Классовая война. Интервью с Дэвидом Барзамяном - читать онлайн книгу. Автор: Ноам Хомский cтр.№ 19

Д. Б.: Во время Вашей октябрьской поездки в Чикаго женщина из аудитории задала Вам очень прямой вопрос о том, как случилось, что в Вашем анализе отсутствует гендерный фактор? Вы полностью с ней согласились, но на вопрос фактически не ответили.

— На самом деле, я немного писал об этом в своих последних книгах в связи со структурным регулированием, глобализацией производства и налоговым обложением индустриализованного, ориентированного на экспорт сельского хозяйства. В любом из этих случаев главными жертвами оказываются женщины. Об этом я также писал в некоторых своих последних статьях. То, что мы говорили недавно о разрушении семьи, — так вот, это, по существу, гендерная война. Сам факт, что работа женщин не расценивается как работа, является настоящей идеологической атакой. Как я уже говорил, это что-то среднее между психозом и идиотизмом. Все эти так называемые «дебаты» о всеобщем благосостоянии основаны на предположении, что воспитание детей не приносит никакой пользы. Действительно, это не то же самое, что спекуляции на товарном рынке. Это — настоящая работа. Поэтому если женщина заботится о ребенке, то она якобы ничего не делает. Работа по дому тоже не считается работой, поскольку ее выполняют женщины. Отсюда невероятные извращения природы экономики. Это равнозначно перечислению денег работающих женщин, женщин вообще и работающих женщин в частности другим. Воспитание детей не обеспечивается социальной защитой. То же самое с любым другим пособием. Я, может быть, не так много написал об этом, как следовало бы написать. Но это очень важный феномен, и полный драматизма.

Возьмите эти последние нью-йоркские планы роста благосостояния или те, которые обсуждаются в Конгрессе. Одна из их идей заключается в том, чтобы заставить женщин, не достигших двадцати одного года, жить со своими родителями, если они хотят жить хорошо. Взгляните на этих женщин. У значительной их части уже есть дети, в результате изнасилования или надругательства в семье. Эти защитники семейных ценностей заявляют: или отдавайте ребенка в государственный приют или живите с семьей, в которой, может быть, с вами плохо обращаются, и которая возможно, является источником ваших бед. Но начать самостоятельную жизнь и воспитывать детей нельзя, потому что это не работа. Это не жизнь. Надо идти на биржу труда.

Все это очень значимое явление в современной Америке и вообще в истории капитализма. Капитализм выглядит так успешно частично потому, что он всегда использовал труд рабов, причем под это определение подходит примерно половина населения. То, что делают женщины, не в счет.

Д. Б.: Я ни разу не слышал, чтобы Вы использовали, к примеру, термин «патриархат». Я не хочу терминологической путаницы, но, скажите, устраивает ли Вас эта концепция?

— Не знаю, употребляю ли я этот термин, но с концепцией я, естественно, знаком. Если меня спрашивают, что я имею в виду под «анархизмом», я всегда говорю, что это попытка уничтожить любую форму незаконной власти, будь то дома между мужем и женой, или между родителями и детьми, или корпорациями и рабочими, или государством и его народом. Все это формы власти, которым приходится оправдывать себя, но они почти никогда не могут этого сделать. Но, пожалуй, вы правы. Я не обращал на это внимания.

Д. Б.: Есть ли какие-нибудь книги по феминизму, которые Вы читали и высоко цените?

— Я читаю мало такой литературы. То, что я читаю, я хотя бы отчасти знаю, так что я ничему не учусь. Другие, может быть, учатся, оно того стоит. Думаю, что эти идеи имели очень положительное влияние на общую культуру. Но если только не называть работы вроде исследования Хьюлетт для ЮНИСЕФ феминистской литературой, — а я бы не стал называть, я считаю это честно сделанным анализом, тогда приходится признать, что я плохо знаком с этой литературой.

Д. Б.: Россия — история великого успеха. Военные атаковали здание парламента, но он эту битву выиграл. А что Вы можете сказать об ужасных проявлениях русской военной силы в Чеченской республике?

— Мое мнение до недавнего времени было таким: холодная война была в большей части одним из аспектов конфликта между севером и югом, отличаясь масштабом, но совпадая в основной логике. Теперь, когда она закончилась, можно без особого удивления обнаружить, что Россия в значительной степени снова становится страной «третьего мира», каковой она и была полтысячелетия. Сразу после 1989 года не только Россия, но и большая часть Восточной Европы уходят в свободное падение, возвращаются к условиям «третьего мира». У старой коммунистической партии все в порядке. Они счастливы, как никогда, и как никогда богаты. Невероятно возросло социальное неравенство. Политическое руководство — в большинстве своем старая номенклатура, ребята, которые всегда импонировали Западу и с кем он сейчас охотно делает бизнес.

ЮНИСЕФ совсем недавно провели исследование того, какой эффект так называемые реформы, ими одобряемые, оказывают на людей. Они подсчитали, что только в одной России преждевременная смерть уносила около полумиллиона человек в год к 1993 году в результате реформ, которыми мы так гордились. Даже по стандартам XX века это настоящее убийство. У власти то же самое руководство. Возьмите, к примеру, Ельцина, которого любит Запад. Это старый крепкий партийный босс, который знает, как указать человеку его место. Налицо рост мафиозных структур, как практически во всех странах «третьего мира», начиная с Южной Италии в 1943 году, но, по правде говоря, если рассматривать это в мировом масштабе, есть мафия и посерьезней.

Мексика, кстати говоря, тоже. Под воздействием «экономического чуда» мексиканское правительство оказывается все больше связанным с кокаиновыми картелями. Джеффри Сакс, этот парень, который ездит повсюду и объясняет разным странам, как им надо себя спасать, прославился тем, что сотворил такое же «экономическое чудо» в Боливии. Но вот факт, упоминаемый обычно только в сносках: Боливия действительно стабилизировала свою валюту, но главным образом в результате резко увеличившегося экспорта кокаина, что вполне вписывается в его совет заняться сельскохозяйственным экспортом. В бывшем СССР произошло то же самое. Судите сами: огромная мафия, распространившаяся и на Штаты, потому что очень много иммигрантов. Продажа ресурсов. В Казахстане ресурсов много, и американских бизнесменов, старающихся купить их нефть, там тоже немало. Если страна, которая так славно себя ведет, затевает вдруг резню, США не возражают. Штаты не пытались предотвратить кровопролитие в Чечне, так же как они не пытались предотвратить химические атаки Саддама Хусейна против курдов.

Д. Б.: Я здесь сижу со всей этой уймой заготовленных вопросов, частично записанных. Вам не кажется, что это все напоминает отчасти русскую рулетку? Вы ведь не знаете, какой вопрос будет задан следующим. Бывают ли моменты, когда Вы думаете: «Он упускает главное. Почему бы ему не спросить вот об этом?»

— Ваши вопросы просто великолепны, мне и в голову не приходит подумать такое.

Д. Б.: Вы невозможный человек! Не собираетесь ли Вы сократить количество Ваших публичных выступлений?

— По правде сказать, этой весной я буду вынужден это сделать из-за дополнительных занятий в университете. Их будет в два раза больше в этом году, нежели в прежнем. Но так будет не всегда. Приходится думать о том, что я буду делать в течение ближайших лет. Пенсионный возраст не за горами. Но у меня слишком много работы, чтобы предаваться сейчас размышлениям о будущем.