Госпожа камергер - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Дьякова cтр.№ 18

– А то тебе, ваша светлость, по этой части вспомнить нечего, – поддел его Давыдов насмешливо, – хоть княжну Лейлу вспоминай…

– О, не говорите про нее, – почти простонал Александр.

– Только мне с вами уж не по годам. – Давыдов покачал головой и, пыхнув трубкой, потупился.

– Так уж ли? – не согласился с ним Потемкин. – Старый конь, знамо дело, борозды не портит. Отказы не принимаются! Сказано – отрезано.

Вот так, вместо того чтобы ехать к матушке в Кузьминки, князь Александр Потемкин отправился с друзьями к воспитанницам московского театрального училища. В то время в Белокаменной особой красотой и изяществом славились певицы и танцовщицы Саша Иванова и Таня Новикова.

Грациозная синеглазая Таня очаровала Александра и заставила его забыть кипевшую в сердце обиду на княжну Лейлу. Еще прошлым летом бойкая, по-цыгански чернобровая актриса не в шутку увлеклась красивым и знаменитым петербургским франтом. Об Александре Потемкине она слышала немало. Кроме того, что он приходился родным, притом единственным, сыном покойному императору Александру Павловичу, над его чернокудрявой головой сиял нимб героя Бородинской баталии и всей компании двенадцатого года, особый же интерес женщин вызывал также шлейф любовных побед, разбитых женских сердец и выигранных дуэлей, тянущийся за князем.

Едва только Саша появился в гримерной, – точнее, сперва появилась огромная корзина белых роз, а уж за ней и сам князь, – у Тани захватило дух от восхищения им. Она испытывала жар наслаждения, который истомой растекался по ее телу под взглядом блестящих зеленых глаз молодого гвардейского полковника.

Удачное совпадение, но по окончании представления в театре Таня оказалась свободна. Она отказала всем своим поклонникам. И словно угадав, надела самое красивое свое платье из ярко-зеленого бархата, юбка которого чуть сужалась впереди, а сзади она открывала черную атласную нижнюю поддеву, покрытую блестками.

Им принесли шампанское, взгляд Александра без слов говорил Тане, что у нее самые чудные волосы, самая прекрасная грудь, которая так замечательно выступает в глубоком декольте, и самая восхитительная ножка в атласной туфельке. Обняв Таню за талию, Саша пересадил ее к себе на колени, она подставила пылающее лицо и ощутила жаркое прикосновение его горячих сильных губ.

Сдернув платье, он сжал ее набухшие от желания груди и прижал к себе так, что молодая актриса отчетливо ощущала биение его сердца. Кровь ударила в голову девушки, воспламенив тело, и она расслабилась, отдавшись любви князя.

Когда же он овладел ею и страсть угасла, Таня отодвинулась и взглянула на возлюбленного. Полковник держал в зубах зеленый лист розы и с полуулыбкой на устах покусывал его. Почувствовав взгляд Тани, Александр обернулся и снова потянулся к ней губами. Нежно обнял – она с благодарностью приникла к нему.

Из Москвы выехали поздно ночью. Как добрались после до Кузьминок, Александр плохо помнил, как отчитывала его матушка в сенях – вспоминалось лучше, а вот приехал он в Кузьминки один или все же Пушкин с Давыдовым вместе с ним пожаловали – тоже воскресить в памяти не удавалось. Вроде бы приглашал их. Вероятно, выяснится позже. Уж матушка Елизавета Григорьевна наверняка их запомнила. Саша вовсе не удивился бы, если бы и Таня тоже оказалась с ними. Но скорее всего, она осталась в Москве. Иначе она была бы с ним, в его постели. Где же еще?

Большие золоченые часы на камине пробили одиннадцать. Александр встал, набросил на смятую белую рубашку шелковый халат, поднял лежавший на полу рядом с кроватью китель, поблескивающий золотыми эполетами, бросил его на кресло. Потом подошел к окну и поднял тяжелую штору. Невольно прищурился – день выдался ясный, солнечный, просто ослепительный!

В воображении снова возникла Таня – едва различимое шуршание шелковых юбок, горячность объятий и очаровательный черный бант над виском, соскальзывающий с волос. Блестящие синие глаза, тонкая обнаженная рука, сползающая по его плечу, почти прозрачные пальчики с аккуратно подточенными ноготками, жемчужинки на перстнях – ноготки царапают и впиваются ему в кожу при каждом вздохе. Неужели он не догадался привезти ее с собой в Кузьминки? Хотя… Оживленное воспоминание о Тане тут же сменилось другим: только сейчас Александру пришло в голову, что в грядущий день ему предстоит познакомиться с иной особой, из-за приезда которой вчера и устроила ему матушка разнос.

Давняя подруга княгини Потемкиной, Анна Алексеевна Орлова, княгиня Чесмы, ставшая теперь, верно, инокиней Ефросиньей в Богородицком монастыре, обещалась привезти в Кузьминки юную француженку именем Мари-Клер, о которой она заботилась почти четырнадцать лет. Елизавете Григорьевне очень хотелось, чтобы по приезде Мари-Клер в имение вся семья оказалась в сборе – но Саша опоздал. Мари-Клер приехала без него, если приехала, разумеется.

У небольшого фонтанчика под окном, обсаженного голубыми и розовыми фиалками, пробежала борзая собака Липат – торопилась на поварню к своему собачьему завтраку, – а за ней из тенистой аллеи еще не отцветших кустов бело-розовой персидской сирени появилась незнакомка. Раздвигая ветки, она сделала несколько шагов к фонтану.

Легкий весенний ветерок шевелил ее голубое платье из тонких кружев с отделкой из серебра – оно колыхалось и подчеркивало еще девичьи, но очень нежные и грациозные очертания фигуры. Длинные золотисто-пепельные волосы были заплетены в косу – переброшенная через плечо, она опускалась до пояса, ее обвивала широкая шелковая лента. Золото завитков усиливало влажную синеву глаз незнакомки, а лучи солнца, пробивающиеся сквозь ветви, венчали голову девушки сияющим нимбом.

Александр распахнул окно и, скинув халат, как был, в белой рубашке с кружевным жабо, форменных брюках и высоких сапогах-ботфортах, спрыгнул на землю. Шпоры высекли искры, ударившись о камни, которыми была вымощена дорожка.

– Мадемуазель!

– Ах! – Незнакомка испугалась и отступила назад. Ее золотые волосы при этом движении прилегли к щекам, а глаза, синие как море, потемнели. Она смотрела на молодого человека, высокого, широкоплечего, статного, и испуг во взгляде ее мешался с любопытством.

– Вас зовут Мари-Клер? – спросил он по-французски и, отломив ветку с пышным розоватым цветком, протянул девушке. – Князь Александр Потемкин, – представился он с улыбкой, отметив, насколько смуглее кожа приезжей француженки, чем у Тани, например, но все же светлее, чем у княжны Лейлы, и кажется совершенно матовой. От взгляда его ярких зеленоватых глаз, блестящих на загорелом лице, девушка смутилась, на щеках ее вспыхнул румянец, но цветок она приняла, даже присела в реверансе…

– Да, да. Тот самый Александр Потемкин, дорогая моя, которого мы не дождались вчера за ужином, – вслед за Мари-Клер из аллеи вышла княгиня Орлова, одетая в черное монашеское одеяние. Темно-русые волосы княгини с проседью зачесаны были гладко, у все еще прекрасных, искрящихся глаз сложились неумолимые морщинки. – Здравствуйте, Сашенька, – приветствовала она полковника. – Позвольте заметить, что припозднились вчера, ваша светлость.