Затерянные в Шангри-Ла - читать онлайн книгу. Автор: Митчелл Зукофф cтр.№ 28

Характер войн в долине был столь же необычен, как и их принципы. Бои начинались с отправки приглашения: враги должны были встретиться на нейтральной территории. Если враг уклонялся, все расходились по домам. Бой продолжался только днем, чтобы злонамеренные ночные духи не могли прийти на помощь той или иной стороне. В плохую погоду война прерывалась, так как дождь смывал боевую раскраску. Боевой клич напоминал не завывания хищников, а крик местной птицы — кукушковой горлицы. Они вплетали перья в волосы, а их стрелы не имели оперения. После выстрела стрелы летели зигзагом, как птицы в полете. Когда боевые действия прекращались, воины отдыхали, пели, болтали друг с другом. Они знали все детали жизни своих врагов и обменивались оскорблениями через «линию фронта». Когда замечание в адрес жены врага оказывалось особенно сочным, обе враждующие стороны покатывались от смеха. А потом туземцы брались за свои копья и снова начинали гоняться друг за другом.

Поскольку для благополучия общины нужна была победа, мужчины, добившиеся успеха на поле боя, получали более высокий социальный статус. ОПЫТНЫЕ ВОИНЫ ИМЕЛИ БОЛЬШЕ ЖЕН. И ЭТО БЫЛО ОЧЕНЬ ВАЖНО В КУЛЬТУРЕ, ГДЕ СУПРУГИ СОЗНАТЕЛЬНО ВОЗДЕРЖИВАЛИСЬ ОТ СЕКСА В ТЕЧЕНИЕ ПЯТИ ЛЕТ ПОСЛЕ РОЖДЕНИЯ РЕБЕНКА. Но было бы неверно придавать слишком большое значение связи между войной, полигамией и воздержанием. Для многих мужчин война сама по себе была наградой, источником наслаждения и видом отдыха. Война была основой для сильных эмоций и чувства товарищества. Это был туземный способ хорошо провести время, правда, связанный с вероятностью получить травму или погибнуть. Интересно, что в отсутствие войны туземцы вели совершенно спокойную, безмятежную жизнь. Единственные конфликты были связаны с кражей свиней или семейными разногласиями. Друзья и родственники разрешали свои конфликты отнюдь не насильственными методами. Одна из сторон просто самоустранялась и уходила.

Туземцы из племени дани. Фотография сделана Эрлом Уолтером в 1945 году (фотография любезно предоставлена Б. Б. Макколлом).

А вот женщинам война была вовсе не нужна. Каждый выход за пределы деревни, каждый поход женщин и их дочерей на поля или к соляным бассейнам был связан с опасностью, поскольку враги постоянно совершали рейды на территории своих противников.

Война формировала сознание детей с самого раннего возраста. Обучение и игры мальчиков были связаны с копированием мужчин-воинов. Все игры заключались в имитации войны и захватнических рейдов. Мальчики играли маленькими луками и стрелами, сделанными из бамбука или длинных стеблей травы. Травяные стрелы часто попадали мальчикам в глаза — в племени было много полуслепых мужчин, которые по воинственности не уступали зрячим.

ДЕВОЧКАМ ВОЙНА ТОЖЕ ОБХОДИЛАСЬ НЕДЕШЕВО. КАЖДЫЙ РАЗ, КОГДА НА ВОЙНЕ ПОГИБАЛ КТО-ТО ИЗ БЛИЗКИХ РОДСТВЕННИКОВ, ДЕВОЧКАМ ОТРУБАЛИ ВЕРХНЮЮ ФАЛАНГУ ОДНОГО ИЛИ НЕСКОЛЬКИХ ПАЛЬЦЕВ. К БРАЧНОМУ ВОЗРАСТУ ДЕВОЧКА МОГЛА ЛИШИТЬСЯ ФАЛАНГ ПОЧТИ НА ВСЕХ ПАЛЬЦАХ. Антрополог, который спустя несколько лет прошел по следам героев «Гремлин Спешиэл», описывал этот процесс так: «На второй день утром к месту погребения привели нескольких девочек. Их уже поджидал мужчина, который специализировался на этом деле. Сначала он туго перевязывал девочке руку выше локтя, а потом сильно ударял камнем или доской по локтевому отростку, чтобы пальцы онемели. Помощник удерживал руку девочки на доске, а главный исполнитель каменным топором отрубал фаланги одного или двух пальцев, причем делал это с первого удара».

Ведение войны и задабривание духов предков были не единственными занятиями туземцев. Они строили хижины и сторожевые башни, выращивали сладкий картофель и другие овощи, ухаживали за свиньями, воспитывали детей и готовили еду. Тяжелая работа по большей части была уделом женщин. Мужчины строили дома и сторожевые башни, обносили поля оградами. Свободного времени у них было предостаточно. Время и энергию они тратили на войну — на подготовку и ведение боевых действий, празднование побед, оплакивание погибших, планирование новых войн. В перерывах между боями они говорили о войне, точили оружие, прокалывали носы, чтобы продеть в них клыки кабанов, обматывали стрелы волокнами орхидей, чтобы занести в раны врагов инфекцию, если не удастся убить их сразу. Туземцы часами наблюдали со сторожевых башен за перемещениями врагов по нейтральной территории, которая отделяла их дома и поля от точно таких же домов и полей, принадлежащих врагам.

Когда антрополог Маргарет Мид узнала о племенах долины Балием, она сразу же заметила связь между «далеким прошлым и будущим, в которое устремлены мужчины». Она писала: «Эти люди, точно такие же, как мы с вами, оказались в ловушке ужасного образа жизни, в котором врага нельзя уничтожить, завоевать или поглотить, поскольку враг необходим для обмена жертвами. Каждый раз нужна новая жертва. Мужчины попадают во множество порочных кругов. Царства и империи гибли, не имея другого выхода, кроме как пасть под напором завоевателей, не попавших в такую ловушку. На высокогорьях же Новой Гвинеи такого выхода на протяжении тысяч лет не было. И людям осталось лишь возделывать землю, собирать урожай и воспитывать детей, которым предстояло вести те же войны».

Когда военные корреспонденты Джордж Лайт и Гарри И. Паттерсон дали этой долине название настоящего рая из «Потерянного горизонта», они были очень далеки от истины. Но сделали они это сознательно. Их читатели, измученные тяготами войны, мечтали о Шангри-Ла. БОЛЕЕ НЕПОДХОДЯЩЕЕ НАЗВАНИЕ ДЛЯ ДОЛИНЫ НАЙТИ БЫЛО ТРУДНО. ДОЛИНА БАЛИЕМ БЫЛА ОЧЕНЬ КРАСИВА И НЕОБЫЧНА. НО ОНА ОТНЮДЬ НЕ БЫЛА ЗЕМНЫМ РАЕМ. Идея полковника Элсмора о землетрясениях ничем не подтвердилась. Никто не знал, как и когда люди поселились в этой долине. Возможно, они были потомками тех, кто жил на побережье острова, а потом был вынужден уйти в джунгли под напором завоевателей. Столь же загадочным оставалось происхождение их верований и обычаев.

Однако ключ к прошлому долины можно найти в мифах, которые туземцы рассказывают у своих костров. Первые строчки мифа о сотворении мира у племени дани звучат так: «Вначале была Пещера. Из Пещеры вышли мужчины дани. Они поселились на плодородных землях вокруг Пещеры. Потом пришли свиньи. Дани взяли свиней и приручили их. Потом пришли женщины, и дани взяли женщин». Люди, которые жили возле того места, где, по общему мнению, находилась священная Пещера, называли себя «иниатек», то есть «перворожденные».

Другой миф рассказывает о том, как, выйдя из Пещеры, люди отделились от других обитателей долины. Сначала люди вышли из Пещеры вместе с птицами, летучими мышами, насекомыми, рептилиями и лесными млекопитающими. Все существа попросили первого человека Накматуги различить их. Накматуги разделил их по типам и дал каждому его идентичность. Сначала он поместил птиц и людей вместе. Но птицы считали иначе. Они улетели и оставили своих братьев на земле.

Вера туземцев в родство человека и птицы повторяется во многих мифах. Миф о Птице и Змее рассказывает о том, как два существа спорили о смерти, бессмертии и судьбе человечества. Змея утверждала, что человек должен возрождаться из мертвых, как змеи, которые сбрасывают кожу и перерождаются. Но Птица говорила, что человек должен оставаться мертвым, как мертвая птица, а другие птицы покрывают себя грязью в знак траура. Чтобы выяснить, кто из них прав, Птица и Змея устроили соревнование. Птица победила, поэтому люди, как птицы, с тех пор умирают. Этот миф известен любому туземцу. В знак траура женщины намазывают свое тело грязью. Оружие, украшения и другие трофеи, захваченные у убитых врагов, называют «мертвыми птицами».