Людовик IX Святой - читать онлайн книгу. Автор: Жак Ле Гофф cтр.№ 83

Ричард Корнуэльский и сын Генриха ратифицировали мирный договор 10 февраля 1259 года. Семнадцатого февраля эту процедуру совершили в Вестминстере доверенные лица короля Англии. Граф и графиня Лестерские (Симон де Монфор и его жена Алиенора) долго не соглашались и подписали мирный договор только 4 декабря 1259 года, in extremis ^[410]. По приглашению Людовика IX Генрих III в сопровождении своей супруги, второго сына Эдмунда и многочисленной свиты высадился 14 ноября на континенте. Двадцать пятого ноября Людовик IX устроил в честь него прием в Сен-Дени, а в Париже предоставил в его распоряжение собственный дворец в Сите. Четвертого декабря 1259 года в саду дворца, в присутствии многочисленных английских и французских прелатов и баронов и при большом стечении народа король Англии принес оммаж французскому королю, опустившись перед ним на колени и вложив свои руки в руки Людовика IX. Перед этой церемонией канцлер Франции, францисканец Эд Риго, архиепископ Руанский, торжественно зачитал мирный договор.

Договор вызвал горячие споры среди советников двух королей. Жуанвиль приводит нам яркое свидетельство того, что говорилось с французской стороны:

Жуанвиль, одобряя короля, делает вывод:

Далее Жуанвиль приводит примеры множества распрей, с которыми Людовик Святой покончил и во Французском королевстве, и за его пределами, и заканчивает этот фрагмент, посвященный королю-миро-творцу, любопытной речью Людовика Святого.

Эти две страницы, написанные Жуанвилем и доносящие до нас слова короля, — ярчайшее свидетельство, проливающее свет не только на то, чем руководствовался Людовик Святой в своих миротворческих действиях, но и на принципы его политики в целом. В основе всего лежит неразрывное единство между интересами королевства и претворением в жизнь христианского идеала. Он пожаловал земли королю Англии, а за это сделал его своим вассалом. Теперь, если бы тот нарушил оммаж, это не осталось безнаказанным. В 1274 году монах Сен-Дени Примат во французской редакции «Романа королей» (выполненной по повелению Людовика Святого, отданному незадолго до смерти), который разросся в «Большие французские хроники», подчеркивает значение оммажа для Гаскони, и современные историки согласны с этим суждением: «До 1259 года Гасконь не была ленницей ни французских королей, ни их королевства», и, следовательно, Генрих III был «человеком» короля Франции лишь «постольку поскольку». Четвертого декабря 1259 года, принеся оммаж Людовику IX за Гасконь, «чего не делал ни один из его предшественников, Генрих III превратил бывшую до тех пор независимую землю во фьеф, в аллод. Отныне Французское королевство не заканчивалось на Гаскони, но простиралось до самых Пиренеев» ^[413].

Другой мотивацией Людовика Святого, с которой мы уже сталкивались, являлось родственное чувство. И здесь встает тот же вопрос: ставится ли оно на службу политики, располагающей совсем иными средствами, или же это политика, движимая семейным императивом? Отвечаю: и то, и другое стало так присуще Людовику Святому, что без них было бы невозможно понять эмоциональные импульсы политического реализма.

Чего опасался больше Людовик Святой, проводя политику реализма: ненависти врагов или, будучи верующим, гнева Божьего? Одно наслаивается на другое, мешая дать однозначный ответ. Долг христианина удваивается и служит интересам короля.

Действительно ли Парижский договор 1259 года положил конец франко-английскому антагонизму на континенте? В 1271 году Альфонс де Пуатье и его жена Жанна умерли бездетными (случай, предусмотренный договором 1259 года), но французский король не спешил возвращать Ажан и юг Сентонжа королю Англии, и эта реституция, совершившаяся наконец в 1286 году, позволила избежать двусмысленности как в вопросе о границах, так и о правах двух государей. Дважды появлялись основания (в 1294 году у Филиппа Красивого и в 1324 году у Карла IV Красивого) для вооруженного вторжения в Гиень и конфискации фьефа. И оба раза посредничество Папы без труда приводило к возвращению герцогства королю Англии (в 1297 и 1325 годах). Но легкость его оккупации, возможно, создала у французов впечатление, что отвоевать английские владения во Франции будет просто. Тревогу вызывало не это, а то, что преемники Генриха III все чаще приносили оммаж французским королям без особого желания. Эдуард I принес оммаж в 1274 и 1286 годах, Эдуард II от имени своего отца — в 1304 году и уже как король Англии — в 1308 году, Эдуард III от имени своего отца — в 1325 году и от своего имени — в 1329 году — в новой обстановке, когда французский король уже не был прямым потомком Капетингов, но являлся отпрыском младшей ветви династии — Филиппом VI Валуа. Французские вельможи отдавали предпочтение именно юному королю Англии, который был внуком Филиппа Красивого, правда, по женской линии, по линии своей матери Изабеллы, вдовы Эдуарда II. Она тщетно пыталась заполучить для сына французскую корону, которая по традиции Капетингов приберегалась для наследников по мужской линии. В 1329 году юный Эдуард принес оммаж Филиппу VI в Амьене просто потому, что не нашел в себе сил сказать «нет». Такое признание вассалитета короля Англии по отношению к королю Франции стало отныне весьма проблематичным, по крайней мере, по трем причинам: фактически территориально-правовое положение Гиени не было окончательно урегулировано Эдуардом III и Карлом IV Красивым договором от 31 марта 1327 года, хотя его и представляли как «нерушимый мир»; смена династий во Франции создала новую ситуацию в отношениях между двумя королями, когда англичанин выступал претендентом на французскую корону; и, быть может, что немаловажно, потому что развитие английской и французской монархий по пути «национальных» государств, государств «нового времени», делало подчинение одного короля другому в феодальном духе все более спорным и сомнительным. Условие, с помощью которого Людовик IX хотел окончательно решить проблему английского присутствия во Франции, стало со временем главным препятствием к установлению франко-английского мира. Воссоздаю данную цепь событий, выходящих далеко за пределы правления Людовика Святого, единственно потому, что это способствует оценке его идей и влияния на решение встававших перед французами проблем и на развитие событий. Договор 1259 года и правда означал, что Людовик Святой преуспел в своих намерениях, где одна задача дополняла другую: скрепить мир между Англией, и Францией самыми прочными из существовавших в то время уз — узами вассалитета, что, кроме всего прочего, знаменовало собой превосходство короля Франции. Эволюция структур и развитие событий, которые трудно было предугадать, превратили Парижский договор в орудие войны — Столетней войны, но святой король не был ни пророком, ни провидцем.