Последний взгляд Марены - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Дворецкая cтр.№ 58

– Цела будь! – Младина прекратила полет и поклонилась ей. – Кто ты и из какого мира?

– Здравствуй, дочка моя! – Женщина улыбнулась. – Наконец-то я тебя дождалась.

– Ты… моя мать? – Младина испугалась.

Ведь если ее мать – в Нави, значит…

– Нет! – Женщина рассмеялась. – В Яви я в последний раз побывала как мать твоего отца. И это было уже в восьмой раз, как я живыми ногами сыру землю топтала.

У Младины загудело в голове. Вот теперь она осознала, что перед ней не человек, пусть даже и умерший, а некая сущность, что не умирает, а лишь уходит в Навь и возвращается вновь в своих потомках. И с каждым возвращением становится все сильнее и сильнее. Недаром же она сияет в окружающей тьме, как полная луна среди ночного неба!

– Как твое имя? – едва выговорила Младина.

Угляна крепко натвердила ей, что этот вопрос надо обязательно задать тому, кто повстречается.

– Мое имя – Велезора. И многие роды знатные меня своей праматерью почитают. Род мой идет от самого начала времен. Жил тогда могучий витязь, по имени Дунай. Однажды был он на лову и заснул, усталый, на берегу озера среди леса. А проснувшись, увидел, что в озере плещутся три прекрасные девы, а берег весь усеян белым лебединым пером…

Младина слушала, глядя в яркий огонь, что горел в груди белой женщины. Она не раз слышала подобные сказы о витязе и лебединых девах-вилах; иной раз говорили, что это случилось в древние времена за тридевять земель, а иные могли даже указать, из какого рода парень, с которым это приключилось, назвать поименно, чей он сын и внук. Иной раз говорили, что-де он и сейчас живет, да имя не скажу… И в то же время рассказ женщины она слушала с глубочайшим волнением: это был тот, самый первый случай встречи витязя с небесной девой, воспоминания о котором потом разлетелись по миру бессчетными блестящими осколками, чтобы каждый на своем месте заиграл жаркими цветными огнями.

– И это была сама Леля, – продолжала Велезора. – Прожили они с Дунаем-витязем много лет в чести да в радости, и родились у них три дочери: Всеотрада, Боримара и Зимодара. А однажды сказала Леля мужу, что скучает по небесному своему дому, по саду Сварожьему, по родичам, и попросилась повидаться с ними. Отдал тогда ей Дунай лебединые крылья, вылетела она в оконце – и не вернулась. Три года ждал ее Дунай, а потом истек слезами и умер. Из могилы его потекла сама могучая Дунай-река. А внуки его от трех дочерей расселились по Дунаю-реке, а потом и многими иными землями завладели… Туда пришли, откуда ты родом. И дальше еще пойдут, в такие дали, которые сейчас только самым мудрым волхвам порою снятся. Твои потомки поведут их. Ведь ты – старшая дочь старшей дочери, в тебе кровь матери нашей Лели. А когда на свет появилась ты, родители и дочь моя Лютава тебя под мой покров отдали. Теперь возвращайся, я вижу, что ты устала. Скоро ты встретишь тех своих родичей, кто еще живет и здравствует в Яви, и они расскажут тебе все, что ты хочешь знать.

– Подожди! – взмолилась Младина. Наконец-то у нее проявилась способность задавать нужные вопросы вовремя. – А как же мой жених, тот, кого я во сне два раза встречала? Он говорил, что вот уже совсем скоро пошлет за мной!

– Ах, это! – Велезора рассмеялась. – Об этом не я, об этом Темная Мать позаботится. Поехал уже твой жених за тобой, да только… в другую сторону!

– Как – в другую?

– Не бойся. Ты ведь встречала уже белую волчицу? Она тебя в нужное место приведет.

– Моя зверь-мать?

– Это не зверь-мать.

– Но кто же? – Младина испугалась.

Если не зверь-мать, тогда что это за игрец?

– Чей это дух?

– Чей? – Велезора снова рассмеялась. – Да твой же собственный!

Последние слова ее донеслись издалека, и Младина толком их не поняла. Велезора взмахнула рукой, и Младину дернуло вниз… или вверх… Было чувство, будто она несется вверх, а весь мир вокруг стремится тоже вверх, но еще быстрее, и потому она опускается! Так или иначе, она крепко зажмурилась, а потом упала на что-то твердое, и сразу стало очень тяжело. А еще жарко и душно.

Безотчетным движением она сорвала с головы что-то, мешающее дышать и видеть. И наконец осознала себя сидящей на полу, на белом полотне, с платком и куском волчьей шкуры в руках. Перед ней стояла широкая миска с водой. А то твердое, на что она упала, – ее собственное живое тело.

Младина опустила в воду дрожащие руки, умылась. Стало полегче. Потом встала, одолев головокружение и усталость каждой мышцы, каждой косточки. Осторожно подняла миску, стараясь не расплескать, и понесла наружу.

В открытую дверь избушки рванулся свежий ветер, охватил ее прохладной волной, омывая и снимая следы усталости. Младина вылила воду из миски наземь и мысленно проследила, как она течет сквозь земную грудь до самых нижних глубин, до самой бездны. Влажный ветер трепал ее распущенные волосы, но она не мерзла в рубашке; наоборот, от нее шел пар, как после бани. Ветер пронизывал насквозь и освежал каждую частичку тела.

Держась за дверной косяк, она посмотрела в темную глубину леса. Потом подняла глаза к небу. Среди облаков белыми искрами мерцали звезды, будто само Всемирье своими бесчисленными очами смотрело ей в глаза.

* * *

После этого путешествия отношение Угляны к ее «дочери» изменилось. Ведунья стала смотреть на Младину как-то странно: не боязливо, но настороженно. Она ведь тоже видела и слышала все, что происходило при встрече Младины с ее чуром-вещуном.

Первым делом Угляна велела девушке сделать куколку из лоскутков и получше украсить ее цветными нитями и мелкими бусинками. В этой кукле будет жить ее чур-вещун, точнее, вселяться, когда Младине понадобится помощь. Научила, как обращаться с куколкой, как ее кормить, как разговаривать с ней, выражая почтение и благодарность к чуру-вещуну. Хранить ее надлежало в тайном месте и доставать только тогда, когда есть настоящая нужда.

Шло время свадеб, Угляну что ни день звали куда-то, где требовалось охранять женихов и невест от порчи и сглаза. Собираясь справлять свадьбу, люди первым делом приходили к ней с подношениями и звали в гости. В следующий месяц после Макошиной Недели бывало, что Угляна ездила с одной свадьбы на другую, не заходя домой. Младину она сразу же стала брать с собой, и вдвоем они объездили десятки весей и выселок.

– Гляди во все глаза! – перед первым же выездом предупредила Угляна девушку. – Если увидишь по дороге женщину незнакомую, девку раскосмаченную или бабку, сразу мне говори. Они, сестры мои бывшие, уж который год ни одной свадьбы не пропускают, все пытаются испакостить. Самим не свезло, так хотят чужое счастье отнять, а заодно и мне навредить.

– Было прошлой осенью, – рассказывала Угляна по дороге, когда Бессон из рода Бельцов вез их на свадьбу своего сына и племянника. – Ехали мы с Воротиловичами по невест в Ильгов городок. Знаешь, голядь там живет. Едем с невестами назад, а вдруг из лесу как выскочит одна, как закричит: «Дорога вам на лес!» – и клок волчьей шерсти кидает под ноги коням. Да я-то ждать не стала, кричу: «Дорога нам на поле!» – и в нее заговоренным корнем бросила. У нее, дурищи, оленьи рога и выросли, да здоровенные такие! Она ни с места, рогами запуталась в ветках, и шагу ступить не может.