Тарен-Странник - читать онлайн книгу. Автор: Ллойд Александер cтр.№ 42

– Меня зовут Тарен Странник. Что же касается моего пути, – горько усмехнулся Тарен, – то не могу сказать, что сбился с него, ибо не знаю, куда он ведет.

– Тогда Коммот Мерин – остановка в пути не хуже любой другой, – сказал человек. – Пойдем со мной, если не побрезгуешь моим гостеприимством.

Он кинул последнюю лопату глины в деревянное ведро, Тарен поспешно предложил свою помощь и подставил плечо под коромысло. Однако ведра оказались намного тяжелее, чем рассчитывал Тарен. Лоб его вскоре покрылся испариной, он шатался под непосильным грузом, который с каждым шагом, казалось, становился вдвое тяжелее. И хижина, на которую указал человек, словно бы удалялась от них.

– Если ты собираешься чинить потрескавшуюся печную трубу, – пыхтел Тарен, – то далековато же отправился за глиной!

– Ты не так приладил коромысло на плечах. Хитрость небольшая, но уметь надо, – широко улыбнулся старик, глядя на мучения Тарена.

Он легко перекинул через плечо коромысло, которое с радостью уступил ему Тарен, и так резво зашагал вперед, что вскоре обогнал своих спутников, несмотря на тяжелую ношу. Придя в длинный сарай, он вывалил глину в огромную деревянную кадку, затем кивком пригласил путников войти в дом.

Внутри Тарен увидел ряды полок, на которых стояла глиняная посуда всевозможной формы и размеров – сосуды из обожженной глины, изящные кувшины, пузатые горшки, миски и тарелки. Среди них попадались вещи, сделанные с таким мастерством, что у Тарена перехватило дыхание. Только однажды, в сокровищнице лорда Гаста, он видел работу, подобную этой. Изумленный, он повернулся к старику, который тем временем ставил на дубовый стол миски и чашки.

– Понимаю теперь, какую глупость я сморозил, спрашивая, не собираешься ли ты чинить печную трубу, – сказал Тарен, смиренно кланяясь. – Если это твоя работа, то я видел ее раньше и знаю тебя. Ты Аннло Горшечник.

Гончар небрежно кивнул:

– Да, это моя работа. Если ты видел ее раньше, то на самом деле знаешь меня. Потому что я давно занимаюсь этим ремеслом, Странник, и не знаю толком, где кончается глина и начинается Аннло… Впрочем, мы уже одно и то же.

Тарен пригляделся к сосудам, собранным в доме. Он разглядывал только что законченную чашу для вина, сделанную с еще большим мастерством, чем та, в сокровищнице лорда Гаста. Рассматривал длинный, заляпанный глиной стол, на котором выстроились кувшинчики с краской, пигментами и глазурью. Теперь Тарен с удивлением обнаружил: то, что поначалу он принял за обычную посуду, было так же красиво, как и дорогая чаша для вина. Все-все здесь вышло из-под руки мастера. Он повернулся к Аннло.

– Мне сказали, что одна вещь, сделанная тобой, ценнее всего, что хранится в сокровищнице любого лорда, и я поверил. Но здесь, – Тарен с изумлением покачал головой, – здесь и есть сама сокровищница.

– Да, да! – вскричал Гурги. – О, великий гончар богат! Он умеет черпать из бочки не глину, а золотые кружочки!

– Богатство и золото? – улыбнулся Аннло. – Нет, есть пища на столе, и мне этого довольно. Почти все эти горшки, чашки и тарелки я посылаю в маленькие коммоты, где нет своего гончара. Я даю людям то, что им нужно, они присылают мне то, в чем нуждаюсь я. А сокровища мне не надобны. Моя радость в моем ремесле, а не в золоте. Разве все богатства Придайна помогут моим пальцам слепить горшок лучше, чем они уже умеют?

– Некоторые уверяют, что твоя работа творится с помощью волшебства, – промолвил Тарен, с любопытством глядя на гончарный круг.

При этих словах Аннло запрокинул голову и расхохотался.

– Хотелось бы мне, чтобы было так, потому что помогло бы сберечь немало сил и труда. Нет, нет, Странник, мой гончарный круг, увы, такой же, как любой другой. Да, верно, Гофаннон Хромой, самый искусный из мастеров Придайна, изобрел некие волшебные приспособления. Он дал их тем, кого считал достойными, но все эти орудия оказались в руках Арауна, владыки Земли Смерти.

Гончар помрачнел.

– Гофаннон не только создал инструменты, – продолжал Аннло. – Он открыл и высочайшие секреты мастерства для всех ремесел. Их тоже украл Араун и спрятал в Аннуине, где они никому не приносят пользы. Всю свою жизнь я потратил на то, чтобы вновь отыскать эти секреты, понять, в чем они состояли. Многое я узнал на опыте, постепенно, как малый ребенок учится ходить. Но шаги мои нетверды. До самых глубоких знаний мне, боюсь, не добраться.

Аннло помолчал и продолжил:

– Будь у меня эти знания, я бы не мечтал о волшебных орудиях. Кроме них, – он показал облепленные глиной руки, – мне ничего не нужно.

– Ты знаешь, что ищешь, – вздохнул Тарен. – Я же, увы, ищу не знаю что и где искать.

Он поведал Аннло о Хевидде Кузнеце и Двивах Ткачихе, о выкованном клинке и сотканном плаще.

– Я был горд своей работой, – продолжал Тарен, – и все же ни наковальня, ни ткацкий станок не привязали меня к себе.

– А что ты скажешь о гончарном круге? – спросил Аннло.

Тарен сознался, что ничего не знает о гончарном ремесле, и попросил показать, как лепят глину. Старик с готовностью согласился.

Аннло опоясался грубым передником, сел перед кругом, раскрутил его и бросил на круг комок глины. Смиренно склонившись над работой, гончар коснулся глины нежно, будто взял в ладони птенца. Прямо на глазах под руками мастера вырастал высокий узкий сосуд. Тарен уследить не мог за мгновенными превращениями глины на беспрестанно вертящемся круге. Понятны стали слова Аннло о том, что он и глина одно и то же. И в самом деле, руки мастера словно слились с глиной и давали ей жизнь. Гончар был молчалив и сосредоточен. Его морщинистое лицо просветлело и разгладилось, будто ушли, растаяли его годы. Радость переливалась из сердца гончара в душу Тарена, и тот понял, что видит перед собой величайшего мастера, какого ему доводилось видеть.

– Ффлеуддур был не прав, – пробормотал Тарен. – Волшебство заключено не в гончарном круге. Если оно и есть, то сокрыто в самом гончаре.

– Нет здесь никакого волшебства, – откликнулся Аннло, не отрываясь от работы. – Дар – возможно. Но дар, взлелеянный неустанным трудом.

– Если бы я мог сделать вещь такой красоты, любой тяжкий труд был бы мне в радость, – вздохнул Тарен.

– Тогда садись, – просто сказал Аннло, освобождая Тарену место за гончарным кругом. – Попробуй мять и лепить глину сам.

На протесты Тарена, опасавшегося испортить наполовину сделанный сосуд, гончар только рассмеялся:

– Испортишь, конечно. Тогда я брошу его обратно в кадку, смешаю с остальной глиной, и рано или поздно она послужит мне снова. Запомни, все на свете теряет форму и обретает ее опять.

– Но та частица труда, то искусство, которое ты вложил в этот сосуд, будут потеряны навсегда, – возразил Тарен.

Гончар покачал головой:

– Не совсем так. Мастерство не вода в глиняном горшке, которую вычерпывают ковшом до донышка, пока горшок не опустеет. Нет, чем больше вычерпываешь, тем больше остается. Мастерство прибавляется по капле, Странник. А теперь смотри внимательно. Руки ставишь так. Ладони раскрыты. Большие пальцы – сюда.