Красная площадь - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Власов cтр.№ 21

Оставалось только порадоваться тому обстоятельству, что отныне все это не его, майора Свинцова, забота. Дело у него отобрали, и, по счастью, произошло это как раз в тот момент, когда расследование действительно зашло в глухой тупик. Единственная зацепка — мотоциклист на красной «Яве» — приказала долго жить, и, обдумав это, майор ощутил растущее злорадство, которое очень быстро пересилило разочарование охотника, упустившего дичь.

— Чего ты торопишься, как голый под одеяло? — сказал он Назмутдинову. — Раз уж пришли, давай хотя бы осмотримся…

Он вошел в дом. Помещение, куда вела входная дверь, совмещало, по всей видимости, функции кухни и прохожей. Здесь было довольно уютно и очень чисто; чувствовалось, что порядок, наведенный некогда женской рукой, старательно поддерживается по сей день. Сюда выходила аккуратно оштукатуренная и выбеленная русская печь с окрашенными алюминиевой краской дверцами. Свинцов зачем-то приложил к ней ладонь и вздрогнул от неожиданности: плита была еще теплая. Впрочем, ничего особенного это не означало: грамотно сложенная русская печь способна удерживать тепло по нескольку суток, тем более что на улице лето. Никаких кастрюль, по состоянию содержимого которых можно было бы определить, как давно хозяин покинул дом, на плите не обнаружилось; продукты, хранившиеся в полупустом древнем холодильнике, также не рассказали майору ничего интересного.

Открыв одну из выходивших в кухню дверей, он обнаружил тесную кладовку, устроенную под лестницей, что вела на второй этаж. Здесь ему первым делом бросился в глаза линялый брезентовый чехол для удочек, стоявший прямо у двери, на самом видном месте. С сильно бьющимся сердцем майор заглянул вовнутрь и разочарованно плюнул: в чехле была бамбуковая трехколенка.

Комнат было две, и в обеих царил тот же, что и на кухне, однажды наведенный и с тех пор неукоснительно поддерживаемый порядок. На полу ни соринки, на скатертях и покрывалах ни морщинки, чистые занавески на отмытых до скрипа окнах висят аккуратно, как на картинке, и даже книги на полках расставлены по ранжиру. Свинцов пробежался глазами по книжным корешкам. Тут были справочники и пособия по садоводству и огородничеству, а также основательно зачитанная «Энциклопедия молодого хозяина», свидетельствовавшая о том, что бывшему командиру десантно-штурмового батальона пришлось учиться самым простым и обыкновенным вещам буквально с азов. Да и то сказать, тому, кто всю свою сознательную жизнь учился только ломать — двери, стены, кирпичи и чужие кости, — нелегко освоиться на гражданке, где ломать доводится лишь изредка, а чаще все-таки приходится строить…

Истрепанные до полной ветхости библиотечные боевики в пестрых обложках были тут как тут, занимая целую полку. Судя по пометкам на форзаце, выданы они были около полутора недель назад, что, в сущности, ни о чем особенном не говорило. Поставив обратно на полку пухлый, расползающийся в руках томик, майор без особой необходимости поднялся на второй этаж и полюбовался видом на реку. Вид и впрямь был недурен, хотя его основательно заслоняли кроны росших на спускавшемся к заливному лугу откосе деревьев. Над самым откосом виднелась небольшая банька, а правее, как водится, торчало слегка покосившееся дощатое строение, архитектура которого сильно напоминала скворечник.

Глядя сверху на все это сомнительное великолепие, Свинцов с неудовольствием думал о потраченном впустую выходном дне. Причем выходной он испортил не только себе, но и своим подчиненным, которые еще не раз ему это припомнят, и Назмутдинову с его орлами…

Тут в глаза ему наконец бросилась одна малозаметная деталь, при виде которой все посторонние мысли разом вылетели у майора из головы.

Дверь нужника была открыта настежь. Дощатая будка до половины утопала в разросшемся малиннике, и именно из-за этого Свинцов далеко не сразу заметил торчащие из нужника широко раскинутые ноги в серых камуфляжных штанах, заправленных в высокие ботинки армейского образца. Судя по положению этих ног, их владелец сидел прямо на полу сортира — то есть на прорезанном в этом полу очке, будто второпях не сумел отличить эту простенькую и широко распространенную в наших краях конструкцию от привычного унитаза. Пока Свинцов пытался понять, что за блажь взбрела в голову одному из омоновцев капитана Назы, в кустах между нужником и баней что-то шевельнулось. Пристально вглядевшись в густые ветви, майор увидел одетую в зеленый армейский камуфляж фигуру, которая, пригнувшись, беззвучно скользнула за угол бани.

— Твердохлебов, стоять! — во всю глотку заревел майор Свинцов, распахивая форточку. — Стой, стрелять буду!

Выставив в форточку руку с пистолетом, он пальнул в безоблачное летнее небо.

* * *

Иван Алексеевич действовал не раздумывая, по старой армейской привычке, полностью полагаясь на рефлексы. Думать надо на стадии планирования операции — неважно, командуешь ты военным округом, дивизией, группой из трех человек или одним собой. А когда доходит до горячего дела, думать некогда — надо быстренько соображать и еще быстрее действовать.

Передышка кончилась; черные сделали неожиданный ход, атаковав белого ферзя десятком пешек и двумя слонами, один из которых к тому же оказался ярко выраженным душманом — не узбеком и не таджиком, и, уж конечно, не афганцем, но явным, природным мусульманином с широкой плоской мордой и раскосыми азиатскими гляделками.

Пробираясь через заросли ольхи и орешника к задам своего участка, Твердохлебов дивился тому, как быстро противник отреагировал на сделанный им позавчера ход. Он-то был уверен, что найти его невозможно. Что может быть неприметнее мотоциклиста с удочкой в чехле? Только мотоциклист без удочки… Да еще в такой дождь!

Тот факт, что его атаковали не бандиты из казино, а милиция, неприятно удивил Ивана Алексеевича. Книги, которые он читал, утверждали (и жизненный опыт, к слову, этого утверждения не опровергал), что самостоятельно, без посторонней помощи, российские менты не способны отыскать даже собственные подштанники. А если ненароком и найдут, можно не сомневаться, что им либо хорошо за это заплатили, либо основательно припугнули — словом, дали стимул.

Стимулировать их в данном случае могли только хозяева казино, то есть отпетое ворье, бандиты, гангстеры, место которым за решеткой, а еще лучше — на кладбище. А раз так, милицейская форма суть не что иное, как маскировка, к которой прибег хитрый, коварный враг.

Потому что милиционер, работающий на бандитов, — это уже не милиционер, а уголовник в погонах.

Разобравшись в этом сложном вопросе, Иван Алексеевич почувствовал спокойную уверенность. Все снова было, как на войне: свои по одну сторону, чужие — по другую. Противник превосходящими силами захватил временно оставленный без охраны объект, и теперь следовало решить, что с этим делать.

Окажись под рукой у майора Твердохлебова хотя бы пяток ребят, он выбил бы этих пятнистых жаб из дома и занял оборону. Да что пяток! Хватило бы и одного Сереги Сухова, чтобы эти клоуны в трикотажных масках полетели отсюда вверх тормашками!

Однако ничего легкого эта война, как и любая другая, ему не сулила. Наступать было невозможно — одному и без оружия против полутора десятков вооруженных профессионалов, — но и отступать Твердохлебов не мог. Без денег, без приличной одежды, в камуфляже и резиновых сапогах — ну куда ты станешь отступать? Если эти жабы нашли дачу, то городская квартира, надо полагать, уже давно у них под колпаком. Черт, как же они ухитрились его найти, да еще так скоро?