Русская земля. Между язычеством и христианством. От князя Игоря до сына его Святослава - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Цветков cтр.№ 102

В апреле, с завершением полюдья, начинался сезон охоты на рабов. По Днепру, Дону, Волге и их притокам устремлялись быстроходные русские ладьи. Гардизи пишет, что русы «нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен». Беспощадность русов в грабеже и разбое отмечают все средневековые авторы. Гельмольд, например, говорит, что поморским славянам вообще «была врождена свирепость, ненасытная, неукротимая, которая наносила гибель окрестным народам, на суше и на море». Но руяне (жители острова Рюген, коренная балтийская русь) были славны тем, что «даже своих [славян] не щадят». Поставщиками рабов для киевских русов служили те славянские племена, на которые еще не распространился обычай полюдья (главным образом кривичи и вятичи), а также финноугорские народности Поволжья.

К началу июня, когда из Киева отплывали купеческие караваны, в городе скапливались сотни, а то и тысячи пленников. Значительная их часть сразу же отправлялась на жертвенный алтарь. По известию Титмара Мерзебургского, поморские славяне после возвращения из успешного похода чтили своих богов человеческими жертвоприношениями. Лев Диакон пишет, что русы, хороня в Доростоле своих павших воинов, закололи «по обычаю предков множество пленных, мужчин и женщин». Еще какая-то часть пленников оседала на княжьем дворе в качестве отроков и домашней прислуги. В 944 г. Игорь, «утвердив мир с греками», одарил императорских послов «скорою, и челядью и воском». Вероятно, гриди тоже владели челядью, предназначенной для личной эксплуатации. Договор 944 г. знает беглого челядина, «ускочившего от руси».

Но потребности «двора княжа» в рабском труде пока что удовлетворялись небольшой частью полона. Основная масса захваченных рабов предназначалась для продажи. Челядь непременно присутствовала в ряду традиционных товаров русских купцов – мехов, меда и воска. Святослав следующим образом перечислил «блага», которые «сходились» в милом его сердцу Переяславце на Дунае: «от Грек поволоки, злато, вина и овощеве разноличьнии, из Чех и из Угьр – серебро и комони [лошади], из Руси же – скора [пушной товар] и воск и мед и челядь». В Царьграде был особый рынок, «идеже рустие купци приходяще челядь продают».

Рабы из Европы ценились на Востоке чрезвычайно высоко. Красивая белая рабыня, даже ничему не обученная, стоила в X в. не менее 1000 динаров, тогда как за чернокожую рабыню в Египте и Южной Аравии давали всего 150 динаров ^[489]. Поэтому за сохранностью живого товара русы следили с особым тщанием. «С рабами они обращаются хорошо и заботятся об их одежде, потому что торгуют ими», – замечает Ибн Русте.

К середине X в. в развитии древнерусского рабства обозначилось две линии. Одна продолжала традиции патриархального рабовладения, для которого было характерно «семейное» отношение к рабу как к младшему домочадцу. Из договора Руси с греками от 911 г. мы знаем, что древнерусский челядин обладал определенной правоспособностью – так, в случае незаконной продажи его в другую страну он мог требовать от тамошних властей возвращения назад, «в Русь». Гардизи передает, что рабство в Русской земле не было пожизненным: «и там [у русов] находятся много людей из славян, которые служат им, пока не избавятся от зависимости». От византийских авторов VI в. известно, что рабы у славян получали свободу вследствие внесения за них выкупа, истечения некоего срока услужения или досрочного распоряжения господина. По-видимому, эти же условия освобождения сохраняли действенность и в X в.

Однако превращение рабов в предмет купли-продажи и выделение работорговли в отдельную, доходную отрасль экономики свидетельствовали о формировании нового типа рабовладельческих отношений, где челяди была отведена роль уже не младшего члена семьи, а движимого имущества господина.

Вернувшись в начале лета с полоном в Киев, русы находили здесь в большом количестве «моноксилы» – лодки-однодеревки. По сведениям Константина Багрянородного, эти суда принадлежали славянам, жившим в верховьях Днепровского бассейна. Весной, по полой воде, они спускали свои лодки к Киеву и, пристав к берегу возле Боричева взвоза, вытаскивали на сушу. Русы покупали славянские долбленки и оснащали их, используя для этого весла, уключины и прочее убранство со своих старых, пришедших в негодность ладей с прогнившим днищем ^[490].

В июне нагруженная товарами русская флотилия покидала Киев и направлялась к Витичеву – самой крайней крепости на южных рубежах Русской земли, охранявшей Днепровский брод. Здесь два-три дня поджидали отставшие или запоздавшие ладьи.

Торговля с Византией была правительственным предприятием киевского княжьего рода – князя и его родственников, ведущих торговые операции через своих «послов», к которым примыкали «гости» – городские купцы из Киева, Переяславля и Чернигова. Договор 911 г. различает челядина руси и челядина гостей; следовательно, торговая русь и гости представляли разные интересы: первая – княжеские, вторые – городские. Гости также выступали не частными лицами, а официальными представителями (возможно, выборными) городских общин, имевших торговый «уклад» с имперскими властями ^[491]. По договору 944 г. князь удостоверял особой грамотой их правомочность вести с греками торговые дела.

«Великому князю русскому и боярам его» разрешалось присылать в Царьград столько кораблей, «сколько захотят». В эти июньские дни в Витичеве собирался огромный караван – от ста до двухсот ладей, на которых размещалось несколько сотен дружинников и «гостей» и до двух-трех тысяч закованных в цепи рабов ^[492]. По приблизительным подсчетам, стоимость товаров, помещавшихся в одну ладью, составляла 6–8 литр золота (1 литр = 72 золотника, или солида), или около 12–16 древнерусских гривен того времени ^[493]. В Константинополе на эту сумму можно было приобрести, скажем, 8–10 кусков шелка (по цене 50 золотников за кусок; покупать более дорогие ткани русам запрещал договор 944 г.). Общий объем груза, перевозимого одним русским караваном, при условии, если каждая ладья брала на борт хотя бы 10 тонн товаров (включая «живой товар» – рабов), должен был составлять около 1000–2000 тонн. Эти цифры, в общем небольшие, сопоставимы с существующими данными об объемах средневековой торговли. Так, через Сен-Готардский перевал – один из узловых пунктов на континентальных торговых путях Европы – в XIV–XV вв. ежегодно перевозили из Италии в Германию 1250 тонн грузов ^[494].