Людовик IX Святой - читать онлайн книгу. Автор: Жак Ле Гофф cтр.№ 27

Смерть отца

Вернемся к отроку, который в 1226 году в 12 лет стал королем Франции.

Тридцатого января 1226 года Людовик VIII выступил в крестовый поход на защитника еретиков графа Тулузского. Он решил напасть на графство из Прованса и потому пошел через Лион и Прованс, а натолкнувшись на сопротивление жителей Авиньона, осадил город и в августе взял его. Потом он без труда подчинил себе Лангедок (Безье, Каркассонн, Памье), а в октябре решил вернуться в Париж через Овернь. В конце месяца он заболел дизентерией и был вынужден сделать остановку в Монпансье ^[126]. Болезнь быстро прогрессировала; король умирал. А так как ему было всего тридцать восемь лет (в том же 1226 году исполнилось бы тридцать девять), то в завещании 1225 года он не отдал никаких распоряжений по управлению королевством в свое отсутствие или в случае смерти ^[127], что обычно оговаривалось в завещаниях французских королей, отправлявшихся в дальние крестовые походы. Но Людовик VIII, видимо, счел это ненужным, поскольку выступал в крестовый поход в границах своего королевства.

Надо было принимать решение. Никто не мог поручиться, что юный Людовик, после смерти брата старший сын короля (primogenitus), автоматически унаследует престол. В свое время Филипп Август впервые за более чем двухсотлетнюю историю династии Капетингов не стал короновать старшего сына при своей жизни. Тогда казалось, что преемственности династии ничто не угрожает, а то, как поступали в таких случаях царствующие Каролинги (они обычно короновали наследников при своей жизни), уже начало стираться из памяти. Сейчас же ситуация была весьма рискованной. Наследником был мальчик. Сводный брат умиравшего короля, сын Филиппа Августа от Агнессы Меранской, граф Булонский Филипп, по прозвищу Строптивый, находился в полном расцвете сил (ему было двадцать пять лет), а влиятельные бароны, королевские вассалы, только что продемонстрировали не слишком большое рвение на службе королю. Граф Шампанский Тибо, граф Бретонский Пьер Моклерк и Гуго де Лузиньян, граф де ла МарIII, не дождавшись снятия осады Авиньона, по истечении сорока дней воинской службы в конце июля дезертировали из королевского войска. В то же время некоторые сеньоры роптали, что один из самых знатных баронов королевства, граф Фландрский Фердинанд Португальский, после поражения при Бувине вот уже двенадцать лет томится в башне Лувра.

Третьего ноября умирающий Людовик VIII призвал к себе баронов, прелатов и лиц, игравших сколько-нибудь заметную роль в войске; среди двадцати шести собравшихся были архиепископы Санса и Буржа, епископы Бове, Нуайона и Шартра, сводный брат короля граф Булонский Филипп Строптивый, графы де Блуа, де Монфор, де Суассон и де Сансерр, сир де Бурбон и сир де Куси и несколько высших должностных лиц из его окружения. Король повелел им, каждому лично, после его смерти принести клятву верности его сыну Людовику (а в случае смерти последнего — младшему, Роберту) и как можно скорее короновать его ^[128].

Это единственное повеление Людовика VIII, подтвержденное документом, аутентичность которого не вызывает сомнения. Дальнейшие распоряжения умирающего короля известны по текстам менее надежным. Хронист Филипп Мускет (или Муске), епископ Турне (ум. 1241), сообщает, что Людовик VIII призвал к себе троих самых знатных подданных — Бартелеми де Руа и Жана де Неля, бывших советниками Филиппа Августа (которым последний, между прочим, доверил надзор за двумя высокопоставленными узниками, взятыми в плен при Бувине, — графами Булонским и Фландрским), и епископа Санлиса, того самого брата Герена, который был не просто тайным советником, но и кем-то вроде официального наместника короля Филиппа. Король умолял их «позаботиться о детях» ^[129]. Речь шла не о какой-то официальной миссии, а, как пишет Ф. Оливье-Мартен, «король просто хотел доверить заботу о детях горячо любимым и верным товарищам» ^[130]. Мы снова увидим две эти группы в окружении Людовика Святого; первая — высокопоставленные лица, представленные в «совет», точнее, «совет» и определил состав этой группы, куда входили придворные, бароны, прелаты и знатные фавориты короля, обязанные помогать в принятии важных решений; другая — близкие люди, пользующиеся большим доверием, они выполняли поручения в основном личного характера и высказывали мнение, не кривя душой.

Но, обратившись с просьбой к своим приближенным, Людовик VIII никак не затронул главный вопрос: «Кто будет править королевством от имени короля-отрока?» Об этом не говорится ни в одном письменном тексте, ни в одном устном предании. Ведь теперь речь идет не о том, чтобы назначить кого-то управлять государством на время участия короля в крестовом походе. Так уже случалось дважды. В 1147 году, когда Людовик VII отправился во Второй крестовый поход, он назначил триумвират, в который вошли его ближайший советник аббат Сен-Дени Сугерий, архиепископ Реймса (Сен-Дени и Реймс уже нерасторжимы!), и граф Неверский, который почти тотчас ушел в монастырь, а его место занял родственник короля граф де Вермандуа. Но архиепископ Реймса, кажется, отказался от участия в триумвирате, а граф де Вермандуа превысил свои полномочия. В результате аббат Сен-Дени Сугерий отстранил его и в отсутствие короля правил один.

В 1190 году, накануне выступления в Третий крестовый поход, Филипп Август вручил бразды правления королевством матери, Адели Шампанской, вдове Людовика VII, и дяде, ее брату, архиепископу Реймса Гийому Белорукому. Итак, вдовствующая королева-мать могла выступить в роли, которую историки ошибочно назвали «регентством», ибо это понятие появляется лишь в XIV веке и с тех пор означает более официальную функцию и определенный юридический статус. Даже если в XII–XIII веках и случалось, что назначенные королем особы женского пола или одна из них были вынуждены брать на себя полноту власти, все равно речь шла только о «заботе и опеке».

Вопрос об управлении королевством в период несовершеннолетия короля возникал единственный раз. В 1060 году, когда умер Генрих I, его сыну Филиппу I, коронованному в Реймсе в 1059 году, было семь или восемь лет ^[131]. Перед смертью Генрих поручил заботу о сыне и о королевстве свояку Бодуэну V, графу Фландрскому. Однако это решение было связано не с проблемой престолонаследия, поскольку в то время, когда давали о себе знать «посткаролингские» пережитки, выбор короля, несомненно, был продиктован желанием подстраховать юного наследника и правительство с помощью силы и авторитета одного из самых могущественных среди тех, кого в одном документе 1067 года называют «первыми людьми королевского дворца» (principes regalis palatii) ^[132].