От Русской земли к земле Киевской. Становление государственности в Среднем Поднепровье. IX– XII вв. - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Котышев cтр.№ 52

Страница

Признавая триумвират Ярославичей (во всяком случае, до 1068 г.) реальным фактом политической жизни, приходится констатировать, что Ярославов ряд в качестве правовой нормы во второй половине XI в. вряд ли действовал в полном объеме (при этом не могу не задаться вопросом — действовал ли он вообще?); во всяком случае, в части старейшинства Изяслава.

Дело тут даже не в слабости Изяслава или в его неспособности отстоять свои права перед лицом братьев, как полагает ряд историков ^[583]. Изучение триумвирата как самодостаточного явления (даже в рамках междукняжеских отношений), на мой взгляд, резко сужает проблемное поле исследования. Вне рамок исследовательского интереса остаются те процессы, которые происходили на обширном пространстве Русской земли во второй половине XI в. Речь идет о процессах территориальной, политической и государственной консолидации.

Как было показано в предыдущей главе, территориально-политическое развитие Русской земли со второй четверти XI в. вступило в фазу превращения городских поселений (городов и пригородов) в самостоятельные субъекты политической жизни, стремящиеся к независимости от княжеской власти.

Сама постановка вопроса о городской общине в Древней Руси до сих пор вызывает активные дискуссии. Одним из главных объектов полемики являются критерии определения сущности городской общины как социального явления, а также аутентичность Источниковой базы.

Не касаясь напрямую вопроса о том, какими терминами описывалась в древнерусских источниках городская община, попробую предложить косвенные критерии наличия/отсутствия городской общинной организации.

Пример Новгорода, на мой взгляд, показывает, что таковым критерием может являться кончанско-уличанская структура. Анализируя тексты берестяных грамот и совокупный археологический свод данных, А.В. Арциховский предположил, что низовое первичное звено городской общины являлось совокупностью усадеб, расположенных на данной улице; историк даже называет уличан «самоуправляющейся корпорацией» ^[584].

Эту идею поддержал и развил Я.Н. Щапов, проследивший эволюцию уличанской структуры в Новгороде в XIII–XIV вв.: «улицы» несли городские повинности по поддержанию в порядке мостовых, на средства «уличан» ставились церкви, представители «улиц» участвовали в переговорах с великим князем. Но особенно важным для нас представляется другой вывод ученого: «…в XI в. начальная организация новгородских улиц не отличалась значительно от существовавшей в других городах». Отсюда проистекает и главная мысль о том, что «…протоструктура уличанской организации не была новгородской особенностью, но имела более широкое распространение в древнерусских городах XI–XII вв.» ^[585].

О тесной связи уличанской структуры с организацией городских концов писал и Л.А. Фадеев, считавший, что концы складывались из низовых общинно-соседских организаций, в которые трансформировались первоначальные патронимии ^[586]. М.Г. Рабинович развил указанную мысль дальше, обратив внимание на связь кончанского устройства с сельской общиной, и предположил, что «кончанское устройство было, по-видимому, древнейшим городским устройством на Руси» ^[587].

Изучение материала и необходимые историографические предпосылки позволили А.Ю. Дворниченко со всей определенностью поставить вопрос о соотношении понятий «конец» и «городская община». По мнению исследователя, сформировавшаяся на обломках родоплеменной структуры городская община «имела кончанско-сотенную структуру. Самым низшим звеном этой структуры являлась уличанская община» ^[588]. Опираясь на сумму изложенных мнений, попытаюсь выделить следы кончанской организации в Киеве домонгольского времени.

Исследователями, изучавшими кончанскую структуру, был отмечен весьма любопытный факт. «Сведения письменных источников, — отмечал М.Г. Рабинович, — позволяют предположить, что местами собраний и вообще центрами кончанских сотенных и улицких организаций зачастую являлись патрональные церкви…» В качестве аргумента в пользу своего предположения ученый сослался на тот факт, что «…новгородские концы, кроме широко известных в литературе названий, имели и другие (правда, менее употребительные) названия по патрональным церквам, что зафиксировано в печатях концов» ^[589].

Данный вывод целиком и полностью подтверждается на материалах средневековой Ладоги. По данным писцовых книг, город в самом начале XVI в. делился на пять концов. При этом городские районы были названы по имени близлежащих храмов и монастырей. Это позволило А.Н. Кирпичникову заключить, что «концы соотносились с определенными приходскими церквами. Иными словами, конец был тождествен приходу — и то и другое образовывали вместе самоуправляющуюся административно-территориальную единицу города» ^[590].

Все вышеприведенные наблюдения относятся к эпохе Средневековья. Имело ли место нечто подобное в городах древнерусского времени, в частности в Киеве? Для ответа на подобный вопрос необходимо вновь обратиться к планировке «города Ярослава». Осями главных улиц город делился на четыре части. Любопытно, что число храмов, расположенных на главной площади, также равняется четырем (включая Святую Софию). Речь идет о храмах Святого Георгия, Святой Ирины и безымянного храма на территории Митрополичьей усадьбы ^[591].

Страница