Двадцатое июля - читать онлайн книгу. Автор: Станислав Рем cтр.№ 136

— Странный вы сегодня.

Старков развернулся и собрался уходить.

— Подождите, Глеб Иванович. Какой вы, право, упрямый. А если и так?

Старков резко обернулся:

— «Если», дочка, в моем деле не считается. Жизнь Кима находится под угрозой. И останется он живой или погибнет, зависит от тебя.

— О чем вы говорите?!

Девушка сначала предположила, что это Ким уговорил Старкова выступить в роли посредника в переговорах о делах сердечных. Такое у нее уже случалось. Дважды. Но то, что через секунду сообщил старик, привело ее в состояние шока:

— О том, что если ты его любишь, тебе придется пойти на должностное преступление. Точнее, сообщить мне некую информацию. Только в таком случае ты, может быть, спасешь его. Правда, есть и другой вариант: может быть, пойдешь вслед за ним на плаху. Или в тюрьму.

Старик не шутил. Она видела по его глазам, что он говорил правду.

— Я… — девушка запнулась, — я не знаю, что вам ответить.

— А ты хорошенько подумай. Если ответ будет отрицательный, то мне о нем не сообщай и обо всем забудь. Только одна просьба: если тебя когда-нибудь спросят, говорил ли я с тобой о чем-либо, касающемся нашей работы, отвечай «нет». Это в твоих же интересах, девочка.

Старков, не прощаясь, развернулся и тяжелым шагом пошел к выходу, оставив Галю в полной растерянности.

* * *

Штольц более-менее пришел в себя ближе к полудню, когда похоронная команда, набранная из местного населения, уже заканчивала собирать тела мертвых и раненых, разбросанные вдоль всего железнодорожного полотна. Он долго сидел на земле в грязи, наблюдая за действиями стариков и малолеток, занимавшихся погрузкой пострадавших от авианалета на машины и конные повозки. Когда мимо него проходил подросток лет тринадцати, журналист нашел в себе силы спросить его охрипшим голосом:

— Что в городе?

Мальчишка недоуменно посмотрел на незнакомца.

— Город разбомбили. Возвращайтесь назад, дяденька. В Гетенбурге делать больше нечего.

Штольц, как бы соглашаясь, покивал головой, после чего с трудом поднялся, осмотрел себя. Костюм грязный. Правый рукав пиджака оторван. Раненое плечо ныло, требуя срочной перевязки. И еще хотелось пить. Но воды нигде не было. А вдалеке горел город. Пламя завихрениями поднималось высоко в небо, поднимая в воздух огромную массу гари и пыли. С того места, где находился Штольц, теперь можно было отчетливо увидеть черную густую тучу над горящими строениями.

Журналист обернулся. Обугленные догорающие вагоны поезда, развороченные взрывами, лежали на боку, стыдливо обнажив металлические остовы.

Штольц похлопал себя по карманам. Документы, деньги, пистолет с последней обоймой сохранились. Сумка с оружием и другими необходимыми вещами, собранными в квартире убитого ветеринара, безнадежно пропали, Он еще раз облизал пересохшие губы и, тяжело переваливаясь с боку на бок, направился в сторону погибающего городка. Добираться до пожарища ему пришлось почти три часа. Зато повезло встретить на пути небольшой ручей. Напившись мутной воды, Штольц почувствовал некоторый прилив сил.

К четырем часам Штольц стоял на перекрестке улиц Мориц-Штрассе и Кениг-Иоханштрассе, в ста метрах от дома родственницы, к которой он несколько дней назад отправил жену Эльзу. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: дома тети Марты, сестры отца, больше не существует.

Журналист долго смотрел на разрушенное здание. «Не может быть, — сверлила мозг одна и та же мысль. — Такго просто не может быть! Они должны были выжить, Они не могли во время налета находиться в доме. Они успели выйти. Спрятаться. Бомбоубежище! Да, да, бомбоубежище! Они обязательно спрятались в нем. Нужно его найти!»

Взгляд Штольца, полный надежды, заметался по разрушенной улице.

Вот угловое здание, в котором еще вчера располагалась юридическая контора Вернера фон Хальбернагеля. Ударом авиабомбы здание раскололо надвое, отчего оно стало напоминать сюрреалистическую копию знаменитого собора Парижской Богоматери. Нет, здесь бомбоубежища быть не может. Сквозь разрушенную стену легко просматривались обломки мебели вперемешку с телами убитых. Наверное, не успели добежать до спасительного бомбоубежища.

Штольц, спотыкаясь на каждом шагу, направился к следующей улице.

На перекрестке стоял обгоревший трамвай, из бокового окна которого свешивался обгоревший женский труп. Трамвай закрывал от Штольца вид на улицу Кениг-Иоханштрассе, на которой, как он рассчитывал, должно было находиться бомбоубежище. Шаг, еще шаг. Пока улица скрывалась от взора журналиста, он еще на что-то надеялся. Однако стоило обойти трамвай, как он понял: надежда рухнула. Ни одного здания на Кениг-Иоханштрассе не сохранилось. Впрочем, как и на других, соседних улицах. Город не стоял, он лежал в руинах. И даже если где-то когда-то и было бомбоубежище, теперь оно наверняка оказалось заваленным тоннами битого кирпича и бетона То, о Чем Штольц старался не думать последние часы, явилось ему во всем своем ужасе.

Ноги подкосились, и молодой человек со стоном завалился на бок.

— Вам плохо? — спустя несколько минут старик с повязкой квартального помощника тронул Штольца за рукав. — Вы ранены?

Сдерживая рыдания, Карл ответил непослушными губами:

— У меня погибла жена.

— У вас на глазах?

— Нет. Я ехал к ней, а здесь…

— Так может, она еще жива? В каком доме проживала ваша супруга? — Журналист махнул рукой в сторону разрушенного квартала. — В таком случае не теряйте пока надежды. — Старик уверенно потянул Штольца за рукав. — Я тоже проживал в том районе. Нас бомбили последними, многие из жителей успели выбежать из своих домов и спрятаться в бомбоубежище. Идемте, я вас провожу. Может, она помогает сейчас спасать раненых, а вы здесь сидите.

— Вряд ли. — В душе Штольца вспыхнул огонек надежды, но тут же погас. — Она боится вида крови. Да и сама слишком больна и слаба, чтобы таскать раненых. Хотя… — Штольц все же заставил себя подняться. В ноздри ударил удушающий смрад. Он закашлялся: — Что это?

— А вы только теперь заметили? — горько усмехнулся старик. — Жара, будь она неладна. Вот тела мертвых и начали разлагаться ускоренными темпами.

Карл огляделся и только сейчас увидел, что вокруг, на сколько хватает глаз, лежат обугленные человеческие тела. Многие из них уже были сложены в большие кучи.

— Это те, кого мы не смогли идентифицировать, — пояснил старик, перехватив его взгляд. — Сейчас придет машина. Будем грузить и вывозить за город.

— Вот так, всех скопом? — Штольц с ужасом представил картину массового захоронения.

— А как иначе? — старик тяжело вздохнул. — По одному никак нельзя. Вон какое пекло на улице. Покойники разлагаются быстрее, чем мы их собираем. Если сейчас срочно не спрятать трупы в землю, начнется эпидемия. Тогда мертвых станет еще больше. Идемте, идемте.