Французская волчица — королева Англии. Изабелла - читать онлайн книгу. Автор: Элисон Уэйр cтр.№ 132

* * *

17 июля, по просьбе Изабеллы король сделал пожалования госпиталю святого Петра в Йорке, который был основан еще до Завоевания и впоследствии назывался госпиталем святого Леонарда. В тот же месяц Изабелла снова завещала Мортимеру несколько своих имений , что придает вес утверждению Фруассара насчет того, как вскоре после казни Кента «великое бесчестие пало на королеву-мать (справедливо или нет, не знаю), поскольку говорили, что она понесла от Мортимера». В принципе возможно, что Изабелла была беременна в то время — но «великое бесчестие» постигло ее, как мы увидим, лишь значительно позже, в конце года.

К 29 июля двор переехал в Нортхэмптон. В этот день Малтреверса сменил на посту управляющего хозяйством двора человек Мортимера, сэр Хьюго Терпингтон.

Двор побывал в Кингс-Клиф 6 августа, в Стэмфорде 10-го, в Боурне, Линкольншир, 14-го, в Линкольне 24-го и к 1 сентября достиг Клипстона. 6 сентября было решено созвать совет в Ноттингеме, где король со своей свитой оказался четыре дня спустя.

Ответ папы на письмо Эдуарда от 24 марта пришел 15 сентября и содержал обращение к Эдуарду III и королеве Изабелле. С ноткой иронии, а может, и чего-то еще, он выразил свое глубокое удивление по поводу заявлений Кента, что Эдуард II еще жив, в особенности потому, что покойному королю были устроены такие торжественные похороны:

Он уверял с немалой горячностью, что не поверил в россказни Кента, а если бы и поверил, то не стал бы иметь дело непосредственно с графом, но предупредил бы немедля короля и королеву-мать.

Вдумчивый, проницательный и хорошо информированный Иоанн XXII, очевидно, понимал, что Изабелла и Мортимер прямиком катятся к катастрофе, потому что в заключение он дал королеве мудрый совет: «Что бы вы ни делали, делайте это с благоразумием, и думайте, чем все закончится; отриньте малые заботы, чтобы великие беды не обрушились на вас». К сожалению, совет был дан слишком поздно.

Ноттингемский замок изначально был возведен по приказу Вильгельма Завоевателя в 1068 году на высоком песчаниковом утесе, возвышавшемся на 130 футов над городом и рекой Трент; столетием позже его перестроил Генрих II, и к описываемому времени он стал мощной твердыней, «коей не было равных в королевстве». Стены королевских покоев были расписаны сценами из жизни Александра Великого, а в часовне, посвященной святой Екатерине, стены были богато украшены и увешаны картинами, описывающими жизнь этой святой. ^[147]

Для собрания совета были приняты серьезные меры безопасности, что отражало нарастающую паранойю Мортимера. При нем постоянно находились 180 вооруженных телохранителей, а по всему замку расставили стражу. Королева и Мортимер поселились в самой надежной части замка, в «старом донжоне», как ее называли, и каждый вечер все двери и ворота запирались на ключ и на засов; ключи приносили Изабелле, и она спала, спрятав их под подушку.

* * *

К этому времени терпение короля истощилось. Казнь дяди, рождение сына и наследника, растущий список обид, причиненных Мортимером, пренебрежение, выказанное любимой жене, известие, что мать беременна и носит внебрачное дитя — Фруассар говорит, что слухи «наконец достигли ушей короля», — и приближение восемнадцатилетия, после которого он станет совершеннолетним — все это оказало глубокое психологическое воздействие на Эдуарда III. Он больше не хотел иметь ничего общего с местническими раздорами и страдал от общих беспорядков, которые стали последствием правления Изабеллы и Мортимера, в нем нарастало раздражение из-за неотступной опеки матери. Пребывание во Франции должно было укрепить в нем убеждение, которое он, несомненно, разделял с большинством своих современников, что женщины не рождены, чтобы править или превосходить в чем-то мужчин. Эдуард мог также слышать пересуды, явно ходившие по Ноттингему, о том, что Мортимер «жаждал уничтожить королевский род и узурпировать королевское достоинство».

И потому Эдуард сам, как он впоследствии признавал, задумал «тайный план» против Мортимера лишь после тайной поездки Монтегю к папе ^[148] — хотя королю, видимо, отчаянно хотелось избавиться от Мортимера по меньшей мере уже год. Теперь же он понял, что откладывать больше нельзя, потому что этот человек становился опасен и, даже если и не собирался посягать на корону, способствовал подрыву репутации монархии. Впоследствии Эдуард сам известил Иоанна XXII, что поделился своим замыслом только с Уильямом де Монтегю и Ричардом Бери — верными друзьями, в чью надежность он всегда верил.

Похоже, у Эдуарда не было четкого представления, как осуществить задуманное, но он знал, что любой план нужно защитить от случайностей, поскольку о последствиях неудачи страшно было даже помыслить. На помощь ему пришел Монтегю — он предложил вполне реальный, хотя и рискованный план. Он еще ранее подружился с Уильямом д'Иландом из Басфорда, помощником коменданта замка, который брал на себя все обязанности в отсутствие начальника, лорда Грея из Коднора. Иланд не был другом Мортимера и охотно сообщил о существовании потайного хода, пробитого в старину в толще скалы, на которой был воздвигнут замок; этот ход существует и поныне, он известен как «Мортимерова дыра» ^[149], хотя, очевидно, ни Мортимер, ни Изабелла не знали о его существовании. Войти в него можно было через неприметную дверцу неподалеку от гостиницы «Путь в Иерусалим», построенной еще в 1189 году, как раз когда Ричард Львиное сердце отбыл в Третий крестовый поход. Туннель был шириной от 6 до 10 футов (1,8-3 м) и в самых крутых местах подъема снабжен грубо вырубленными ступенями. Он вел в кухню крепости, прилегающую к большому залу. Над ним находились комнаты, занятые королем, Изабеллой и Мортимером. Именно через этот ход Монтегю мог проникнуть в замок.

Чтобы осуществить свою идею, Монтегю заручился поддержкой по меньшей мере двух десятков молодых придворных, на чью верность королю можно было рассчитывать. Среди них были кузены Эдуарда — недужный Джон де Бохун, граф Херефорд, и его братья Хэмфри и Уильям, Ральф Стаффорд, Роберт Аффорд, лорд Уильям Клинтон, Джон Невил из Хорнби, Уильям Летимер, Томас Гертон и Роберт Дигби.