Русский в Англии: Самоучитель по беллетристике - читать онлайн книгу. Автор: Борис Акунин cтр.№ 19

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Русский в Англии: Самоучитель по беллетристике | Автор книги - Борис Акунин

Cтраница 19
читать онлайн книги бесплатно


Русский в Англии: Самоучитель по беллетристике

Екатерина Сенявина. Избранницы Семена Воронцова одна пленительней другой [47]


Кошелек был нужен вот зачем: отправляясь в церковь (а там граф бывал очень часто), он направо и налево раздавал милостыню нищим, причем не мелочь, а серебряные полукроны. Убогие сбегались к нему со всех сторон. Когда их отгоняла полиция, Воронцов ее останавливал, объясняя, что это такой русский обычай. Кстати говоря Воронцов-роуд в Лондоне появилась не в память о дипломатических свершениях российского посла, а в благодарность за его благотворительность: он завещал крупную сумму на строительство богадельни.

У беллетриста, изучающего с литературными намерениями историю жизни этого во всех смыслах красивого человека, возникает соблазн умилиться и прослезиться – изобразить рыцаря без страха и упрека, ангела во плоти. Но не увлекайтесь сиропом (об этом у нас будет отдельное занятие). Положительный персонаж только выиграет, если вы сделаете его немного нелепым или даже комичным. Семен Романович дает для этого некоторые основания.

Прожив чуть не полвека в Англии и, по его собственным словам, «любя Англицкую нацию», его сиятельство не счел нужным выучить туземный язык, который казался ему плебейским. С равными объяснялся на французском, слуг в доме держал русских. Как общался со своей Мэри, непонятно. (Кстати, хороший сюжет для рассказа). Пищу граф кушал только русскую, отдавая предпочтение грибному супу и кашам. Неукоснительно соблюдал православные посты. В старости, когда стало трудно ходить, переехал поближе к русской церкви. Это был англоман с разбором: любил хорошее чужое, но и от хорошего своего не отказывался. Есть чему поучиться.


Русский в Англии: Самоучитель по беллетристике

Он и в старости был красив [48]


Другая забавная черта Воронцова – ипохондрия.

В письмах он постоянно жалуется на болезни. Всё время хворает, лечится. В упоминавшейся автобиографии есть пассаж, который начинается со сладострастной фразы: «Перейдем теперь к состоянию моего здоровья» – и далее следует нечто вроде медицинской карты. «Одним словом, я человек истощенный телесно, – резюмирует страдалец, – не что иное, как плохой лимон, из котораго выжали небольшое количество сока, в нем бывшее». Это не помешает «плохому лимону» прожить на свете еще три с половиной десятилетия и мирно скончаться в почтенном 88-летнем возрасте.

Кончина графа заслуживает отдельного описания – она тоже, как говорится в одной из биографий, «умилительно-прекрасна».

Старенькому Семену Романовичу ночью не спалось. Не желая беспокоить слуг, он отправился со свечкой на другой этаж, в библиотеку, чтобы отвлечься чтением, и оступился на крутой лестнице.

Литератор просто обязан отблагодарить жертву любви к книгам, вернув его к жизни в художественном тексте.

Задание

На этот раз жанр – психологический этюд. Всё должно быть очень статично. Никто никого не бьет, не режет, не целует и в окно не выкидывает. Действия минимум. Всю коллизию нужно построить на межличностной коммуникации. Покажите внутренний мир участников диалога и то, как два эти айсберга торчат над поверхностью одними только верхушками.

В качестве примера того, как это делается, приведу цитату не из прозы, а из поэзии. Для экономии места – ведь стихи гораздо лаконичнее.

В стихотворении Давида Самойлова «Пестель, Поэт и Анна» беседуют двое (Анна только поет за кадром). При этом каждый думает о своем, и образы создаются не столько за счет произнесенных слов, сколько за счет подслушанных мыслей.

А Пестель думал: «Ах, как он рассеян!
Как на иголках! Мог бы хоть присесть!
Но, впрочем, что-то есть в нем, что-то есть.
И молод. И не станет фарисеем».
…А Пушкин думал: «Он весьма умен
И крепок духом. Видно, метит в Бруты.
Но времена для брутов слишком круты.
И не из брутов ли Наполеон?»

Одним из ваших героев будет, понятное дело, Семен Романович Воронцов. Второго найдите или придумайте сами [49], но это должен быть британец. Коммуникация усложнена различием в национальной ментальности, жизненном опыте и культурных кодах. Хорошо бы еще ввести существенную разницу в возрасте.

В малособытийном рассказе самое трудное – не навеять на читателя скуку. Ведь, в отличие от остросюжетного произведения, в «тупосюжетном» все приключения вербально-психологические. Супором на второй компонент, который требует дополнительного знания. Однажды я слышал, как в кафе за соседним столиком разговаривали две девушки. Одна взволнованно рассказывала: «Я такая ему: „Здрасьте, давно не виделись“. Он, сволочь, на меня смотрит и улыбается. Я прямо похолодела. Ну всё, думаю, приехали…». Весь нарратив был в том же духе. Фабулы – ноль. Вторая напряженно слушала, время от времени восклицая: «Да ты чего?! Ну ваще! А он чего?». Вот вам пример удачной работы с эмоционально вовлеченной аудиторией. В литературе такое требует незаурядного мастерства.

В качестве стилистического камертона берем «Сентиментальное путешествие» Лоренса Стерна. Это первое удачное произведение западной литературы (у японцев есть «Записки у изголовья»), где внутренний монолог героя важнее описываемых событий, нарочито тривиальных. А еще – для погружения в атмосферу рассудительно-дидактичного, галантного и лукавого восемнадцатого столетия.

Опять скажу: не переборщите с архаичностью и орнаментальностью. Уловите нерв, обаяние стерновского стиля. Вернее сказать, это стиль английского писателя и русского литературного переводчика, феноменально одаренного Адриана Франковского.

«Пообедав и выпив за здоровье французского короля, чтобы убедить себя, что я не питаю к нему никакой неприязни, а, напротив, высоко чту его за человеколюбие, – я почувствовал себя выросшим на целый дюйм благодаря этому примирению».

Франковский умер от голода во время Ленинградской блокады, и, когда помнишь об этом, в изящной, шутливой болтовне легкомысленного джентльмена былых времен начинает слышаться некая щемящая, вневременная нота.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию