Гуннора. Возлюбленная викинга - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Крен cтр.№ 61

На лице Вивеи явственно проступило облегчение.

— Да поможет нам Господь! Хоть бы это было так. — Женщина перекрестилась.

Агнесса только сейчас поняла истинное значение ее слов. Очевидно, об этих рунах не должен был уз нать никто, кроме герцогини. Но свитки, которые искали монахи, тоже были опасны. Значит, будущему страны угрожала не одна тайна, а две. И хотя свиток с рунами не попал в руки монахов, остальные записи все еще хранились в покоях герцогини. Что, если брат Реми и брат Уэн прямо сейчас роются в том сундуке? Что, если на этот раз их никто не остановил? Что, если им посчастливилось?

— О Боже всемогущий, мы должны… — начала девочка.

Она запнулась. Никто не услышал шагов в часовне, но, обернувшись, Агнесса поняла, что они тут не одни. Эмма вздрогнула, Вивея спрятала свиток под платье. Агнесса подумала, как же объяснить их пребывание здесь, но ей ничего не приходило на ум.

Глава 9

965 год

Шли недели, живот Гунноры округлился, ребенок толкался — вначале легонько, точно птица касалась ее своими крыльями, затем сильнее. Гуннора радовалась, что ее ребенок растет сильным, сама же чувствовала слабость. Еще никогда она не ощущала такой усталости, такой пустоты — хотя в ее чреве росло дитя. Конечно, она хотела, чтобы с ним все было в порядке, но почему-то Гунноре казалось, что этот ребенок не принадлежит ей, а значит, и не следует ей волноваться о его благополучии.

Раньше она скучала по одиночеству в лесу, теперь же ей не хватало былой бурной деятельности. А главное, не хватало общения. Дювелина и Вивея всегда были рядом, но она не могла довериться младшим сестрам, не могла рассказать им, что до сих пор чувствует себя опороченной Агнарром, до сих пор страдает оттого, что все эти годы заблуждалась. Ей хотелось поиграть в шахматы, обсудить политические интриги, даже переспать с Ричардом.

Она никогда не отдавалась герцогу в полной мере — ее тело жаждало его ласк, но не ее душа. Однако в мире, где так часто царил холод, даже объятий Ричарда было достаточно, чтобы почувствовать себя в безопасности. Теперь же собственное тело казалось чужим, а взгляды окружающих больно ранили. Кому-то было любопытно, кто-то презирал ее, но самым невыносимым казались Гунноре встречи с Альруной, дочерью Матильды.

Та никогда не относилась к датчанке тепло, но хотя бы ее глаза блестели. А сейчас Альруна точно впала в оцепенение, окаменела. «Если бы мне удалось преодолеть безграничную пропасть между нами, пробиться к Альруне, она бы поняла, насколько мы похожи», — иногда думала Гуннора. Но ее охватывала усталость, и пропадало всякое желание думать об окружающих.

Гуннора не вырезала руны, которые могли бы стать благословением ребенку, не рассказывала сестрам истории о богах Севера, она много спала и мало ела.

Слишком мало, как считала Матильда.

Долгое время она избегала Гуннору, но однажды мать Альруны вошла в небольшую комнату, которую датчанка делила со своими сестрами, и выпроводила Вивею и Дювелину играть.

— Ешь! — сказала Матильда, ставя перед беременной поднос с колбасой, двумя яблоками и кружкой скира — густой простокваши.

Гуннора посмотрела на еду. У нее болезненно сжалось горло.

— Почему ты так заботишься обо мне? Я думала, ты меня ненавидишь.

Матильда помолчала.

— Ненависть — слишком сильное чувство, — заявила она. — Оно разъедает душу, но не вредит твоему врагу. Ты разочаровала меня, вот и все.

Эти слова не утешили Гуннору. Ненавидела ее Матильда или нет, но Гунноре до боли не хватало ее улыбки.

— Тогда, в лесу, — прошептала она, — я переспала с Ричардом, потому что он возжелал мою сестру. А сестра была замужем и не хотела опозорить своего мужа. Ричард даже не заметил, какую беду навлек на нее своими ухаживаниями… и на меня.

Матильда задумчиво кивнула.

— Конечно, поступок Ричарда непростителен, но иногда наш герцог бывает слеп. Ему приходится оставаться таким, чтобы справляться со своей жизнью. Он сошел бы с ума, если бы видел все… особенно сейчас.

Гуннора принялась есть. Колбаса оказалась удивительно вкусной и нежной, да и голод давал о себе знать. Она жадно набросилась на пищу. Приятно было наконец ощутить сытость. А главное, поговорить с кем-то.

— Что… что происходит в Нормандии? Стране угрожают язычники из Дании?

Матильда помедлила, но потом все-таки присела рядом с Гуннорой.

— Опасность очень велика, — печально сказала она. — Нашу страну вечно раздирали на части те, кто принял культуру франков, и те, кто соблюдает древние обычаи. Этот раскол всегда угрожал правлению Ричарда. Одним он казался слишком уж верующим, другим — недостаточно. В самом начале своего правления, когда Ричард был еще юн, в страну вторглись Турмод и Сигтрюгг. Они привели сюда войска, уговаривали народ не принимать крещение и обрели значительную поддержку в Котантене. Оба уже мертвы, но многие из их сторонников еще живут в Котантене и временами сходятся на тинг, то есть совет. Они считают, что приезд датчан, которые вообще-то прибыли в страну защищать Ричарда, можно использовать в своих интересах. В первую очередь так думает… — Матильда осеклась.

— Агнарр.

Гуннора вновь принялась за еду, чтобы переварить это имя.

— Мой муж не знает, насколько силен Агнарр, но если его войска нападут на Ричарда… Возможно, власть они у него и не отнимут, зато причинят значительный ущерб. А враги в соседних странах только и ждут от Ричарда хоть малейшего проявления слабости.

— Я этого не хотела, — пробормотала Гуннора. — Я хотела отомстить за моих родителей, пусть и не знала как. Но Ричарду я навредить не желала.

Матильда вздохнула.

— Вот уже несколько месяцев датчане совершают набеги на земли франков — то ли от скуки, то ли от жажды славы и богатств. Они разграбили поселения на берегах Сены, и говорят, что в покинутых ими деревнях не было слышно ни звука, даже лая собак.

Гуннора едва подавила дрожь.

— Но не все датчане воины и завоеватели. Мои родители были мирными людьми, которые надеялись обрести тут новую жизнь. Наверняка среди прибывших много таких.

— Что ж, об этом мне ничего не известно. Но я думаю, что их король Харальд Синезубый не захотел бы, чтобы его подданные зашли так далеко. Ты знала, что он крещен?

Гуннора покачала головой.

— Один миссионер, некий Поппо, уговорил Харальда принять христианство. По слухам, он поспорил с Харальдом, что сумеет дотронуться до раскаленного железа и не обожжется, потому что Господь защитит его. Поппо коснулся железа, но его кожа осталась мягкой и нежной, как у младенца. Так он выиграл спор.

Гуннора нахмурилась.

— Ты думаешь, такое возможно? Или Поппо пошел на хитрость?