Царь Саул - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Пронин cтр.№ 74

— Царь поручил мне особое дело, — сказал Добид тихо. — Он приказал, чтобы никто не знал об этом. Дело касается военных приготовлений в войне с князьями Пелиштима. Своих слуг и воинов я оставил в известном месте.

— А, понимаю, — округлив глаза и тоже приглушая голос, поторопился заверить Добида Ахимелех. — Я могу быть тебе полезен?

— Мои люди три дня не ели хлеба. Если у тебя есть, дай мне хлебов пять или что найдётся.

— Подожди немного. — Ахимелех пошептался с кем-то из процессии бородачей в полосатых наголовниках и обратился к Добиду: — В наших домах из печёной пищи есть только освящённые молитвами хлебы. Но такой освящённый кемах может вкушать человек очистившийся, не имевший близости с женщиной и не совершивший убийства.

— Мои воины не сражались и не видели женщин ни вчера, ни третьего дня со времени, как я вышел из Гибы, — схитрил Добид.

Тот, кто заведовал в Левитском братстве выпечкой хлебов, ушёл с послушниками обратно. Скоро он принёс корзину румяных караваев с выдавленной формой священного знака.

Спрятав свой меч под дерюжным плащом, Добид сказал Ахимелеху:

— Ещё одна просьба, почтенный. Нет ли в твоём распоряжении оружия, достойного тысяченачальника. Я так торопился исполнить поручение нашего господина и царя, что взял с собой только нож.

Такое заявление могущественного полководца и тем более царского зятя не показалось пожилому левиту странным. Мало ли что случается там, в Гибе? К чему удивляться и выспрашивать подробности?

— Ты, наверное, знаешь, — с понимающей улыбкой заговорил скуластый левит, несущий в своём облике нечто от первоначальных потомков Левия (Леба), определённо напоминавших египтян, после твоего незабываемого и немеркнущего подвига, о доблестный бетлехемец, царский сын Янахан передал через жреца Ахию подарок для нашего святилища. А подарок этот меч поражённого тобой нечестивого Галата. Его собственным мечом ты и отсёк ему голову. И, конечно, совершенно справедливо, чтобы меч не висел праздно у алтаря, а принадлежал тому, кто завладел им в бою.

Простоватый, но хитрый (как он сам о себе думал) Ахимелех решил: царский зять явился сюда наверняка за ценным мечом, который, видно, давно хотел прибрать к рукам.

Опять были даны распоряжения, и два седобородых левита с поклоном вручили Добиду завёрнутый в кусок серебристой ткани тяжёлый меч.

Добид даже предположить не мог, что ему выпадет такая удача. Он ещё более уверился: и вторичное явление ангела, и только что испечённые священные кемахи, и пелиштимский меч — это символы одного порядка, свидетельствующего о покровительстве высших сил или, говоря прямо, о божьем благословении.

Простившись с Ахимелехом, Добид покинул гостеприимный левитский городок Номбу. Он отправился к лесу, таща корзину с хлебами и радостно придерживая у пояса железный меч.

Левиты продолжили свою процессию с пением молитв, довольные, что оказали содействие царскому зятю. Но один человек, смуглый, с испятнанным тёмными пятнами, будто заляпанном грязью лицом, пришёл к совершенно другому умозаключению. Это был начальник царских пастухов, идумей Доик.

После того как Саул назначил его командовать отрядом стражей, направленных в Рамафаим для поимки Добида, идумей потихоньку скрылся из Гибы. Он проклинал своих воинов, впавших в безумие из-за колдовского пророчества первосвященника, боясь расправы, Доик прятался в Номбе и ждал дальнейшего развития событий.

И вдруг — на тебе! — зять царя, которого приказано доставить живым или мёртвым, разгуливает на свободе в полном одиночестве. Конечно, можно было бы изобличить его россказни о якобы тайном поручении царя. Но левит Ахимелех вряд ли поверит идумею, а не царскому зятю. Старик не рискнул бы задержать героя, которого он узнал в лицо. Поэтому Доик благоразумно промолчал. И потом — мало ли... а вдруг бетлехемца и правда поджидают сообщники? Однако лишь только Добид удалился в сторону лесистых предгорий, идумей тоже распрощался с левитами. Он сел на своего осла и, долбя его бока пятками, погнал к Гибе.

Явившись в крепость, Доик быстро нашёл Абенира. В двух словах он рассказал о происшедшем.

— Ну да! — не поверил свирепый брат Саула. — Ты не врёшь, идумей? Не то гляди: я прикажу повесить тебя вот на том высоком дереве.

— Пусть мнэ плохо будэт от Яххбэ и Баал-Тегор! Чтобы мнэ окалеть, я нэ вру! — клялся Доик и умолял допустить его к царю.

— Хорошо, пошли, — согласился Абенир и, толкая в спину, проводил усердного гонца за город.

Саул сидел на раскладном кресле, под большим дубом в окружении тысячников и сотников, старейшин колена Бениаминова, ближайших родственников и слуг. Дуб, под которым происходило собрание, считался священным. По поверью местных хананеев, живших здесь задолго до прихода из Мицраима людей ибрим, в тысячелетнем дубе скрывался сильный баал, как и во всей горе, увенчанной теперь мощной крепостью Саула. И, хотя левитами возбранялось поклоняться языческим богам и духам, место ион дубом чтилось горожанами Гибы и окрестными землепашцами. Здесь находился небольшой алтарь из дикого камня. Несмотря на запреты, пастухи по ночам приносили жертвы баалу, дерзая подвешивать к толстым ветвям яркие лоскутки, шелковистые кисточки и медные бубенцы.

Царь сидел в простой одежде воина, без золотого венца и каких-либо украшений. Однако он опирался правой рукой на копьё, а левую держал на рукояти меча. Ритуально такая поза означала Саул сейчас представительствовал, как главный полководец по имени Матрия, колена Бениаминова и всего Эшраэля, хотя людей из других колен и племён заметно не было. Словом, он как бы собрал военный совет в малом составе.

Старейшины, полководцы и прочие соплеменники молча еду шали суровую речь Саула.

— Выслушайте меня, сыны Бениаминовы. Неужели вы надеетесь получить от Добида лучшие воздаяния и льготы, нежели те, которые раздал вам я? Неужели вы так любите сына Ешше — бетлехемца, думая, что он даст вам большие поля и виноградники, нежели мы получили от меня?

— Нет, господин наш и царь, мы не ждём лучшего от Добида, отвечали старцы племени Матрия. — Мы не любим его больше тебя, ибо мы избрали тебя над собой по воле бога. И это истина.

— Тогда почему никто из вас не открыл мне, что сын мой Янахан в дружбе с Добидом и готов вместе с ним строить против меня ковы и заговоры? — продолжал спрашивать Саул, его брони, изломав свой обычно грозный рисунок, опять выражали нечто трагическое. Густые чёрные волосы и борода его давно подёрнулись сединой, побледневшее лицо прорезали резкие морщины. Он выглядел постаревшим и утомлённым.

— Господин мой, царь и отец, — заговорил горячо Янахан, прижимая руки к груди, — никаких ков и заговоров не затевал и с Добидом против тебя, чтимого нами и...

— Помолчи, Янахан, — прервал его царь, — я не разрешал тебе говорить прежде почтенных и мудрых людей колена Бениаминова Не пробуждай во мне гнева против себя и не стремись переубедим в меня в том, что сын Ешше-бетлехемца враг мой. А вы, могущественные и мудрые, ездящие на ослицах светлой масти и носящие одежды из тонких тканей, почему не делаете ничего, чтобы уничтожить моего врага?