Ежов. Биография - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Павлюков cтр.№ 50

Страница

Далее Карев сообщил, что о созданной им в Ленинграде контрреволюционной организации знал также Н. И. Бухарин, который бывал на «сборищах участников организации при антипартийных и контрреволюционных разговорах» . В свою очередь Каменев, продолжал Карев, «очень интересовался настроениями Бухарина и рекомендовал мне поддерживать с ним близкие отношения» .

Появление в протоколах имени Бухарина Ягоде очень не понравилось. И дело было не только в очевидной недостоверности этих сведений — остальные показания в этом смысле мало чем отличались в лучшую сторону. Но в свое время Ягода был близок к лидерам правой оппозиции (особенно к А. И. Рыкову), и дальнейшее развитие данной темы могло рано или поздно затронуть его самого. Ленинградским чекистам было рекомендовано сосредоточиться на главном направлении расследования, не отвлекаясь на второстепенные сюжеты, и на некоторое время вопрос о Бухарине был снят с повестки дня.

19 июня 1936 года Ягода предпринял попытку закрыть тему публичного процесса, пока эта идея не овладела Сталиным окончательно. В свое время, за три месяца до описываемых событий, докладывая вождю о ходе работы по ликвидации «троцкистского подполья», он внес предложение: через Особое совещание при НКВД отправить в дальние лагеря сроком на пять лет всех находящихся в ссылке троцкистов, «ведущих активную работу», и троцкистов, исключенных из партии в ходе последней проверки партийных документов. Тех же, кто обвиняется в подготовке террористических актов, — судить по закону от 1 декабря 1934 г. и расстрелять. Сталин вроде бы не возражал и поручил Ягоде с Вышинским по окончании следствия над троцкистами, уличенными в причастности к террору, представить ему на утверждение их список.

Начальник Секретно-политического отдела ГУГБ НКВД Г. А. Молчанов такой список составил, Ягода его подписал, после чего документ был передан на согласование Ежову. Однако тот, считая, что следствие еще не закончено и точку ставить рано, визировать его не спешил. Предпринятая некоторое время спустя еще одна попытка Ягоды подвести черту также закончилась неудачей. И вот, наконец, 19 июня 1936 г. разросшийся до 82 фамилий список кандидатов на ликвидацию попал на стол к вождю. 46 человек, включая И. Н. Смирнова, а также московских и горьковских троцкистов, предлагалось судить Военной коллегией Верховного Суда в Москве, а ленинградцев и украинцев (последние якобы готовили теракты в отношении руководящих деятелей Украины) — на выездных сессиях в Ленинграде и Киеве. Несмотря на то, что ленинградскую группу представляли в основном бывшие зиновьевцы, Ягода всех, включенных в список, именовал без разбора участниками контрреволюционной троцкистской организации.

Конечно, проигнорировать полученные к этому времени показания о Каменеве и Зиновьеве было невозможно, поэтому Ягода рекомендовал их тоже предать суду Военной коллегии.

Таким образом, не принимая во внимание уже имеющиеся к этому времени следственные материалы о якобы существующей объединенной троцкистско-зиновьевской террористической организации, Ягода предлагал судить руководителей зиновьевской организации отдельно от троцкистов и даже от рядовых зиновьевцев; самих троцкистов разделить на группы и судить в разных местах, их руководителем считать одного лишь И. Н. Смирнова, и, самое главное, все судебные процедуры, в соответствии с законом от 1 декабря 1934 г., провести в закрытом режиме.

Такой подход поддержки у вождя не нашел. Понимая, что с проведением открытого суда Ягода боится не справиться и что на его деятельную помощь в этом вопросе рассчитывать не приходится, Сталин дал поручение Ежову взять ход расследования под свой личный контроль и, в первую очередь, добиться получения конкретных данных о ведущей роли Троцкого в подготовке терактов против руководителей партии и государства. Конечно, Ежов и до этого наблюдал за следственными мероприятиями в соответствии с решением Политбюро от 27 февраля, но теперь он получил возможность не только наблюдать, но и активно вмешиваться в процесс, чем и не замедлил воспользоваться.

Сначала Ежов решил, что будет давать указания чекистам на оперативных совещаниях, проводившихся Г. А. Молчановым, но тут как раз после длительной болезни вернулся и приступил к работе первый заместитель Ягоды Я. С. Агранов, и Ежов решил действовать через него.

К этому времени Управлению НКВД по Московской области, которое тоже было задействовано в расследовании, удалось получить от арестованных в конце мая 1936 г. видных троцкистов Е. А. Дрейцера и И. С. Эстермана важные показания, позволяющие придать следствию новый импульс. Дрейцер, являвшийся в 1927 г., в период активного противостояния оппозиции со Сталиным, начальником созданной троцкистами личной охраны Троцкого, в 1928 г. исключался из партии, затем был в ней восстановлен и работал на разных хозяйственных должностях (перед арестом — заместителем директора завода «Магнезит» в Челябинской области). На допросе 11 июня он «признался», что является руководителем созданной в 1929 г. по указанию И. Н. Смирнова нелегальной троцкистской организации, имеющей свои ячейки на многих предприятиях, в частности в Москве. В конце допроса Дрейцер пообещал в следующий раз рассказать о своих организационных связях с троцкистами в Сибири, на Урале и Украине.

На следующий день был допрошен И. С. Эстерман, являвшийся, по словам Дрейцера, его правой рукой в деле руководства подпольной организацией, и тот дополнил рассказ своего «руководителя» многими интересными деталями, например, такой: «Дрейцер меня информировал… о том, что троцкистский центр в СССР поддерживает тесную связь с заграничным троцкистским центром» . Эстерман сообщил, что во время пребывания в служебной командировке в Берлине в 1931 году Дрейцер будто бы встречался там с сыном Троцкого Львом Седовым и что приезжавшая к Дрейцеру в 1934 году из Польши сестра, скорее всего, была связующим звеном между ним и Троцким.

Пригласив Я. С. Агранова к себе на дачу, подальше от посторонних глаз, Ежов объяснил ему ситуацию. Агранову предстояло выбрать, либо он берет сторону Ягоды и разделяет тогда с ним всю ответственность за возможные последствия, либо он принимает правильное решение, становится помощником Ежова и, преодолевая сопротивление Молчанова и Ягоды, помогает вывести следствие на финишную прямую. После того, как Агранов предпочел выбрать правильное решение, Ежов поручил ему отправиться в Московское управление НКВД, лично допросить Дрейцера и всех, кого будет необходимо, и добиться конкретных показаний, изобличающих Троцкого и руководителей так называемого троцкистско-зиновьевского блока.

23 июня 1936 года Агранов и взятые им в помощники заместитель начальника УНКВД по Московской области А. П. Радзивиловский, начальник Секретно-политического отдела областного управления Г. М. Якубович и его заместитель П. Ш. Симановский приступили к допросу Дрейцера, и полученные несколько часов спустя результаты оправдали все их ожидания.

Страница