ну, дела, отрава редкостная. Это же вороний глаз». Люся, правда, ее не проглотила, разжевала только, и выплюнула.

Все, впрочем, обошлось, Люся была жива и здорова, продолжалось лето, грелись на солнце и росли три живых существа. Щенок, прозванный Туманом, пытался тяпнуть телку Римму за ногу, Римма брыкалась, козу же Туман побаивался.

У Кольки наступили трудные времена — напарник пьяный свалился с лошади, сломал ногу и лежал теперь дома, окончательно спиваясь. Колька, быстро освоившись в седле, гонял стадо от деревни к деревне, выискивая в лесу нетронутые поляны. Возвращался ночью, сидел на крыльце с отцом, пока тот выкуривал сигарету, выпивал простокваши и рушился спать рядом с тихой Люсей.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению