Набоб - читать онлайн книгу. Автор: Ирэн Фрэн cтр.№ 51

Страница

Мадек полуприкрыл глаза и не ответил. Всеми силами души он призывал мираж. Сказку. Однажды какой-то моряк рассказал ему о матросе, который «стал в Индии принцем» и встретил на берегу Ганга прекрасную принцессу, плывущую на золотом фрегате с серебряными мачтами. Мадек помнил историю только в общих чертах; помнил эпизод, когда принцесса дала матросу выпить напиток «совершенной любви» и велела ему всю жизнь «нести большую вахту» в ее постели. Наконец ему вспомнилось начало сказки: «Это было во времена, когда в Индии больше не было войны…» Да, но его история куда грустнее: в Индии опять начинается война, принцесса далеко, она недоступна, замужем, к тому же беременна и скорее всего сейчас уже во второй раз стала матерью. Последняя мысль привела его в отчаяние; он даже пожелал, чтобы Сарасвати умерла, настолько невыносима была мысль о том, что она вновь стала матерью и родила ребенка, который, по всей вероятности, был зачат тогда, когда все они жили во дворце раджи. Но он признался себе, что независимо от материнства его возлюбленной и от его собственных клятв мести англосаксам, он бы отдал все свои мечты о военной славе за то, чтобы нести хоть «малую вахту» на чарпаи Сарасвати. Он отмел эту мысль и решил сосредоточиться на другом. Весь остаток пути он расспрашивал Мартина-Льва о монастырях, которые, по слухам, были основаны в фактории Бирнагора. Говорили, что они радуют сердце всех христиан Бенгалии. Мартин-Лев удивился столь неожиданному интересу к тривиальной реальности. Но не заподозрил, что его друг пытается отвлечь себя разговором, чтобы не крутиться в заколдованном круге собственных страданий, которые день ото дня становились все нестерпимее.

С апреля 1760-го по октябрь 1761 года

Мадек ошибся — город Годх вовсе не благоденствовал, а медленно приближался к закату, уготованному ему судьбой. Безумный восторг народа, узнавшего о беременности четвертой супруги раджи — что предвещало плодородие, ибо в ее чреве, шесть лет остававшемся бесплодным, внезапно зародилась жизнь, — длился не долго. Из зенаны, где она жила взаперти, доходили слухи о том, что царица больна и что уже несколько раз ребенок чуть было не покинул ее чрево.

Сарасвати страдала от странного недуга. Все началось вполне обычно, со смены настроения — от радости до меланхолии. Это не было связано с пребыванием вдали от Бхавани: дхарма, таков закон. А он к тому же постоянно напоминал о себе, посылая ей гостинцы — пирожные, благовония с нежнейшим запахом, венки полевых цветов. Однажды, узнав, что Сарасвати хочется мяса, он срочно послал слуг в квартал неприкасаемых, чтобы купить его. И все же Сарасвати изнывала от слабости и апатии.

— Ты родилась под несчастливой звездой! — повторяла ей Ганга, сводная сестра раджи, забеременевшая почти одновременно с ней от раджи соседнего с Годхом княжества, который ее бросил. — Тебе все время везет, а ты только и знаешь, что изводить себя. Мохини права: ты не видишь счастья, которое у тебя перед глазами, и этим рано или поздно накличешь на себя несчастье!

Сарасвати не слушала. Она молча смотрела, как угасает солнце за цветными стеклами зенаны. Голова у нее раскалывалась, в горле было неприятное ощущение: в ее чреве рос ребенок, но ей казалось, что это больная плоть, что это — круглое, трепещущее чудовище, совершенно чуждое ей самой. Она не осмеливалась никому об этом сказать, даже Мохини. «Глупости, глупости, — сказала бы та, — вздор, Сарасвати, ты должна радоваться! Астролог даже не стал спрашивать у звезд, мальчика ты носишь или девочку, а твой супруг в восторге, и его любовь растет так же, как твой живот! Все это девчоночьи страхи и фантазии, и когда ты повзрослеешь, моя дорогая?»

И Сарасвати, хорошо зная, каким будет ответ, молчала, но упорно искала причину своего недуга. Поначалу она все списывала на погоду: «Сейчас май, — говорила она себе, — скоро начнутся дожди. Радость весны угасла, ясные дни, подобные тем, в которые мы зачали ребенка, ушли. Повсюду лишь пыль да жара, ужасное время для беременной женщины. Но ответь мне, о Кришна, когда, в какой проклятый день случилось так, что из моей души ушел покой, благодаря которому мои душа и тело пребывали в гармоничном созвучии, подобно ситару и тамбурину?» Проснувшись однажды утром, она подумала, что нашла ответ. Ей только что снился сон. Она видела себя на охоте, как в тот день, когда их сопровождали фиранги. Как обычно, она восседала на слоне. Она обернулась к тому, кто ехал рядом с ней. Но это был не Бхавани, а белый человек, красивый и чистый. Мадек-джи.

«Где раджа?» — спросила она… «Он очень далеко, госпожа, и мы будем воевать!»

«Ужас! — подумала Сарасвати, проснувшись. — Он говорил мне это с улыбкой, этот фиранги, а я, я тоже улыбалась».

Чтобы отогнать сон и не думать о дурном предзнаменовании, она схватила простыню и спрятала в ней лицо. Но тревога не ушла. Потому что она узнала фиранги Мадека, его глаза, ясные, как небо Годха перед дождем, и то, как неумело и нараспев он произносил слова на хинди. Так это Мадек. Все началось после того, как он уехал. Может быть, он увез с собой секрет радости? Сарасвати никогда не вмешивалась в дела Годха, но на этот раз она все-таки поинтересовалась, а где другие фиранги. Ей ответили, что они тоже покинули город: отлили пушки, а потом разошлись в разные стороны: одни отправились на север, к Гималаям, другие — на плато, за которым лежат Черные Воды. Хандра, отступившая на несколько дней, вернулась.

В этот раз муссон пришел раньше, чем обычно. Все окружавшие царицу женщины вздохнули с облегчением: «Ах! Наконец-то можно дышать! Прекрасный дождь! А какое облегчение для тебя, Сарасвати! Вот, возьми подушку, и еще одну — под шею, а эту — под ноги. Ну, почему ты такая грустная? Хочешь алтейного корня? Или имбирного молока? Или орехов?» Она принимала заботливо предложенные чаши и подносы с лакомствами, улыбалась, пыталась заставить свои глаза лгать. Однажды, кажется, это было в июле, — да, точно: из-за муссона в окно не видно было дворца на озере, — так вот, однажды зенана заволновалась. Об этом свидетельствовали топот босых ног по мраморному полу, звяканье роняемых украшений, тревожный шепоток:

— Первая супруга раджи, царица, первая супруга…

— Замолчите! — прикрикнула Сарасвати. — Я — любимая жена, избранная, предпочтенная. Ничто не сможет лишить меня любви Бхавани.

— Конечно нет, — ответила Мохини. — Но первой супруге удалось залучить раджу на свой чарпаи. Это случилось нынче ночью. Мне рассказали служанки.

— Но она же бесплодна! — рассмеялась Сарасвати. — Вы все дурочки!

— Во всяком случае, ей как-то удалось убедить раджу в обратном, потому что он возлег на чарпаи и принял позу единения, позу коровы, а это означает, что он желает от нее ребенка.

— А поцелуи? А укусы? — спрашивала Сарасвати, заставляя себя улыбаться.

— О поцелуях я ничего не слышала, — ответила Мохини, — но с другой стороны, и ты можешь сама в этом убедиться, у первой супруги остался на щеке коралловый след укуса. Она с ума сходит от радости.

Страница