Петербургские женщины XIX века - читать онлайн книгу. Автор: Елена Первушина cтр.№ 85

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Петербургские женщины XIX века | Автор книги - Елена Первушина

Cтраница 85
читать онлайн книги бесплатно

Что сделали из берега морского
Гуляющие модницы и франты!
Наставили столов, дымят, жуют,
Пьют лимонад. Потом бредут по пляжу,
Угрюмо хохоча и заражая
Соленый воздух сплетнями. Потом
Погонщики вывозят их в кибитках,
Кокетливо закрытых парусиной,
На мелководье. Там, переменив
Забавные тальеры и мундиры
На легкие купальные костюмы,
И дряблость мускулов и грудей обнажив,
Они, визжа, влезают в воду… Шарят
Неловкими ногами дно. Кричат,
Стараясь показать, что веселятся.
А там закат из неба сотворил
Глубокий многоцветный кубок. Руки
Одна заря закинула к другой,
И сестры двух небес прядут один —
То розовый, то голубой туман.
И в море утопающая туча
В предсмертном гневе мечет из очей
То красные, то синие огни.
И с длинного, протянутого в море,
Подгнившего, сереющего мола,
Прочтя все надписи: «Навек с тобой»,
«Здесь были Коля с Катей», «Диодор
Иеромонах и послушник Исидор
Здесь были. Дивны божии дела», —
Прочтя все надписи, выходим в море
В пузатой и смешной моторной лодке.
Бензин пыхтит и пахнет. Два крыла
Бегут в воде за нами. Вьется быстрый след,
И, обогнув скучающих на пляже,
Рыбачьи лодки, узкий мыс, маяк,
Мы выбегаем многоцветной рябью
В просторную ласкающую соль.
На горизонте, за спиной, далеко
Безмолвным заревом стоит пожар.
Рыбачий «Вольный» остров распростерт
В воде, как плоская спина морского
Животного. А впереди, вдали —
Огни судов и сноп лучей бродячих
Прожектора таможенного судна.
И мы уходим в голубой туман.
Косым углом торчат над морем вехи,
Метелками фарватер оградив,
И далеко — от вехи и до вехи —
Рыбачьих шхун маячат паруса…
Над морем — штиль. Под всеми парусами
Стоит красавица — морская яхта.
На тонкой мачте — маленький фонарь,
Что камень драгоценной фероньеры,
Горит над матовым челом небес.
На острогрудой, в полной тишине,
В причудливых сплетениях снастей,
Сидят, скрестивши руки, люди в светлых
Панамах, сдвинутых на строгие черты.
А посреди, у самой мачты, молча,
Стоит матрос, весь темный, и глядит.
Мы огибаем яхту, как прилично,
И вежливо и тихо говорит
Один из нас: «Хотите на буксир?»
И с важной простотой нам отвечает
Суровый голос: «Нет. Благодарю».
И, снова обогнув их, мы глядим
С молитвенной и полною душою
На тихо уходящий силуэт
Красавицы под всеми парусами…
На драгоценный камень фероньеры,
Горящий в смуглых сумерках чела.
Петербургские женщины XIX века

Сестрорецкий пляж. 1900-е гг.

Интермедия 2. История одной жизни Она была девушка, она была влюблена…

Наша героиня принадлежит к старинному дворянскому роду, внесенному в Бархатную книгу Но ее отец Алексей Оленин был замечателен не только своим происхождением. Среди множества почетных и важных постов, которые он занимал, для потомков важнее всего оказались два: с 1808 года он был помощником директора Императорской библиотеки, а с 1887 года — президентом Академии художеств, и много сделал для улучшения работы этих учреждений.

Кроме того, он сам был историком, специалистом по средневековому русскому оружию, к нему часто приходили консультироваться художники и писатели и становились его друзьями.

Оленин женился по любви на бедной украинской дворяночке Елизавете Полторацкой, у них было четверо детей. Анна была младшей дочерью в этой семье. Она родилась 11 августа 1808 года.

Семейство владело домом на Фонтанке и имением под Санкт-Петербургом, где они гостеприимно принимали весь цвет петербургской интеллигенции того времени. Здесь бывали Иван Андреевич Крылов, Василий Андреевич Жуковский, Николай Иванович Гнедич (по словам Пушкина, «преложитель (переводчик) слепого Гомера»), Николай Константинович Батюшков, Карл Брюллов, Орест Кипренский, Михаил Иванович Глинка, Адам Мицкевич и другие…

«О количестве гостей, посещающих семейство Олениных, можно судить по тому, что на даче находилось 17 коров, а сливок никогда недоставало», — вспоминали современники.

* * *

Гости охотились, совершали верховые и пешие прогулки, разыгрывали домашние спектакли. Анна с юных лет принимала участие в этих развлечениях, так, в 7 лет она играла в домашнем водевиле «Стихотворец в хлопотах» госпожу Догадкину.

Образование она получила домашнее. Сама Анна писала: «Батюшке я сама во многом обязана, от его истинного глубокого знания и мне кое-что перепало. В его разговорах, выборе для меня книг и в кругу незабвенных наших великих современников: Карамзина, Блудова, Крылова, Гнедича, Пушкина, Брюллова, Батюшкова, Глинки, Мицкевича, Уткина, Щедрина и прочих почерпала я все, что было в то время лучшего».

Позже она так описала свой склад ума: «Я люблю спорить потому, что знаю, что спорю умно, разумно, что доказательства мои не суть доказательства пустые. Когда читаю книги и потом рассуждаю о них, часто сама отвечаю на мысли сочинителей; спрашиваю мнение отца, сообщаю ему свои суждения и так часто получаю от него одобрение, что это заставляет меня думать, что я сужу здраво. Вот почему я люблю спорить серьезно. Когда же я шучу, то, конечно, принимаюсь за софизмы, доказывая, что белое — черное и обратно. Весело так спорить, когда видишь, что твой соперник горячится, и когда сама чувствуешь, что говоришь против себя же. Весело заставлять его сперва соглашаться, чтобы потом снова заставить его переменить мнение».

В 17 лет она стала фрейлиной императорского двора, а когда ей исполнилось 20, на нее обратил внимание ценитель женской красоты и ума Александр Сергеевич Пушкин. Сама девушка в это время начала писать по-французски роман «Непоследовательность, или Надо прощать любви».

Сохранились отрывки из него, в которых автор от третьего лица описывает встречу с поэтом: «Однажды на балу у графини Тизенгаузен-Хитровой Анета увидела самого интересного человека своего времени и выдающегося на поприще литературы: это был знаменитый поэт Пушкин. Бог, даровав ему гений единственный, не наградил его привлекательной наружностью. Лицо его было выразительно, конечно, но некоторая злоба и насмешливость затмевали тот ум, который виден был в голубых или, лучше сказать, стеклянных глазах его. Арапский профиль, заимствованный от поколения матери, не украшал лица его. Да и прибавьте к тому ужасные бакенбарды, растрепанные волосы, ногти, как когти, маленький рост, жеманство в манерах, дерзкий взор на женщин, которых он отличал своей любовью, странность нрава природного и принужденного и неограниченное самолюбие — вот все достоинства телесные и душевные, которые свет придавал русскому поэту XIX столетия. Говорили еще, что он дурной сын, но в семейных делах невозможно все знать; что он распутный человек, но, впрочем, вся молодежь почти такова. Итак, все, что Анета могла сказать после короткого знакомства, есть то, что он умен, иногда любезен, очень ревнив, несносно самолюбив и неделикатен. Среди особенностей поэта была та, что он питал страсть к маленьким ножкам, о которых он в одной из своих поэм признавался, что он предпочитает их даже красоте.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению