Горстка людей - читать онлайн книгу. Автор: Анна Вяземски cтр.№ 11

Этот младенец, личико которого утопает в кружевах, — мой отец. Вторая девочка слева — его сестра, моя тетя Елена.

Я переворачиваю страницу, и вот она опять: маленькая коренастая фигурка на берегу пруда, окруженного плакучими ивами. Взгляд исподлобья красноречив: эта кроха — не кокетка, она вовсе не хочет нравиться.

На другой фотографии она держит на руках своего братишку нескольких недель от роду. И здесь тоже не улыбается. Прижимает к себе младенца, будто свою собственность. Глядит серьезно, словно призывая весь мир в свидетели: это мой братик, и только я смогу его защитить.

Они занимают первый план фотографии. Позади них — фигурки детей и молодых женщин, направляющиеся к пруду. Какой-то крестьянин толкает лодку, спуская ее к воде.

Крестьянин, спускавший лодку в пруд, остановился, чтобы перевести дыхание. Острая боль где-то на уровне сердца мешала ему глубоко вздохнуть. Ему не хватало воздуха, казалось, будто он вязнет в топкой, размытой дождями земле. Трава, однако, была сухая, местами даже выгоревшая. Лодка почему-то стала непомерно тяжелой. Он даже не заметил, что одно весло отскочило, зацепившись за корни плакучей ивы. Боль в груди ширилась и отдавала теперь в левое плечо и в руку.

Дети вокруг него галдели, приплясывая от нетерпения. Им была обещана прогулка на лодке, и они не желали ждать. Их голоса сливались в неясный гул, то нараставший, то словно удалявшийся. Человек чувствовал, что силы покидают его. Угасающим сознанием он вдруг отчетливо понял, что умирает. Его губы успели прошептать первые слова молитвы. Потом руки выпустили лодку, и, чуть-чуть постояв, словно в нерешительности, он тяжело рухнул в траву. Серебристые листья тополей трепетали над ним — он видел их в последний раз.

Этого человека звали Ваней. Он родился в Байгоре, как и его отец и дед. Его тяжело ранило на войне с Японией, где он сражался в полку Адичкиного отца.

В одном из боев Ваня бросился ему на помощь, и именно тогда был ранен саблей в грудь. А потом князь на его глазах погиб от пули, попавшей прямо в сердце. Среди трупов и раненых, умирающих солдат и развороченных снарядами лошадей Ваня ухитрился доползти до него и закрыть ему глаза. Он же сопровождал тело на поезде в Москву, а потом в Волосово, чтобы князя похоронили в Байгоре, в усыпальнице здешней церкви.

Дети, решив, что это игра, стали общими усилиями поднимать Ваню. Они тормошили его, тянули за одежду, пытаясь перевернуть на бок, наконец все повалились в кучу-малу, визжа от смеха. Один из мальчиков схватил Ванин картуз и сделал вид, будто швыряет его в воду.

— Ваня! — не на шутку рассердилась Дафна. — Не смей притворяться, что спишь! Тебе сказали покатать нас на лодке!

В сердцах она пнула его ногой в плечо. Голова, до сих пор скрытая в высокой траве, перекатилась в одну сторону, потом в другую, медленно, как будто нарочно для того, чтобы дети ее получше рассмотрели.

Они увидели широко открытые, неподвижные глаза, перекошенный рот. Им стало не до смеха: игра принимала странный оборот, было немножко страшно и непонятно.

Татьяна и Александра, сестры Наталии, самые старшие в компании, начали о чем-то догадываться.

— Он умер, — решилась сказать одна.

— Надо снять шапки, — отозвалась другая, повторяя слова, услышанные от взрослых на похоронах кого-то из родственников.

Дети сняли соломенные шляпы и расступились. Они стояли полукругом и, сгорая от любопытства, во все глаза смотрели на человека, с которым так здорово было играть, который их охранял и терпел от них любые выходки. Они наконец увидели — взаправду, не понарошке — то, о чем постоянно слышали в разговорах взрослых: смерть.

Пройдут годы, и выросшая Татьяна будет вспоминать: «Мы совсем не испугались тогда, на берегу. Нам только было грустно, что нет больше Вани, которого мы все любили. Многое связывало Ваню и его семью с Белгородскими. Его похоронили достойно… Да, страшно нам стало потом… когда мы увидели куда больше смертей…»

Когда все собрались в гостиной, Наталия и Адичка к большому удовольствию гостей исполнили пятую «Весеннюю» сонату Бетховена.

Она села за рояль, он взял скрипку. Неделя за неделей они учились слушать друг друга, играть в лад. Сегодня был их первый концерт на публике, и они сыграли с такой естественностью и простотой, что у слушателей порой возникало впечатление импровизации. Был ли в их дуэте кто-то ведущий? Трудно сказать. Им долго аплодировали, затем настал черед романсов и песен.

У Ксении был очень красивый голос. Она с большим чувством спела несколько русских романсов. Потом, дуэтом с Козеттой Ловской, начало мелодии Россини. Козетта была хозяйкой большого поместья, граничившего с Бай-горой; ласковое французское прозвище так и осталось у нее с детства. Не так давно она вышла замуж за Николая, родственника Белгородских, учившегося вместе с Мишей. Когда молодые женщины исполнили «Дуэт кошек», это был настоящий триумф. Все, от дворецкого до горничных, сбежались послушать их. Смех и аплодисменты долго не смолкали. После этого подали чаю, наливки и сладости; наконец все гости разъехались восвояси.

Час был поздний, и Ольга отослала прислугу. Она сама вытряхнула пепельницы, убрала графинчики с водкой и наливками — красной, настоенной на рябине, зеленой на смородиновых почках, желтой на травках. Мимоходом она ставила на место сдвинутые кресла, поправляла складки гардин. Уверенные, привычные движения говорили о том, что она не чувствует себя в доме гостьей. Это было сильнее ее. Поначалу она остерегалась покушаться на права хозяйки, перешедшие к Наталии. Но не прошло и недели, как привычка взяла свое и Ольга снова стала распоряжаться в доме.

Домашняя прислуга ее слушалась. Приказаниям Наталии, не всегда понятным и зачастую противоречивым, люди предпочитали Ольгины, ясные и уверенные. В общем, приезжавшие к ним гости могли заметить, что этим летом хозяек в Байгоре было две. У одних это вызывало улыбку, других шокировало.

Что до Наталии, то она сама не знала, нравится ей поведение золовки или нет. С одной стороны, ей льстила роль хозяйки Байгоры, с другой — ежедневные хлопоты она находила весьма обременительными. Ей нужно было время, чтобы читать, упражняться в игре на фортепьяно, гулять, да и просто бездельничать. Так что хозяйственные заботы она не без удовольствия переложила на Ольгу. Зато для нее было крайне важно первой входить в столовую, первой садиться за стол, первой вставать по окончании трапезы. Ольга, Екатерина и Ксения — все старше ее годами — частенько забывали об этом правиле. Особенно Ольга. Наталия, от души забавляясь ситуацией, не упускала случая напомнить о своих прерогативах хозяйки дома. Ей случалось даже пускаться бегом, так хотелось, чтобы родные мужа вошли в столовую после нее. «Это совершенно ни к чему, — шепотом поучал ее Адичка. — Они должны пропустить тебя вперед, этого требуют приличия». — «Даже Ольга?» — «Даже Ольга».

Наталия только что начала читать «Пармскую обитель». Специально для нее книгу переплели в кожу, на которой были вытиснены ее инициалы и герб Белгородских. Адичка втайне от нее заказал этот экземпляр из Парижа ей в подарок. «Просто так, в честь первых летних дней с тобой», — сказал он в ответ на ее восторги.