На рубежах южных (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Иван Наживин, Борис Тумасов cтр.№ 51

«Что, выкусил! – думал он, испытывая сейчас странное благоволение к бунтовщикам. – Это тебе не безоружные мужики! Это – казаки-черноморцы».

Вновь загрохотала артиллерия. Ядра падали в казачьем лагере, визжала картечь.

Наконец полковник махнул рукой:

– Прекратить!

И к повстанцам опять поскакал поручик. В ожидании его возвращения Михайлов нетерпеливо выстукивал ножнами шашки по коляске. Поручик скоро вернулся с ответом.

– Просят дать подумать!

– Обождем! Как вы, не против? – повернулся полковник к Котляревскому.

Тот пожал плечами.

Заложив руки за спину, Михайлов несколько раз прошелся около коляски, нетерпеливо поглядывая на казачий лагерь. Наконец из лагеря вышло два казака с пикой, на конце которой болталась белая тряпка.

– Поручик, прикажите всем бунтовщикам выйти из-за возов и построиться!

Не прошло и часа, как черноморцы выстроились близ берега Кубани. Они стояли хмурые и подавленные, окруженные со всех сторон солдатами и донцами. Прямо им в лица смотрели жерла пушек.

Подкатила коляска. Полковник поднялся, оглядел ряды черноморцев.

– Продали нас! – донесся до Михайлова голос из рядов.

– Наших послов, мабуть, тоже уже повязали!

По строю прокатилась волна возмущения.

– Прекратить разговоры! – резким фальцетом выкрикнул полковник.

К нему подбежали штабс-капитан и два прапорщика.

– Каждого десятого! – лицо Михайлова покрылось красными пятнами.

Капитан и прапорщик двинулись вдоль ряда.

– Первый… второй… третий… пятый… восьмой… десятый… Выходи!

Тот, на кого указывал капитан, выходил из строя. Наконец штабс-капитан и прапорщики закончили обход. Полковник отдал команду, и три роты оцепили две сотни казаков, выведенных из строя.

– Черноморцы! – Михайлов вытер потное лицо платком. – Эти двести бунтовщиков мы возьмем как заложников. Вам же немедленно разойтись по куреням. Прежние куренные атаманы с сегодняшнего дня вновь приступают к своим обязанностям. Вам надлежит их слушать, как отцов своих! Ваш наказной атаман генерал Котляревский поставлен над вами его императорским величеством государем императором Павлом Первым. Возмущение и беспорядки, вами учиненные, вызвали гнев его, государя нашего, и он велел наказать вас достойно! Ваши зачинщики тоже арестованы и будут осуждены! – полковник умолк.

– Сбрехали! Продали! – загудели черноморцы.

– Молчать! – гневно заорал Михайлов. – Увести их! – Он махнул перчаткой в сторону арестованных заложников.

Черноморцы задвигались, готовые броситься на выручку товарищей, но солдаты по команде вскинули ружья, а канониры подняли горящие фитили. И казаки поняли: все кончено, сопротивление бесполезно.

До начала следствия закованных в кандалы казачьих посланцев посадили на Петербургскую гарнизонную гауптвахту. Низкая камера с сырыми стенами и одним оконцем, затянутым глухой, из толстых прутьев, решеткой, была полутемной и сумрачной. У стен нары, на нарах казачьи свитки. В углу кувшин с водой…

– Вот она, царская милость, – бросил Дикун.

Он вспомнил, как все случилось. Когда казаки подъехали к петербургской заставе, их уже ждало человек пятьдесят конных драгун. С ними был и адъютант Пузыревского. Казаков окружили и, разоружив, препроводили на гауптвахту.

– Леонтий как знал! Напрасно его не послухали! – сокрушался Осип. – Больше всего обидно, что сманул нас, света белого лишил, эта жаба-полковник…

– Да где ж оно видно, что черт черту око выколол, – равнодушно сказал Собакарь.

Он лежал на нарах, укрывшись свитками. От сырости и голода его второй день била лихорадка.

– И что теперь будет? – уныло спросил один из казаков, сидевший в углу.

– Царская ласка, – не падая духом, ответил Половой. – Тебе ж ее обещали…

– Требовать надо, чтоб нас выслушали, если не царь, так хоть кто-нибудь из министров, – проговорил казак, стоявший рядом с Дикуном, и сейчас же, подойдя к двери, забарабанил кулаками.

В дверной глазок заглянули. Вслед за этим дверь распахнулась. В камеру вошел жандармский офицер с черными пушистыми усами, золотым шнуром через плечо и шашкой на боку.

– Чего стучишь? – сердито спросил он.

Усы у него зло встопорщились, а зеленые навыкате глаза немигающе, по-птичьи, уперлись в казака.

– Хотим, чтоб царь нас выслушал! – казак шагнул к жандарму, звякнули кандалы.

Тот раскатисто захохотал.

– К царю, к царю он захотел! Да знаешь ли ты, смутьян, что вас ждет? – При этих словах он провел вокруг шеи и указал на потолок. – Станет ли с вами, бунтовщиками, государь говорить. Как же, ждите!

И выйдя из камеры, он с силой захлопнул дверь. Слышно было, как лязгнул замок и, постепенно замирая, затихли шаги в коридоре.

– Добрый, добрый у нас ливентарь ^[6], – покачивая головой, вымолвил Половой вслед. – Чем не пан! И фигура пышная, и голос бас, што у нашего протоиерея Порохни.

– Эх, Леонтий, – вздохнул Дикун. – Не поверил я тебе… А, выходит, ты лучше моего царскую милость знал.

Казаки понуро уселись на нары. Только Осип Шмалько, напрягая могучие мускулы, с проклятиями пытался разорвать кандалы.

– Эх, теперь коли б довелось вернуться к своим, то не то что полковник, а сам царь бы не обманул меня, – проговорил Дикун.

– Век живи, век учись, – спокойно сказал Собакарь. – Только не доведется нам вернуться, не затем нас такими цацками наградили.

Он звякнул кандалами.

В окошко виден был только край блекло-голубого неба. Вечерело. Слышно стало, как, топая башмаками по булыжникам, прошел караул. Он остановился у ворот, затем разводящий принял рапорт, и солдаты затопали дальше.

– Да, тут не убежишь, – вздохнул Шмалько. – Светлица у нас крепкая, охрана надежная, кайданы железные.

– А може, еще разберутся? Може, нас занапрасно повязали? Оклеветал нас полковник тот перед царем! – с надеждой проговорил один из казаков.

– Только о тебе там и думают, – повернулся к нему Половой.

– Как наши там? Знают ли, что с нами? – задумчиво проговорил Осип.

– Откуда им знать!

– А может, и их уже повязали!

– Не всех, – уверенно возразил Ефим. И, вздохнув, принялся мечтать: – А што, як мы вот тут сидим, а там Леонтий собрал войско, да такое, якого еще ни у кого не було. И перед тем войском никакая сила, никакая черная хмара не устоит. И с тем войском идет Леонтий на Петербурх. Царь бежит, солдаты его бегут, а Леонтий приходит в Петербурх и нас вызволяет…