Библия и меч. Англия и Палестина от бронзового века до Бальфура - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Такман cтр.№ 51

В ноябре 1838 г. Монтефиоре отправился в Палестину, где благодаря его престижу, богатству и необычайной щедрости в прошлый его визит путешествие магната по стране напоминало объезд своих владений королем. Его кульминацией стал въезд в Иерусалим на гарцующем арабском скакуне, которого предоставил турецкий губернатор и который провез его до Масличной горы между двух шеренг турецкой конницы в парадных мундирах. Между парадами и по-восточному пышными церемониями Монтефиоре, как истинный предприниматель, осматривал жилища, изучал санитарные условия и возможности создания рабочих мест и восстановления земель, доступные жалкой общине халукка , которая до сих пор перебивалась на молитвах, плаче, цитировании Талмуда и подачках из «иерусалимских ящиков» за границей.

Оттуда он отправился в Египет, где в ходе аудиенции у Мухаммеда Али-паши, который некогда просил Монтефиоре быть его деловым агентом, представил хедиву план покупки земли, подробно изложенный в его дневниковой записи за 24 мая 1839 г.:

Мухаммед Али-паша, покуривая усеянную алмазами трубку, обещал ему «любой участок земли, который найдется на продажу в Сирии» и согласился «сделать всё, что в моей власти», чтобы поддержать проект . Но не прошло и года, как сам Мухаммед Али-паша лишился суверенной власти, Сирия вернулась под контроль султанов, и новая возможность представилась, лишь когда их жалкой династии пришел конец.

Тем временем случился так называемый Дамасский инцидент , разросшийся из обвинений в ритуальном убийстве, выдвинутых против евреев по делу о смерти монаха-капуцина. За обвинениями последовали все дикие признаки погромов: беспорядки, увольнения, заключения и пытки с целью добиться признаний, инициированные и поощряемые французскими агентами и местными католическими орденами. Это внесло свой вклад в эскалацию Восточного вопроса, переросшего в 1839–1840 гг. в полномасштабный кризис, в ходе которого Франция противопоставила себя другим европейским державам. Хотя Дамасский инцидент важен с точки зрения истории развития еврейского национализма в XIX в., поскольку убедил евреев всего мира в необходимости скоординированных действий, здесь он имеет значение лишь в том смысле, что представил шанс и мотив для британского вмешательства от имени евреев в дела Османской империи и донес до общественного сознания Англии тяжесть их положения.

Дипломатическая нота, адресованная протестантским монархам Европы с воззванием к восстановлению евреев была дословно опубликована в «Таймс» за 9 марта 1840 г. Она привлекала внимание к Восточному кризису и «прочим поразительным знамениям времени» как свидетельствам, что настал удачный момент для исполнения «того, что, возможно, является долгом» протестантства по отношению к еврейскому народу. Вскоре после этого генеральная ассамблея церкви Шотландии опубликовала доклад двух своих миссионеров о положении евреев в Палестине, который привлек большое внимание и за которым последовал меморандум, адресованный лорду Палмерстону и также опубликованный в «Таймс» (за 3 декабря 1840 г.). В этом докладе Палмерстона хвалили за назначение консула в Иерусалим и предоставление британской защиты евреям и выражалась надежда, что результатом нынешнего кризиса в Сирии «станет оказание еще более прочного и обширного влияния Британии в сей интересной стране» .

Тем временем Монтефиоре, едва вернувшись в Англию, снова поспешно выехал на Восток в твердой решимости добиться освобождения еврейских заключенных из застенков Дамаска — и не благодаря помилованию, над которым он насмехался, а через снятие обвинений. Еще он намеревался получить возмещение для невиновных и эдикт султана о защите жизни и имущества евреев. Монтефиоре был не из тех, кого легко остановили бы — будь то интриги французов, мусульманская красная ленточка или война. К изумлению всего мира, он добился не только полного снятия обвинений, но еще (пусть дарованного скрепя сердце) эдикта, гарантировавшего евреям равенство со всеми прочими турецкими поданными. «Магна-карта для евреев в турецких доминионах» — так назвал его гордо, пусть и чересчур оптимистично, Монтефиоре и с особым удовольствием по пути домой задержался в Париже, чтобы лично преподнести Луи Филиппу копию эдикта, добытого за счет ущемления амбиций этого монарха, потерпевшего очередное поражения на Востоке . Это мгновение, вероятно, доставило ему удовлетворения больше, чем перевязи на герб, дарованные ему по возвращении королевой Викторией в знак особого признания его «неустанных трудов на благо его притесняемых и гонимых собратьев на Востоке и еврейского народа в целом» .

Интерес королевы мог быть личным , зато ничего личного не было в инструкциях по поводу евреев лорда Палмерстона. Пока Монтефиоре был на Востоке, Палмерстон разослал Понсонби и прочим дипломатам на различных постах в Турции череду депеш, которые положили начало официальному заступничеству Британии за «еврейский народ» и его заселение Палестины. Уже в июле Палмерстон заключил Лондонский договор, обязывавший четыре европейские державы помогать султану против Мухаммеда Али-паши, который так разъярил Францию и приблизил финальную фазу Восточного кризиса.

Пока Палмерстон упивался смелостью своих мер, а Монтефиоре подобно средневековому рыцарю бросался на выручку угнетаемым собратьям, лорд Эшли, всё еще поглощенный идеями пророчества, тоже не сидел сложа руки.

1 августа он записал, что за обедом с Палмерстоном «предложил на обсуждение мой план, который как будто его заинтересовал; он задавал вопросы и с готовностью обещал его рассмотреть». Эшли признается, что использовал аргументы политические, финансовые и коммерческие, поскольку как раз эти соображения принимал во внимание министр иностранных дел, который «не плачет подобно своему Господу о Иерусалиме» и не ведает, что был «избран Господом стать орудием богоизбранного народа и признать его права, не веря в его предназначение».

Палмерстон сдержал обещание. 11 августа он написал британскому послу в Константинополе Понсонби депешу, уже процитированную выше в данной главе, где излагал, какие выгоды принесет султану и Британии заселение евреев в Палестину. В тот же день британский флот прибыл к побережью Сирии. 17 августа в «Таймс» вышла статья Эшли, спровоцировавшая лавину откликов. Один оставшийся анонимный корреспондент предлагал, чтобы Британия купила Палестину для евреев. Другой настаивал на скорейшем их возвращении из соображений практической политики: он исходил из оптимистичной теории, что если евреи вернут себе Сирию, она перестанет быть камнем преткновения европейских держав, что, в свою очередь, приведет к всеобщему примирению.