Библия и меч. Англия и Палестина от бронзового века до Бальфура - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Такман cтр.№ 27

Страница

Возвращение домой «богато нагруженными» было решающим фактором елизаветинской экспансии. Мотивом первооткрывателей была торговля, а целью — товары Востока. Роль Палестины как Святой земли на время позабылась, а сама Палестина стала всего лишь промежуточным звеном в торговле, открытой с Османской империей. Крестоносцы, погоняемые жаждой рубить головы туркам, уступили место нагруженным дарами послам, которые выманивали у турок торговые привилегии любезными словами и обещаниями. В ходе торговых и дипломатических отношений, завязавшихся между Англией и Османской империей в то время, закладывались основы будущего стратегического вмешательства Англии в дела Ближнего Востока.

Корона вступила в партнерство с купцами и мореплавателями, субсидируя их экспедиции и получая немалую прибыль по их возвращении. Прежде всего от этого выиграл английский флот. По мере того как расширялась торговля, всё больше и больше строилось кораблей, чтобы ее вести, и готовилось матросов, чтобы на этих кораблях плавать.

Тем временем вместе с флотом развивался другой инструмент империи — компании, получившие королевскую хартию. Основанные группой купцов и предпринимателей, такие компании получали права монополии на торговые привилегии в отдельных областях в обмен на ежегодную дань короне. Первой королевскую хартию получила в 1554 г. Московская торговая компания, второй была Левантская компания, получившая в 1581 г. хартию на торговлю во владениях «великого синьора», султана Османской империи.

Палестина относилась к этим владениям, но это была Палестина, на поколение заброшенная, не посещаемая и практически забытая англичанами. Торкингтона, последнего паломника в 1517 г., и Энтони Дженкинсона, первого из купцов в 1553 г., разделяло несколько десятилетий, и за это время нет никаких записей о путешествиях англичан в Палестину. За этот провал длиной в поколение в Англии была свергнута власть католической церкви, а в Иерусалиме упрочилось владычество османов. Эти два события в ответе за наступление новой эры в отношении Англии к Палестине. В 1453 г. новые и еще более ужасные турки захватили Константинополь, который по сей день остается в их руках. К 1540 г., на пике могущества Сулеймана Великолепного, турки правили в Дамаске, Иерусалиме и Каире, в Будапеште и Белграде, на Родосе и в Алжире. Они перекрыли все пути в Палестину как по суше, так и по морю. Путешественников-христиан они считали своей законной добычей, которых надлежало захватить и продать в рабство или убить как неверных, и смерть которых добудет убийце место в раю.

Не только безмерно увеличились риски путешествия в Святую землю, но исчез и побудительный мотив. Согласно протестантской доктрине, спасение можно было заслужить путешествием не тела, а души. «Лучшее путешествие, — писал Сэмуэль Перчаз, — мирный путь доброй совести к тому Иерусалиму, что в горнем мире» . Повсюду, где пускала корни Реформация, паломничества прекращались, во всяком случае на время. Протестанты порицали их наряду с торговлей индульгенциями как самый отвратительный обычай католической церкви — ритуал, публичное отправление которого подменило собой личную нравственность. В те дни протестантство помимо всего прочего означало протест, Реформация — реформу, а самой настоятельной реформой было заменить те механические уловки, посредством которых Рим наделял благодатью, личным трудом на благо внутренней добродетели. Предпринять физическую поездку к какому-нибудь месту паломничества значило, по словам Перчаза, поставить по угрозу путешествие души, и он добавлял страшное предостережение, дескать, «приписывать святость какому-то месту — еврейство» .

На Восток теперь манило не спасение души, а коммерция. Там, где некогда сходили на берег паломники, теперь складывали на причалы тюки английской шерсти. Назад отправлялись пряности и шелка, масла и вина, ковры и драгоценные камни. Караваны из Аравии проходили через Палестину, выставляли свои товары на рынках, а после эти товары переправлялись на поджидающие корабли европейских купцов. Земля Палестины мало что вносила в новую коммерцию. Под деспотичным правлением турок скорым ходом шли обезвоживание и эрозия почвы, последовавшие за различными завоеваниями и битвами арабов, сельджуков, христиан и татар. Уступчатые виноградники осыпались, склоны холмов выветривались, цистерны и акведуки забивал ил. Земля, кормившая сады и дворцы царя Соломона и весь «многолюдный, шумный мир» библейских времен, превратилась в глухой уголок Османской империи. Даже ее порты Яффа и Акра, хотя еще полные жизни, уступили пальму первенства Искадеруну, порту Алеппо, с одной стороны, и Александрии и Алжиру — с другой.

Но будущее Палестины было связано с развитием левантской торговли в целом. Когда Англия впервые завязала «турецкую торговлю» в правление королевы Елизаветы, закладывались, пусть и непредумышленно, основы будущей империи в Индии и на Ближнем Востоке. Купцы Левантской компании открыли Ближний Восток для английской коммерции. Внедряясь всё дальше на Восток, та же самая группа людей двадцать лет спустя основала Ост-Индскую компанию, чья роль в построении Британской империи хорошо известна. В данном случае имело место коренное изменение обычного порядка вещей: на сей раз флаг следовал за торговлей. Путь в Индию, Суэцкий канал, нефтяные поля Мосула, весь комплекс политических и стратегических требований, приведший Британию в Палестину в 1918 г., начался с торговых предприятий елизаветинских купцов. Это они первыми вывели Англию на орбиту дипломатических отношений с Османской империей. Религиозная связь с Палестиной, которая играла столь большую роль до сих пор и сыграет еще, на данный момент отсутствовала. Удивительно, но факт: вся переписка королевы и ее министров с «турецкими» купцами касается только переговоров с султаном, назначения послов, условий устава компании, и нигде даже мимоходом не упоминается земля, за которою сражались и умирали поколения крестоносцев, цель тысячи лет паломничеств.

До правления Елизаветы «турецкую торговлю» по большей части монополизировали итальянские города-республики, чьи умелые флоты знали все до единого ветра и теченья, все порты и бухты Средиземноморья. Хотя Хаклюйт перечисляет несколько спорадических вояжей «разных высоких кораблей Лондона в Триполи и Барутти [Бейрут], что в Сирии» в начале XVI столетия, англичане не предпринимали целенаправленных попыток сломить монополию итальянцев на морские перевозки, пока баланс сил в Средиземноморье не изменился после битвы при Лепанто в 1571 г.

Когда началась битва, союзные силы испанских Габсбургов, папских государств и итальянских городов под командованием лихого дона Хуана Австрийского, незаконнорожденного брата испанского короля, насчитывал 270 галер и 80.000 человек. Под конец того ужасного дня, как писал историк елизаветинской эпохи Ноллес, «море окрасилось кровью и было покрыто телами, оружием и обломками разбитых галер» . Турецкий флот был уничтожен, их морская мощь в Средиземном море сломлена. Они потеряли 220 кораблей, 25.500 человек убитыми и 50.000 пленными, и 12.200 галерных рабов-христиан были освобождены победителями. «Никогда, — заявлял испанский сатирик и историк XIX в. Лафуэнте, — Средиземноморье не принимало на своей груди и никогда впредь мир не увидит столкновения столь упорного, резни столь ужасной, воинов столь доблестных и столь разъяренных» . Победа вдохнула новую жизнь в ослепительные мечты о возрождении престола Константина и изгнании турок из Европы и Леванта назад в скифские степи, откуда они явились.

Страница