Великие любовницы - читать онлайн книгу. Автор: Эльвира Ватала cтр.№ 105

«Первая брачная ночь обманула ожидание императора. Он мечтал об испанке, горячей и темпераментной, а обрел женщину не более сексуальную, чем кофейник. Добропорядочная испанка, свято почитающая традиции, была сдержанна и не высказывала Наполеону III нежности, которая бурно цвела в ее сердце. Наполеон III не испытывал никакой радости, когда ложился в постель со своей бесчувственной супругой, и делал это лишь по обязанности» [129] .

Это не мы, дорогой читатель, это эротико-исторический писатель нашего времени Гуи Бретон. У нас же сложилось прямо противоположное мнение об этой златовласой испанке Евгении, жене Наполеона III. Начнем с брачной ночи! Ну как ей бедной проявить свой темперамент, если в приготовленном для новобрачных дворце Тюильри расположилась прежняя любовница Наполеона III мисс Говард? А новобрачные, только что из-под венца, вынуждены были в холодном неотопленном павильоне в срочном порядке походные кровати ставить? Вам бы такая фронтовая обстановка брачной ночи понравилась? Тем более что Евгения, влюбив до сумасшествия в себя императора, очень даже к хорошей брачной ночи приготавливалась. И когда она, стоя на балконе, приветствовала снизу гарцующего императора, который даже еще официальным ее женихом не был, и тот, восхищенный ее красотой, спросил: «Княжна, как до вас можно добраться?» Она недвузначно ответила: «Только через алтарь». И вот алтарь уже позади. Сейчас все свои накопленные любовные чувства вольются в одну великую нежность, в недостатке которой Евгению писатель Бретон обвиняет. Император тоже в нетерпении свой длинный мефистофельский усик покусывает, ужинать не желает, ему очень хочется в королевский альков поскорей с красавицей молодой женой. А тут входит адъютант и шепотом ему на ушко сообщает, что осечка, дескать, произошла. Мамзель Говард, бывшая дочь сапожника, а нынешняя шпионка английского королевства и горячая любовница императора-холостяка, теперь заняла дворец, оккупировала его и даже своих двух сыновей, от Наполеона III рожденных, туда поместила. А ведь все, кажется, император предусмотрел. И свою любовницу, прискакавшую к нему в Париж из Англии его тяжелую участь делить и облегчать, постарался своевременно обратно в Англию отправить, якобы с государственной миссией, а поскольку она, даром что дочь сапожника, проявляла огромный шпионский талант, даже талант бизнесмен-вумен, у нее в Лондоне парочка игорных домов процветает, то поручение любовника она приняла вполне серьезно. Быстренько собралась, и вот уже в шляпке под вуалькой и с маленьким саквояжем своего парохода в порту дожидается. Невзначай, так, от нечего делать открыла газету, а там ужас какой обман и коварство для ее сердца любовницы. Там смотрят на первой странице улыбающиеся Наполеон III и захудалая испанская княжна Евгения, а хроникер сообщает, что это бракосочетание. Она газетку в злости разорвала, билет на пароход тоже, повернулась на каблучках на все сто восемьдесят градусов и прямиком в Париж, и прямиком в королевский дворец. Здесь, поддерживаемая с двух сторон сыновьями, по широкой дворцовой лестнице поднимается в свои апартаменты, в которых раньше обитала, и успокаивает себя, что хорошо еще, что прискорбное известие ее на суше застало. Представляете себе, если бы на море? Не так-то легко Ла-Манш переплыть, и чемпионство в этой области имеет ничтожное количество человек, раз-два и обчелся. Еще бы волной ее бедную захлестнуло. Но сейчас ее захлестывает ярость, она вазы в своих апартаментах на пол бросает, а детишек в постели укладывает в императорском дворце. Что императору прикажете делать? При всем честном народе и многочисленной службе любовницу с воплями из дворца изгонять? Скандал на всю Европу! Пришлось уступить. Постелили молодоженам в неотапливаемом павильоне парка Саинт-Клоуд наскоро сооруженную супружескую постель. Брачная ночь, конечно, от этих неудобств неудачной получилась, а Евгению, видите ли, историки в холодности обвиняют!

Наполеон I, император Франции.

Жозефина, жена Наполеона I.

На другой день мисс Говард шлет императору письмо с резким требованием немедленного прибытия во дворец. И он, побитой собачкой, поплелся к мисс Говард. Любовница потребовала отступного: пятьсот тысяч франков золотом, поместье Bea Regard и звание маркизы. Император согласился, конечно, проклиная свою страсть, так дорого Франции обошедшуюся. Говард этого показалось мало. Она, уходя из дворца, на зеркальном столике такую вот записку императору оставила: «Сир, я ухожу. Охотно бы выполнила политическую миссию, но ваш поступок отбил у меня всякую охоту ее выполнять. Забираю с собой ваших сыновей» [130] .

Пришлось императору наскоро стратегию в своих любовных делах менять. В самом деле, ну зачем он устроил бордель у жены под носом? Что ему, «маленьких домиков» не хватало? Каждый порядочный его подданный, достойный буржуа давным-давно обзавелся этим убежищем разврата. Их ведь, «маленьких домиков», сколько угодно под Парижем процветало. Бери в аренду любой. Каждый порядочный буржуа давным-давно эту мораль усвоил и ни за что проститутку к себе домой не приведет. В какие времена живете, господа хорошие?

Во времена буржуазии. А в эти времена семья — это очаг, это — свято. Это вам не век ренессанса или абсолютизма какого. Тогда, пожалуйста, сколько душе угодно. Тогда фаворитка царствовала во дворце открыто, затмевая королеву. А сейчас, во времена чопорной Виктории, все изменилось. Сейчас проститутку даже с черного хода принимать нельзя, чтобы дворцовый этикет и семейный очаг не нарушить. Ну, Наполеон III, конечно, это учел во время долгого отсутствия супруги. Его «маленькие домики» больше на глаза Евгении не попадались. И вот — ни маркизу де Пайве, ни Терезу Лашман он уже в Тюильри не тащил. Пусть на улице Бак обитают: у него там взят в аренду маленький особняк. И принимал он своих любовниц хотя в непритязательной, даже скромной и не роскошной обстановке, зато спокойно и вдали от ревнивого взора супруги.

Ну что может быть безопаснее «нелегального маленького домика», укрытого в тихом квартале города под сенью столетних лип? Ан нет, и тут настигали незадачливого императора ревнивые мужья его метресс. Убивать, правда, его не стремились, но вот поколотить да. Поколачивали, презренные, хоть не великого, но все же императора, как школяра провинившегося, нимало с его величием не считаясь. А все из-за этой, как ее там? Ага, Вирджинии Кастильон. Была она уж очень экстравагантная и вульгарная особа, но не без остроумия. Она всегда находила случай преподнести развратную остроту, прикрытую маской благолепия и пристойности. Имела, значит, очень острый язычок, и самые вульгарные непристойности из ее уст невинной розой вылетали. Ну прямо Монтеспан эпохи Людовика XIV. Так, когда один из придворных без всякой там задней мысли, подавая ей коробочку с конфетками монпансье, предложил: «Не желает ли графиня пососать?» — она, не мешкая, ответила: «Это смотря у кого».