1945. Блицкриг Красной Армии - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Португальский, Валентин Рунов cтр.№ 87

В сложившейся обстановке немцы могли перехватить у нас инициативу и сорвать задуманную операцию. Они внимательно следили за нашими действиями и еще в конце января, когда мы принимали решение о безостановочном наступлении на Берлин, уже приступили к осуществлению некоторых важных контрмер. На Одер, где оборонялись главные силы 9-й армии, были двинуты несколько офицерских школ и резервные соединения. Оборона берлинского направления в целом поручалась ведомству СС, а сам Гиммлер назначался командующим вновь созданной группой армий «Висла». Первоначально в состав этой группы вошли 9-я и 2-я армии…

Возможности противника по наращиванию сил на важнейших стратегических направлениях, в том числе на берлинском, этим, однако, не исчерпывались. На Крымской конференции руководителей трех великих держав 4 февраля 1945 г. такие данные:

«а) На нашем фронте уже появились: из центральных районов Германии — 9 дивизий, с западноевропейского фронта — 6 дивизий, из Италии — 1 дивизия. Всего — 16 дивизий.

б) Находятся в переброске: 4 танковые дивизии, 1 моторизованная дивизия. Всего — 5 дивизий.

в) Вероятно, будут еще переброшены до 30–35 дивизий (за счет западноевропейского фронта, Норвегии, Италии и резервов, находящихся в Германии).

Таким образом, на нашем фронте может дополнительно появиться 35–40 дивизий».

Если учесть, что многие из этих дивизий противник пополнил личным составом до нормы, а наши дивизии в среднем насчитывали тогда по 4000 человек, если учесть все те трудности, какие испытывали мы с подвозом боеприпасов, горючего и других материальных средств, а также временное господство в воздухе немецкой авиации, становится совершенно очевидным, почему для нас стало невозможным продолжение безостановочного наступления на Берлин. Это было бы преступлением, на которое, естественно, не могли пойти ни советское Верховное Главнокомандование, ни Генеральный штаб, ни командующие фронтами.

…Одновременно с данными о крупных перегруппировках неприятельских войск Генеральный штаб получил сведения о намерении немецко-фашистского командования воспользоваться невыгодным при обороне положением выдвинувшихся вперед армий 1-го Белорусского фронта и отсечь их встречными ударами на юг — из района Арнсвальде в Померании и на север — с рубежа Глогау — Губен в Силезии. Теперь известно, что этот план отстаивался начальником Генерального штаба сухопутных сил Германии Г. Гудерианом и должен был проводиться с молниеносной быстротой, пока мы не подтянули сюда достаточно крупных сил. Уже в последних числах января противник вел практическую работу по согласованию действий войск, привлекавшихся для осуществления такого замысла…

В первую очередь следовало сорвать вражеские планы встречных ударов из Восточной Померании и Силезии, быстрее нанести поражение немецко-фашистским войскам, сосредоточенным на флангах. Частными операциями 1-го Белорусского фронта решить такую задачу было немыслимо. Тут требовалось сочетание усилий трех фронтов: 2-го Белорусского, 1-го Белорусского и 1-го Украинского. Практически предусматривалось уже 8 февраля начать операцию 1-го Украинского фронта, в ходе ее разгромить очень сильную группировку противника в Нижней Силезии и тем самым снять угрозу флангового удара с этого направления. Так же незамедлительно 2-й Белорусский фронт должен был повернуть в Восточную Померанию, разгромить там 2-ю немецкую армию и выйти к портам Балтийского моря. Наконец, главным силам 1-го Белорусского фронта, в том числе его танковым армиям, надлежало обрушиться против нависшей над его флангом штаргардской группировки.

Такой план вполне соответствовал задачам момента и был принят Ставкой.

Вспоминает генерал-лейтенант К.Ф. Телегин:

«В.И, Чуйков утверждает о возможности наступления на столицу Германии в феврале 1945 года.

На мой взгляд, продолжение наступления на Берлин без оперативной паузы означало бы полное игнорирование опасности сильного удара противника по обнаженному правому флангу 1-го Белорусского фронта из Восточной Померании. Группа армий «Висла» представляла собой серьезную и опасную силу, с которой никак нельзя было не считаться. Без ликвидации этой угрозы на слабо прикрытом фланге, имевшем к тому же большой разрыв со 2-м Белорусским фронтом, нечего было и думать о наступлении на Берлин. Как мне припоминается, Ставка согласилась с предложением командования фронта форсировать подготовку удара на Берлин силами центра и левого крыла. Но после того как выяснилось, что сил 2-го Белорусского фронта явно недостаточно, а группа «Висла» начала теснить наши правофланговые армии, нам пришлось повернуть на север две танковые армии, кавалерийские корпуса, переключить туда полностью 3-ю ударную армию и 1-ю армию Войска Польского. Объединенными силами двух фронтов опасность была устранена, Померания очищена. По существу, это означало ликвидацию целого вражеского фронта на участке от Одера до Данцига. Только после этого были созданы благоприятные условия для Берлинской операции.

Стоит только вдумчиво взвесить все эти факты, чтобы убедиться, что безостановочное наступление 1-го Белорусского фронта в феврале 1945 года означало бы, по существу, опрометчивое движение в расставленную противником ловушку. Нельзя забывать и о политических аспектах обстановки. Не секрет, что любая наша неудача на фронте неизбежно облегчала бы возможность сговора гитлеровцев с реакционными кругами наших западных союзников против Советской страны.

… Помню один из нечастых в те горячие дни наших обстоятельных разговоров с Г.К. Жуковым. Разговор этот произошел в самом начале февраля, когда фронт стабилизировался, все попытки противника ликвидировать захваченные нашими войсками плацдармы были отбиты и назрела необходимость решения вопроса о дальнейших действиях.

Г.К. Жукова я застал в его рабочем кабинете. Георгий Константинович сидел за столом, склонившись над картой Европы непривычно мелкого масштаба. На эту карту были аккуратно нанесены все линии советско-германского фронта и положение союзных войск. Уловив мой несколько удивленный взгляд, Жуков расправил лист карты ладонями своих крепких рук и, чуть заметно усмехнувшись, произнес:

— Иногда обзор с большой высоты открывает многое из того, чего не увидишь, разглядывая то же самое в упор.

Пригласив занять место рядом, Г.К. Жуков придвинул карту ближе, в мою сторону, провел тупым концом карандаша по линии правого фланга нашего фронта — фланга, полностью повернутого на север и, как мне было известно, ощутимо растянутого.

— О чем свидетельствует вот эта вмятина от Штаргардта до Дойч-Кроне? О чем предупреждает?

— Ну... — несколько озадаченный и необычностью масштаба карты, и вопросом, в котором таился какой-то вывод, хотя и угадываемый, но не до конца понятный мне. — По первому впечатлению — о намерении противника использовать растянутость нашего ослабленного фланга… — начал я.

— Вот именно! — подтвердил Георгий Константинович и, переводя мысль на язык графики, синим карандашом решительно прочертил на карте жирную линию, отсекающую выступ, образованный вклинением наших войск, вышедших к Одеру. — Вот что практически повисло над всеми нашими намерениями! Мы считаем количество войск противника в Берлине, куда готовы ломиться без оглядки по сторонам, а главные силы противника вот здесь зависают над нашим правым флангом и только ждут, когда мы приведем в действие свой план штурма Берлина. Тогда они нам и врежут по горбу!