Людовик IX Святой - читать онлайн книгу. Автор: Жак Ле Гофф cтр.№ 88

Великий переворот в христианской погребальной идеологии связан с поклонением могилам святых, с урбанизацией (inurbamento, как говорят итальянцы) мертвых, внедрением пространства мертвых в пространство живых, размещением кладбищ в городах, по возможности, рядом с останками святых, — во всяком случае рядом с церквами ^[438].

Второй переворот в христианской погребальной идеологии заключается в том, что могила перестает быть местом памяти о конкретном человеке. Э. Панофски подчеркивал, что христианское погребальное искусство исключает «ретроспективный» или «мемориальный» принцип; в нем господствует принцип «эсхатологический»: могила должна предвещать воскрешение и служить призывом к вечной жизни ^[439]. Ф. Арьес настойчиво говорил о том, что примерно с V века христианская могила становится анонимной — на ней нет ни надписи, ни портрета. Однако не следует преувеличивать это коренное отличие от погребальной идеологии древних. Христианское погребение все же несет в себе некую идею памяти. Памятник или часть памятника, где покоятся останки святого, чаще всего называется memoria. Правда, христианский надгробный памятник прежде всего служит напоминанием живым о том, что плоть есть прах и должна обратиться во прах. Память, которую он вызывает, — это скорее память, обращенная к концу света, чем к прошлому, к тому, кем человек был на земле.

Среди славных мертвых, которые нуждаются в особом обращении, хотя и не столь благоговейном, как того требуют останки святых, и вообще иного, — сильные мира сего, в первую очередь те potentes ^[440] те мертвые, которые с самой глубокой древности выделялись среди всех: усопшие правители ^[441]. Им удалось проникнуть в пространство, по которому проходит граница, отделяющая клириков от мирян: в церковное пространство. Погребенные in sacrario, то есть на хорах или в примыкающем к нему святилище, короли со времени Высокого Средневековья были склонны считать некоторые церкви некрополем, «пантеоном» своих династий.

В Галлии тенденция выбирать церкви для королевских захоронений обозначилась с начала правления династии Меровингов ^[442]. До принятия христианства франки при погребении своих вождей следовали обычаям, весьма близким римским. Так, Хильдерик I, отец Хлодвига, был похоронен в кургане рядом с древней дорогой близ Турне — одинокая могила за пределами города, не имеющая ничего общего с памятником христианского культа. Хлодвиг, не колеблясь, нарушил этот обычай — отныне все короли династии Меровингов будут покоиться в христианских базиликах, но в базиликах загородных, extra muros ^[443]. Была ли в этом выборе (как это обнаружится впоследствии — и на века — в Сен-Дени) более или менее латентная связь между королем и пространством, или это явилось следствием отсутствия подлинной столицы и привлекательности загородных монастырей? ^[444]

Хлодвиг выбрал местом своего погребения церковь Святых Апостолов, которую воздвиг, несомненно, для мощей святой Женевьевы, умершей, вероятно, около 500 года, на холме, возвышающемся над Парижем на левом берегу Сены. В 544 году там же рядом с ним была похоронена королева Клотильда.

Но Хильдеберт, тот самый сын Хлодвига, который получил во владение Париж, в 558 году повелел похоронить себя в другом пригородном монастыре, Сен-Венсенн-э-Сен-Круа, который он сам основал для хранения реликвий, вывезенных из Испании (прежде всего — туники святого Винцента), и, вне сомнения, для того, чтобы он служил некрополем ему и его семейству. Парижский епископ святой Герман был также похоронен там в 576 году, и впоследствии церковь была переименована в Сен-Жермен-де-Пре. Почти все государи из числа парижских Меровингов, их супруги и дети были похоронены в монастыре Сен-Венсенн-э-Сен-Круа, но так же, как церковь Святых Апостолов (впоследствии Сент-Женевьев), эта церковь не обладала монополией на королевские могилы и в общем не была подлинным королевским некрополем Меровингов.

Выбор особого места погребения одним из королей династии Меровингов повлек за собой серьезные последствия. С конца V века в Сен-Дени, там, где был похоронен Дионисий, первый епископ Парижский, принявший мученическую смерть в 270 году, а впоследствии мученики Рустик и Элевтерий, существовали монастырь и церковь, в которых принимала участие святая Женевьева. Постепенно между королями династии Меровингов, правящими в Париже, и этим аббатством установились более прочные связи, и около 565–570 годов там была погребена королева Арнегонда, вдова Хлотаря I. Но ее могила, в которой недавно были найдены великолепные украшения, была, как и все остальные могилы, безымянной, и, похоже, Сен-Дени не предназначался для того, чтобы стать королевским некрополем. Положение изменилось в 639 году, когда там был похоронен Дагоберт I, при котором церковь перестроили; смертельно больной, он повелел перевезти себя в Сен-Дени, тем самым заявив о своем желании быть погребенным именно там.

При Каролингах Сен-Дени, вероятно, превратился в некрополь новой династии. Карл Мартелл, истинный основатель этой династии, даже не будучи обладателем королевского титула, все же выбрал для захоронения Сен-Дени, где и был погребен в 741 году. Этот выбор, несомненно, объясняется особым почитанием святого Дионисия, но не исключено, что и политическими соображениями: желанием связать себя с одним из монастырей, принадлежавших прежде Меровингам, и, так как возможности сделать это в Париже, в церкви Сен-Венсенн, не было, то он хотел быть погребенным рядом с королями той династии, конец которой он уготовил, чтобы ей на смену пришли его потомки. Таким образом, выбор некрополя еще больше политизировался. Место погребения стало означать притязание на легитимность и преемственность. Сын Карла Мартелла, Пипин Короткий, выбрал Сен-Дени сначала для коронации Стефаном II в 755 году, а впоследствии, в 768 году, — для погребения. Его вдова заняла место рядом с ним в 783 году, так что после смерти, подобно Хлодвигу и Клотильде и Дагоберту и Нантильде, королевская чета воссоединилась. Но сын Пипина вновь нарушил королевский погребальный континуитет в Сен-Дени. Карл Великий, превративший королевство Меровингов, объединенное его дедом и отцом, в империю, выбрал для себя новую столицу, ставшую впоследствии и его некрополем, — Ахен. Но и это начинание не имело будущего. Почти все потомки Карла Великого выбирали другие церкви. Традицию захоронения в Сен-Дени возродил Карл Лысый, которого связывали с аббатством прочные узы, он считался едва ли не вторым после Дагоберта его основателем; там он и был погребен в 884 году, через семь лет после смерти.