Трупный синод - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Стрельцов cтр.№ 52

В сложившихся условиях, Риму при выборе папы ничего не оставалось, как обратить свои взоры на партию сторонников Формоза. Основными кандидатами стали уже знакомые нам Романо Марин, Теодор, Иоанн из Тибура, а также римский кардинал Бенедикт и уважаемый, несмотря на молодость, протодиакон Лев из Ардеи. Впрочем, Теодор и Лев быстро сняли свои кандидатуры, уступая более авторитетным священникам своей партии. Долгое время казалось, что выбор падет на Бенедикта, поскольку он единственный среди оставшихся кандидатов был римлянином, а город после всех последних потрясений непременно хотел видеть своим епископом земляка. Вот тут и подключился к делу граф Адальберт, набравшийся-таки смелости и решивший, что второго подобного шанса у него может и не быть. Путем тайного подкупа – ах, ах! – он в считанные дни склонил голоса церковного клира в пользу Романо Марина, выходца из Витербо, находившегося тогда в границах Тосканского маркграфства. В итоге 24 августа 897 года, под бурное одобрение горожан и гостей столицы христианства, сто четырнадцатым папой в истории католичества был избран кардинал Романо Марин, младший брат папы Марина Первого, занимавшего папский трон за тринадцать лет до этого.

На следующий день состоялась коронация, на которой новоиспеченный папа торжественно подтвердил все титулы и привилегии императора Ламберта, принес ему вассальную присягу как правитель Рима, получил от Ламберта встречную присягу патриция-защитника римско-католической церкви, принял дары от прочих гостей. Делегация Арнульфа горькую для себя пилюлю проглотила молча и без демонстрации своего неудовольствия. Помимо папы это принесло большое удовлетворение и Беренгарию Фриульскому, который получил возможность продлить свое сидение на двух стульях одновременно.

Под занавес коронации папа Роман Первый преподнес Риму еще один знаменательный дар – префектом города вместо Григория был назначен глава римской милиции Теофилакт. Греческое семейство было, безусловно, радо еще одному своему шагу вверх по карьерной лестнице, хотя легкая тень разочарования все же покрыла прекрасное лицо Теодоры – ее мечты о титуле покамест оставались неосуществимы.

Следующие дни прошли в торжественных шествиях и вечерних обильных вакхических жертвоприношениях. Противоборствующие стороны Италии ждали от нового папы первых шагов. Умудренный опытом, всегда спокойный и расчетливый Роман начал свой понтификат осторожно, как сапер, вступивший на минное поле. Он, как и Бонифаций Шестой, едва сев на трон Апостола, вдруг преисполнился идеей примирить все воюющие в данный момент стороны – идеей на тот момент явно утопичной и опасной. Как это часто бывает, он потерпел поражение на обоих фронтах – ему не удалось целиком расположить к себе неприязненно относившихся к нему сполетцев, и в то же время кое-кто из формозианской партии, ждавшей скорого официального осуждения Трупного синода, поспешил посчитать его чуть ли не предателем. Огромное разочарование испытывал категоричный и экспрессивный Теодор, чья природная горячность иной раз прорывалась даже в личных беседах с еще недавним «братом Романом».

– Вы, Ваше Святейшество, своим молчанием подтверждаете законность решений суда над покойным Формозом, да смилостивится над его душой Господь! Вы, тем самым, позволяете сполетцам обелить себя, отводите от них справедливый гнев Рима, и, тем самым, рушите все идеи за которые мы боролись!

– Терпение, ваше преподобие, терпение! Сан, который я принял по воле Всевышнего и с благословения города святых Петра и Павла, не терпит скоропалительных действий, способных возмутить и расколоть общество!

Справедливости ради стоит сказать, что аннулирование решений Трупного синода и достойное погребение останков Формоза было единственным категоричным требованием к папе со стороны его прежних друзей. Приверженность формозианцев правителям с другой стороны Апеннин, как уже было сказано, заметно испарилась и внешне никак себя более не проявляла, ибо Арнульф, очевидно, был неспособен в ближайшее время влиять на итальянские дела, Фигура же императора Ламберта набирала все больший авторитет и уважение в обществе, в связи с чем формозианцы без устали ломали свои мудрые головы над тем, как поскорее навести мосты к уму и сердцу молодого сполетца, пока ни то, ни другое ему не законопатила его драгоценная матушка.

Не спешил новый папа и с восстановлением Латеранского дворца. В отличие от Стефана, папа Роман безбоязненно посетил Латеран и даже отслужил в храме мессу, несмотря на сохранявшийся там ужасающий беспорядок. Но, тем не менее, Роман предпочел оставаться в папской резиденции возле храма Святого Петра, в покоях, которые еще так недавно занимал его предшественник. Преимущества такого расположения Роман ощутил очень быстро. Прежде всего, он сохранил имущество Стефана, которое, по старой традиции, в Латеране подверглось бы неминуемому разграблению, но в данном случае черни пришлось остаться ни с чем. В отличие от доступного всем и вся Латерана, здесь он был прикрыт стенами города Льва, которые за полвека до этого воздвиг папа Лев Четвертый, спасая Ватикан от нашествия сарацин. В любой момент, при возникновении беспорядков в городе или угрозе неконтролируемого наплыва черни, папа мог приказать изолировать город Льва от Рима и выдержать в его пределах долгую осаду.

Отказ же от реконструкции Латерана был продиктован исключительно меркантильными соображениями. Бурные события последнего времени, происходившие в Италии вообще и в Риме в частности, совершенно опустошили папскую казну. Ну а маркграф Тосканы Адальберт Богатый, поначалу всерьез рассчитывавший на свое землячество с новым папой и потенциально способный покрыть возникший дефицит, теперь совсем не спешил вновь проявлять благотворительные инициативы, печально наблюдая за все более крепнущей дружбой папы с императором Ламбертом.

Постепенно Рим по достоинству оценил рассудительность и деловые качества нового папы. Над городом, наконец, начала потихоньку рассеиваться та гнетущая атмосфера, которая воцарилась здесь со времен Трупного синода, когда каждый римлянин в той или иной степени ощущал на себе часть вины за произошедшее внутри его крепостных стен.

Всю осень 897 года папа Роман успешно занимался хозяйственными делами папской курии. В частности, ему удалось произвести инвентаризацию имущества большинства папских патримоний ¹¹² , начать взыскивать недоимки последних двух лет с арендаторов земель, отправить гонцов в Константинополь и встретить их возвращение с подтверждением и приветствием своего епископства со стороны императора Льва Шестого и письмом от уважаемого всей Европой патриарха Антония Второго ¹¹³. От этих же гонцов папа Роман, а вместе с ним и весь Рим, впервые получили от Константинополя предупреждение о воинственных настроениях среди племен мадьяров и секеи ¹¹⁴, не так давно обосновавшихся на землях Паннонии, и, очевидно, начинавших тяготиться рутиной оседлой жизни.

Наконец, в конце ноября 897 года, уступая все возрастающему на него давлению формозианской партии, и решив, что, быть может, действительно пришло время расставить все точки над i в событиях этого года, папа Роман, устами глашатаев, зачитал буллу об осуждении решений Трупного синода, о перезахоронении с почестями, достойными римских епископов, тела папы Формоза, о снятии анафемы с папы Формоза и о созыве церковного собора, которому надлежало бы закрепить все эти решения документально и во веки веков.