Люди Солнца - читать онлайн книгу. Автор: Том Шервуд cтр.№ 70

Первым, с зажжёнными дорожными фонарями, по и без того хорошо освещенной улице покатил экипаж Стэнтока. Стэнток и правил, показывая дорогу к «Девяти звёздам». В экипаже находилась его семья – жена и дети. За ним встроилась одна из купленных нами «овощных» карет, мой подарок Робину с Анной, Робин же и держал вожжи. За ними мы поставили карету Симонии (разумеется, уже без гербов), в которой устроилась Симония, а Готлиб правил. И последним катил большой чёрный экипаж, в котором сидели я, Бэнсон, лекарь и Ярослав. На кучерском сиденье расположился Робертсон. В сёдлах – пять теней Вайера, – нет, теперь уже Джека, – и четверо русских. Девять всадников сопровождали солидный ночной эскорт, а всего было нас – двадцать два человека.

Проводил нас прощальным, над кромкой ворот, взглядом Джек. Слез с чурбачка перед воротами. Подошёл, погладил оставленную в его собственность вторую «овощную» карету. Вошёл в дом и крепко запер новенькую, с добротной оковкой входную дверь. Прошёл к камину, сел в такое уютное старое кресло и стал мечтать о встрече и для себя – чтобы появилась в домике Сиденгама преданная ему женщина, хлебнувшая нищеты, а потому горячо благодарная за изобильный достаток, не очень старая, хозяйственная, милая, и чтобы улыбчивая, и чтоб певунья, так чтобы можно было сидеть у огня камина, неторопливо и многозначительно рассказывать о своей службе тайному всесильному братству, и изумлять её, и разжигать её любовь к себе её восхищением, и чтобы оба чувствовали присутствие крепко запертой кладовой, в которой напасено провизии на год – и для себя, и для коней каретных, сундуки, бочки, посуда новая, и говорить изредка – что всё это теперь для неё, её собственность, хвалить её хозяйственность, ходить на рынок вместе по пятницам, целовать ей ручку перед обедом, и поджимать в кресле ноги, когда она моет пол, и прикипеть к ней пожилым своим сердцем, очень и очень мало в жизни видевшим ласки, и сапоги новые купить со шпорами с позолотой.

Ах, осторожней с мечтами, мой добрый Джек, везунчик, предводитель теней, храбрый нахал, одинокий бродяга, осторожней с мечтами. Слышал же – они имеют свойство сбываться.

Проехали до окраины Плимута. Здесь ненадолго остановились: Анна перешла к Симонии, и Робин направил опустевшую карету к дому Анны, чтобы забрать сундук с накопленными за пятнадцатилетнюю бедность вещами. (Анна призналась потом, что у неё не было сил ещё раз увидеть дом, в котором она столько лет лила слёзы.)

Так, вытянув в ровную линию горящие фонари, стояли мы, ждали в молчании. Вдруг Робертсон сверху сказал:

– Ну-у, не может быть!

Я быстро раскрыл дверцу (и все в эскорте шевелились, тихо где-то звякнул металл) и встал на ступеньке кареты, устремив взгляд по жесту Робертсона. И увидел, что в тёмном маленьком переулке почти бегут две фигуры. Через минуту они были уже в свете наших фонарей, и я спрыгнул со ступеньки и шагнул к ним навстречу.

– Я подумала – что меня ждёт? – проговорила, задыхаясь, женщина в чёрном, до удивления юная, почти девочка. – И прежде-то, все эти три года… втайне от всех… мечтала в монастырь… Потому что – что меня ждёт?…

– Я рассказал ей, – тренированно-ровно дыша, проговорил Ричард, – кто были люди, кому я служил и к каким людям зову сейчас.

Ничего не успел я ответить. Рядом стояли уже Симония с Анной, и Симония, схватив и крепко сжав ручки в траурных чёрных перчатках, воскликнула:

– Вы правильно сделали, милая, милая!

И, как две птички, возвращая выпавшую из гнезда, подвели юную даму к карете Симонии и в ней вместе скрылись.

Я влез в свою карету, вытянул из-под сиденья сундук с дорожными припасами. Быстро набрал в охапку анкер с водой, три кружки, сыр, пакет сушёных фиников, длинный, запечатанный в вощёную бумагу пакет кналлеров. Отнёс это всё в карету Симонии. Постучав, передал. И ещё, вернувшись, достал бутылку вина, откупорил, чуть вдавил назад пробку и добавил к переданному.

– Благослови вас Боже, милорд, – сказал дрогнувший голосок из чёрного овала кареты.

– Просто Том, – ответил я как можно доброжелательнее. – К вашим услугам.

– А я – Элизабет…

– Доброй дороги, Элизабет!

– Благодарю, мистер Том. До свиданья!

Через минуту подъехала карета Робина и вправилась в оставленное для неё место – за каретой Стэнтока. Возницы разобрали вожжи, и кареты тронулись и покатили. Девять чёрных всадников, хорошо освещённые фонарями, ехали рядом. Счастливый, солнечный, человеческий сгусток жизни двигался сквозь ночь к далёкому монастырю-замку, – и дети, и женщины! – и я представлял, как удивится и обрадуется такой судьбе для «Девяти звёзд» принц Сова.

Стэнток, отлично затвердивший дорогу, подгадал приезд так, что мы прибыли в полдень. Прекрасная возможность освоиться и приготовиться к пребыванию на новом месте. Он проскакал верхом, когда перед нами показались башни и стены, вперёд, чтобы сообщить принцу Сове о том, кто едет, и о том, что произошло. И я широко улыбнулся, когда увидел издалека, что сообщение состоялось: над одной из труб на крыше внутренней башни поднялся и потёк столбик синего дыма: Сова затопил печь.

Он и встретил нас у въезда в главные ворота, чисто выбритый, нарядно одетый, без оружия, со счастливой улыбкой. Взяв переднего коня под уздцы, повёл экипаж, а с ним и весь эскорт в глубину замка. Мы миновали несколько огромных каменных строений. В одном из них меня поразили высокие, стрельчатые окна, набранные из цветного стекла.

Перед зданием, у которого мы остановились, не было площади, и кареты встали, растянувшись в линию. Путники, закостеневшие от долгого сидения, стали выбираться из экипажей, а вышедший из здания Стэнток принялся всем по очереди представлять принца Сову.

И вот мы вошли в это здание. Обширный квадрат, очень напоминающий мой каминный зал, но с более низким потолком. Десяток крепких столов с добротными дубовыми стульями. Каменный прилавок с длинной мраморной доской-столешницей отделяет пространство со стульями от прекрасно устроенной кухни. В одной из плит пылает огонь. Несколько столов составлены в один длинный стол, и на нём стоит откупоренный бочонок и круг из изящных, с поддонцами на манер рюмок, отлично глазурованных глиняных кружек. Все приехавшие прошли и сели за этим столом, и Сова стал наливать и раздавать ягодную воду из бочонка.

– Решение принял наскоро, – сообщил он, не прерывая своего занятия, – но, кажется, лучшего места пока нет. Во-первых, кухня. Во-вторых, обширная кладовая. Всё испортившееся за полтора года я уничтожил, и оставшимся провиантом можно смело пользоваться. А в-третьих – отличные жилые помещения для бывших поваров и слуг, за стеной, в этом же здании. Обставленные, кстати сказать, почти роскошно. В комнате кастеляна есть огромный запас постельного белья, и сейчас всё заменим на новое.

И, дав всем напиться с дороги, он сделал приглашающий жест:

– Теперь покажу дамам комнаты, чтобы выбрали каждая для себя, и ту, где можно будет разместить детей.

Они ушли. А все оставшиеся мужчины, оборвав разговоры, стали смотреть на меня. Всматриваясь в быстрый бег собственных мыслей, я чуть прищурил глаза, секунду подумал и объявил: