Ярослав Мудрый - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Карпов cтр.№ 52

Русские источники (летопись и «Сказание о Борисе и Глебе»), описывая это последнее бегство Святополка, изображают страшную, почти апокалипсическую картину чудовищных мук, принятых князем-убийцей в возмездие за совершенные им преступления. «И когда бежал он, напал на него бес, и расслабли кости его, и не мог сидеть на коне, и несли его на носилках. Принесли его к Берестью бежавшие с ним; он же говорил: "Бегите со мною. Гонятся за нами!" И отроки его поспешали узнать: "Гонится ли к за нами?" И не было никого, гонящегося вслед. И бежали с ним [дальше]; он же, в немощи лежа и привставая, говорил: "Вот, гонятся, ох, гонятся, бегите!" Не мог оставаться на одном месте, и пробежал Лядскую (Польскую. - А. К) землю, гонимый Божьим гневом, прибежал в пустыню меж Ляхи и Чехи, и в том месте испроверг зло (неправедно. - А. К) живот свой. Праведный суд постиг его, неправедного; по отшествии от света сего принял муки окаянного… Посланная на него пагубная кара немилостиво смерти его предала, и по смерти вечно мучим есть связан. Есть же могила его в пустыне и до сего дня, исходит же от нее смрад зол. Се же Бог показа в поучение князьям русским: да если еще то же сотворят, уже слышав обо всем этом, то такую же казнь примут, и даже еще большую…»106

«Нечестивый бежит, когда никто не гонится за ним… Человек, виновный в пролитии человеческой крови, будет бегать до могилы, чтобы кто не схватил его». Эти слова из «Книги притчей Соломоновых» (Притч. 28: 1, 17 как нельзя лучше подходят к Святополку, каким изображают его летописец и автор «Сказания о Борисе и Глебе». Окаянный князь-убийца принимает на себя все прегрешения и все мук прежних преступников и убийц. Так, сентенция летописца по поводу справедливости совершенного над Святополком Божьего наказания почти дословно извлечена из древнерусского перевода «Хроники» Георгия Амартола, византийского исторического сочинения IX века, получившего распространение в Киевской Руси уже в XI столетии: «Праведный суд постиг его, неправедного…» и т. для. Так описана в «Хронике» Амартола смерть окаянного иудейского царя Ирода107. Святополк уподобляется и другим убийцам и преступникам, известным из Священного Писания, - Каину, Ламеху, а также Авимелеху, незаконнорожденному сыну иудейского царя Гедеона, убившему семьдесят своих братьев; с последним он прямо отожествляется: «Сей же Святополк - новый Авимелех, родившийся от прелюбодеяния и избивший братию свою, сыновей Гедеоновых». Автор «Сказания о Борисе и Глебе» находит в истории еще одну убийственную параллель преступлениям Святополка. «…Как и Иулиан цесарь (римский император Юлиан Отступник. - А. К.), который много крови святых мучеников пролил, горькую и бесчеловечную смерть принял: не ведомо от кого прободен был копьем в сердце, - так и этот: не ведомо от кого бегая, злострастную смерть принял».

Если судить по летописи и по Житиям Бориса и Глеба, то получается, будто в древней Руси известна была и могила Святополка, которая находилась где-то в пустыне «между Ляхи Чехи» и от которой исходил «смрад зол» (или, по версии новгородского летописца, «дым»). Диакон Нестор, автор «Чтения о святых Борисе и Глебе», сообщал даже об известной в его время «раке» (гробнице) окаянного князя, ссылаясь при этом на каких-то очевидцев: «Ибо бывает смерть грешнику люта: многие ведь говорят, что в раке его видели, как и Ульяния законопреступного» (то есть Юлиана Отступника)108.

В свое время предпринимались попытки более или менее точно определить местонахождение упомянутой летописцем «пустыни», в которой якобы был похоронен Святополк. Однако оказалось, что выражение «между Чехы и Ляхы» является поговоркой, известной как западным, так и восточным славянам, и означает эта поговорка: «невесть где», «где-то очень далеко»109. Иными словами, летописец не знал точно ни обстоятельств гибели беглого русского князя, ни места, где это произошло. Он описывал кончину Святополка на основании имевшихся у него описаний гибели других злодеев и душегубов - такой, какой она, по его мнению, должна была быть. Из всего этого летописного описания мы можем извлечь лишь два относительно бесспорных факта: первый касается пребывания Святополка в Берестье; второй - его гибели вне Берестья, скорее всего, где-то западнее, в польских пределах. Именно так, без всякого нагромождения ужасающих подробностей, изображал кончину русского князя польский хронист X века Мацей Стрыйковский, пользовавшийся русскими, а возможно, и какими-то несохранившимися польскими источниками: Святополк, по его словам, «бежал в Брест, к наместникам Болеслава; оттуда же отправился к королю в Гнезно, хотя просить помощи, но в пути, внезапною болезнью поражен, умер»110.

При этом у нас нет уверенности в том, что Святополк погиб сразу же после своего последнего бегства в Польшу. Напомним, что скандинавская «Прядь об Эймунде» сообщает об убийстве «конунга Бурицлава» наемниками-скандинавами, подосланными Ярославом. Из этого иногда делается вывод о том, что Святополк и в самом деле погиб от рук наемных убийц111. Однако, как мы уже говорили, в скандинавском источнике припоминания о реальных событиях, в которых принимали участие Эймунд и его товарищи, тесно переплетены с разного рода домыслами, литературными заимствованиями из других саг, своего рода литературными «штампами» и т. для. В частности, описание убийства «копта Буицлава» обнаруживает заимствования, в том числе и текстуальные, из других скандинавских источников. По-видимому, автор саги основывался на смутных припоминания о смерти Святополка-«Бурицлава», последовавшей после его последней битвы с Ярославом, но не имел достоверных сведений на этот счет112. Возможно также, что в ткань его рассказа вплелись припоминания об убийстве князя Бориса Владимировича, в котором, согласно древнерусским источникам, действительно участвовали варяги (см. об этом выше, в главе 4).

Известно, что в центральной Польше обнаружены следы более или менее длительного пребывания русских дружинников - вероятнее всего, сторонников изгнанного из Киева князя Святополка. Речь идет о захоронениях в Лютомерске, под Лодзью, которые приблизительно датируются первой четвертью XI векаll3. По-видимому, нельзя исключать того, что и Святополк какое-то время мог пребывать в вынужденном изгнании в Польше. Следовательно, указанная в летописи дата его смерти (1019 год) может считаться лишь условной 114.

Битва на Альте, которой завершается летописный рассказ о событиях русской смуты 101 5-1019 годов, во многом стала поворотным событием русской истории XI века. Она не только знаменовала окончательную победу Ярослава в братоубийственной войне, не только привела его на «златой» киевский престол, на котором ему суждено будет пребывать в течение последующих тридцати пяти лет, но и стала одной из самых ярких побед Руси в ее более чем двухвековой войне с печенегами.

В самом деле, на протяжении предшествующих десятилетий русские, как правило, терпели унизительные поражения в борьбе с этим жестоким и сильным врагом. Так было и при князе Владимире (особенно в 90-е годы Х века), так было и после его смерти, когда печенеги активно вмешались в междоусобную войну между его сыновьями. И вот теперь настало время для ответного удара.

Впрочем, сам Ярослав едва ли думал об этом. Он воевал за власть над Русью и в своей борьбе с не меньшей охотой, чем его противник, пользовался помощью иноземных войск. Но объективно победа возглавляемой им русско-скандинавской дружины в братоубийственной войне означала победу Руси над ее извечным и наиболее опасным на тот момент противником.