Григорий Распутин. Тайны «великого старца» - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Хрусталев cтр.№ 112

Выслушав доклад Алексеева, посовещавшись с ним, Государь сместил Безобразова, великого князя Павла Александровича, Рауха, Игнатьева и еще нескольких более мелких начальников. Начальником гвардейского отряда, который стали называть особой армией, был назначен генерал Гурко.

Теперь, представившись Государю, Безобразов получил отпуск для лечения на Кавказ и просил Его Величество, если поправится, дать ему соответствующее назначение на фронте, что ему и было обещано». (Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция. Воспоминания. Минск, 2004. С. 338–339.)

Император Николай II в письме от 18 августа сообщал супруге: «Ну, вот, вчера я принял Безобразова, имел с ним длинный разговор и остался доволен тем, как он себя держал, это еще раз показало мне, какой он честный и порядочный человек! Я дал ему двухмесячный отпуск. Он намеревается пройти курс лечения на кавказских водах и просит дать ему любое назначение в армии. Я обещал ему, если его здоровье позволит и если откроется вакансия в одном из гвардейских корпусов, назначить его туда! Он был очень хорош во главе армейского корпуса – почему не дать ему после высокого поста более низкий, на котором он со своими способностями может принести пользу?

Гурко, с которым я на днях об этом говорил, сказал мне, что это разумная система – назначать генералов, которые, конечно, ни в чем не провинились, – обратно на их предпоследние посты, как было, например, с Шейдеманом или Мищенко, и т.д. Я совершенно с этим согласен.

Дмитрий [Павлович] сегодня едет обратно. Я жду тебя с огромным нетерпением и намерен удержать тебя здесь как можно дольше.

Храни тебя Господь, моя любимая, моя душка-Солнышко!

Нежно целую. Твой старый

Ники». (Переписка Николая и Александры Романовых. 1915–1916 гг. М.; Л., 1925. Т. IV; Платонов О.А. Николай Второй в секретной переписке. М., 2005. С. 577–578).

Императрица Александра Федоровна переписала в свою записную книжку телеграмму Г.Е. Распутина от 18 августа 1916 г. из Тюмени, адресованную на ее имя: «Чем бы дерево нечестивое не срубили, все-таки падает. Никола[-Чудотворец] с вами, [он] дивным явлением всегда творит чудеса». (ГА РФ. Ф. 640. Оп. 1. Д. 323. Л. 33–34.)

По воспоминаниям начальника Морского управления штаба Царской Ставки в Могилеве капитана 1-го ранга А.Д. Бубнова о Балтийском флоте: «В течение 1916 г. немецкий флот не сделал ни одной попытки прорваться в Рижский залив и вести там операции для поддержания сухопутного фронта. Между тем части нашего флота, оперировавшие в этом заливе, оказывали мощную поддержку приморскому флангу бомбардированием судовой артиллерией большого калибра позиций немецких войск на берегу и внезапными высадками небольших отрядов в тыл приморского фланга немецкого фронта.

Поздней осенью 1916 г. одиннадцать немецких быстроходных миноносцев, составлявших самую мощную минную флотилию немцев, сделали попытку прорваться в Финский залив, закончившуюся для них катастрофой: семь из них погибли на минных заграждениях.

Наши легкие силы, поддержанные броненосцами, продолжали, так же как и в 1915 г., вести смелые наступательные операции в водах полного господства противника. Операции эти, состоявшие главным образом в постановке минных заграждений, имели целью затруднить морские сообщения немцев с их войсками на побережье Балтийского моря и со Швецией, откуда Германия получала чрезвычайно для нее важное снабжение. В этих операциях участвовали наши и английские подводные лодки, проникшие через Зунд в начале войны в Балтийское море и присоединившиеся к Балтийскому флоту.

Операции эти наносили известный вред противнику, но главным образом способствовали поддержанию духа, особенно среди экипажей больших судов, принимавших в них участие в качестве тактической опоры для легких сил.

В 1916 г. среди членов экипажей больших судов из-за вынужденного их относительного бездействия начали появляться признаки деморализации, выразившиеся в беспорядках, неожиданно вспыхнувших на одном из них. В связи с этим Верховное командование значительно изменило свою директиву, по которой ограничивалось право командующего флотом употреблять новые броненосцы для наступательных операций. После этого они стали много чаще принимать участие в операциях, что благотворно подействовало на дух экипажей, и беспорядки больше не повторялись.

До самой революции Балтийский флот полностью выполнил все поставленные ему задачи. Немцы не рисковали предпринимать на Балтийском море никаких более или менее значительных операций вследствие искусно и прочно организованной нами обороны этого морского театра военных действий». (Бубнов А.Д. В Царской Ставке. М., 2002. С. 106–107.)

Многие российские историки отмечали экономические проблемы Российской империи, которые возникли во время затяжной мировой войны: «Война отразилась и на сельскохозяйственном производстве. В результате мобилизации в армию не только крестьян, но и лошадей, почти полного прекращения производства сельскохозяйственных машин, а также в связи с отделением Польши, Литвы и Прибалтики посевные площади сократились. Очевидно, должны были уменьшиться и сборы зерна. Но не следует забывать, что Россия перед войной ежегодно вывозила 700 млн. пудов хлеба. И оказалось, что в 1916 г. избыток хлеба по стране составил 1 млрд. пудов. В 1917 г. валовой сбор зерна составил 80–82% от довоенного, а если исключить оккупированные противником территории, то урожай был меньше двоенного только на 7%.

Согласно статистическим данным, в 1917 г. в черноземных губерниях был избыток зерна в 500 млн. пудов. И все же продовольствия в городах промышленного центра и севера стало не хватать, потому что нарушился товарооборот между городом и деревней. Переведенная на военные рельсы промышленность резко сократила производство товаров для деревни, а продавать хлеб и оставлять деньги до лучших времен было нецелесообразно – началась инфляция. Поэтому деревня теперь меньше продавала хлеба.

Особое совещание по продовольствию закупало хлеб в деревне, выменивало его на специально для этого выделенные промышленные товары, установило нормированное распределение продовольствия в городах по карточкам по твердым ценам, а в 1917 г. даже перешло к принудительной заготовке и реквизиции хлебных запасов.

Война потребовала огромных расходов – около 50 млрд. руб. Обычно государственные доходы во время войны всегда сокращаются. Поэтому военные расходы покрывались за счет чрезвычайных источников.

Первым таким источником были государственные займы, внешние м внутренние. Займы увеличили государственный долг России до 60 млрд. руб. На уплату одних только процентов по долгу надо было тратить ежегодно 3 млрд. руб., т.е. столько, сколько перед войной составлял весь государственный бюджет, все государственные доходы.

Вторым источником покрытия военных расходов стала бумажноденежная эмиссия, выпуск все большего количества бумажных денег. Такая эмиссия всегда ведет к инфляции, поэтому стоимость бумажного рубля к Февральской революции упала до 27 довоенных копеек, а к Октябрьской – до 7 коп.

Итак, в годы войны промышленность продолжала наращивать производство и даже испытывала прогрессивные структурные изменения, улучшилась работа транспорта, сельское хозяйство производило достаточное количество продовольствия. Очевидно, хозяйственной разрухи, которая часто выдвигается в качестве главной причины революции, не было. Только финансы были расстроены непомерными военными расходами, что ослабило влияние рыночных отношений.