Григорий Распутин. Тайны «великого старца» - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Хрусталев cтр.№ 56

Эрзерумский укрепленный район имел в своем составе одиннадцать долговременных фортов, расположенных в две линии на высотах хребта Деве-Бойну. Русские войска 20 января (2 февраля) 1916 г. начали штурм Эрзерума и после 5-дневного штурма 3 (16) февраля взяли турецкую крепость. В ходе операции было захвачено 8 тыс. пленных, 9 знамен, 315 орудий и др. По другим данным только в крепости в плен попало 13 тыс. солдат и офицеров противника. Трофеями русских стали 327 крепостных орудий. А 4 февраля Сибирская казачья бригада, перехватывавшая пути турецкого отступления, захватила западнее Эрзерума остатки турецкой 34-й пехотной дивизии со штабом и 20 орудий. 3-я турецкая армия потеряла свыше половины личного состава (60 тыс. чел.) и почти всю артиллерию (до 450 орудий). Потери русской армии составили 2300 убитыми, 14 700 ранеными и обмороженными. 15 февраля 1916 г. генерал Н.Н. Юденич получил орден Св. Георгия 2-й степени. Поражение под Эрзерумом не только почти оставило турецкий Кавказский фронт без войск и техники, но и открыло русским дорогу в глубь Малой Азии, так как теперь последняя турецкая крепость оказалась в руках русских.

О взятии турецкой крепости Эрзерума делился воспоминаниями жандармский генерал-майор А.И. Спиридович: «Около четырех часов дня по Ставке разнеслась радостная весть о взятии штурмом крепости Эрзерум. Великий князь Николай Николаевич прислал следующую телеграмму: “Господь Бог оказал сверхдоблестным войскам Кавказской армии столь великую помощь, что Эрзерум после пятидневного штурма взят. Счастлив донести о сей победе Вашему Императорскому Величеству”. Государь в ответной телеграмме поздравлял великого князя и Кавказскую армию и благодарил “за их геройский подвиг и за радость, доставленную России удачным штурмом турецкой твердыни”. Было захвачено в плен 235 офицеров, 12 753 солдата, 9 знамен, 323 орудия и большие склады оружия, патронов и продовольствия». (Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция. Минск, 2004. С. 268.)

Генерал Ю.Н. Данилов позднее отмечал: «После взятия Эрзерума русскими войсками был захвачен также Битлис, и отряды наши выдвинулись далеко к стороне Трапезунда, Байбурта и Муша, настолько вперед, насколько им удалось разрешить трудный вопрос подвоза продовольствия и фуража». (Данилов Ю.Н. Великий князь Николай Николаевич. М., 2006. С. 378.)

Жандармский генерал-майор А.И. Спиридович свидетельствовал: «3 февраля в Ставку приехал Верховный начальник санитарной части принц Александр Петрович Ольденбургский, гроза всех тех, кто соприкасался с санитарной частью. Энергия принца была неиссякаемой. Он горел в работе, несмотря на свои годы, отдавал войне все свои знания, весь ум, всего себя без остатка. Принц долго докладывал Государю. Он привез новые модели противогазовых масок. После завтрака император прибыл на вокзал, где стоял поезд принца. Один из вагонов был наполнен желто-бурым ядовитым газом. Снаружи, в окнах вагона можно было видеть, как сдох впущенный туда зверек. В вагон вошли три офицера и два химика в новых масках. Они пробыли там 30 минут и вышли совершенно не пострадавшими. Между тем тяжелый, отвратительный запах ядовитых газов был слышен даже снаружи вагона. Государь смотрел на всю эту картину, стоя у окна вагона, слушая доклад принца, а затем поблагодарил и принца, и тех, кто участвовал в опытах». (Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция. Минск, 2004. С. 268.)

Император Николай II сообщал супруге в письме от 4 февраля: «Я очень счастлив нашим крупным успехом на Кавказе – никогда не предполагал, что Эрзерум будет взят так скоро. Оказывается, наши войска после атаки фортов должны были остановиться, но их натиск был до того стремителен, что они прорвались в тыл туркам и таким образом заняли город. – Это известие дошло до меня из Тифлиса от Н. в 7 минут, как раз, когда мы вставали из-за стола.

Алек был спокоен и не возбужден. Он сделал длинный доклад, а затем предложил показать мне несколько опытов с удушливыми газами. – 3 офицера и два химика в разных масках вошли в вагон и оставались там более 30-ти минут. Я мог наблюдать за ними через окна – как они стояли и ходили в этом ужасном желтом дыму. Даже на открытом воздухе ощущался этот отвратительный запах. Удивительные люди – они проделывают эти опыты с радостью, как спорт!

Теперь насчет моих планов. – Я хочу вернуться, чтобы присутствовать при открытии Г. Думы и Г. Совета. Пожалуйста, об этом пока не рассказывай. Я выезжаю в субботу, делаю смотр чудному 1-му Сибирскому корпусу и приезжаю в Царское в понедельник 8-го. – Остаюсь там два дня и спешно возвращаюсь сюда, потому что на четверг 11-го назначил наше военное совещание, с участием всех главнокомандующих – я с самого начала собирался это сделать, но это все никак не удавалось!

Я буду очень счастлив увидеть тебя и детей – хотя бы на 2 дня – все же это лучше, чем ничего. Теперь, моя голубка, дорогая моя женушка с опухшей щекой, я должен кончать.

Храни вас всех Господь! Целую крепко тебя и детей. Остаюсь твой верный и нежно преданный

Ники». (Переписка Николая и Александры Романовых. 1915–1916 гг. М.; Л., 1925. Т. IV; Платонов О.А. Николай Второй в секретной переписке. М., 2005. С. 397.)

Стоит отметить, что по поводу взятия русскими войсками Эрзерума французский президент Раймон Пуанкаре в своих мемуарах отметил: «Послал великому князю Николаю Николаевичу поздравительную телеграмму по поводу последних побед русского оружия. Он ответил мне следующей телеграммой: “Тифлис, 17 февраля (по новому стилю. – В.Х.) 1916 г. Очень тронут поздравлениями, с которыми вы обратились ко мне и к возглавляемым мною доблестным войскам по поводу взятия Эрзерума. Взятие этого города, несомненно, будет иметь важное значение для счастливого исхода наших общих усилий. Прошу вас, господин президент, принять от меня и от доблестных кавказских войск искреннюю и сердечную благодарность. Великий князь Николай”». (Пуанкаре Р. На службе Франции. 1915–1916. Воспоминания. Мемуары. М.-Минск, 2002. С. 345.)

Императрица Александра Федоровна продолжала беспокоиться о состоянии здоровья сына Алексея и 5 февраля сообщала супругу в Могилев: «Слава Богу, Бэби провел ночь в общем хорошо; просыпался несколько раз, но не надолго и не жаловался. У него обе руки забинтованы, а правая вчера даже болела, – но наш Друг говорит, что все пройдет через два дня. Последние ночи он спал тревожно, хотя без болей, и не жаловался на руку, только не мог согнуть ее. Вероятно, повредил ее, когда тащил за веревку несколько саночек, связанных вместе. Но Деревенко говорит, что он совсем веселенький, поэтому не беспокойся, голубчик. Мы обедали наверху, чтоб он не вставал с постели и поменьше двигался. Чем смирнее он будет лежать, тем лучше. Ольга и Татьяна едут в город, в Татьянинский Комитет». В этом же письме Государыня далее пишет и о других проблемах: «Вполне ли ты доволен Алексеевым, достаточно ли он энергичен? Как здоровье Рузского? Некоторые говорят, что он опять совершенно здоров, только не знаю, правда ли это, а я хотела бы этого, так как германцы его боятся. <…> Только что прочла в «Нов. врем.» о подвиге ст. унт.-офиц. Бэбиного сибирского полка; напечатан и его портрет. Да, у нас в армии немало героев, и будь у нас такие же превосходные генералы, мы наделали бы чудес! <…>