Ярослав Мудрый - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Карпов cтр.№ 113

За прошедшие после поражения три или четыре года Ярослав и без того успел сделать немало. Помимо военных походов в Мазовию и Литву и разгрома в 1047 году Моислава Мазовецкого, он именно в это время поддерживает очередного претендента на норвежский престол, на этот раз известного нам Харальда Сигрдарсона. Ярослав по-прежнему добивается своего преимущественно не на поле брани, но на п хитроумных и многотрудных дипломатических переговоров - но тем ценнее оказываются плоды достигнутого. Вопреки ожиданиям, после тяжелейшего поражения русского флота в Босфоре авторитет русского князя в Европе растет, а не падает, и проявляется это очень скоро и очень наглядно. В самом деле, вспомним, что всего за несколько месяцев до византийского похода, в годы явных внешнеполитических успехов Ярослава, германский король Генрих III высокомерно отверг предложение русского князя выдать за него свою дочь. Но как раз 1043 год - год столь очевидной неудачи Руси - открывает череду знаменитых брачных союзов Ярослава, которые буквально опутывают Европу и связывают киевский двор с правящими дворами многих европейских стран. Причем уже не Ярослав отправляет свои посольства в другие страны, но сами европейские монархи засылают сватов в Киев или даже лично являются в столицу Руси, как это было, например, с тем же Харальдом.

История сватовства Харальда к русской княжне Эллисив (Елизавете Ярославне) овеяна в сагах романтической дымкой, за которой явственно проступают вполне реальные события русской и скандинавской истории. Мы уже говорили о том, что Харальд еще до своей поездки в «Миклагард» просил у «конунга Ярицлейва» руки его дочери, но получил отказ. О том, что чувства Харальда отнюдь не выдумка позднейших скандинавских сказителей, свидетельствуют знаменитые «Висы радости» - посвященные Эллисив поэтические строфы, сочиненные норвежским конунгом на обратном пути из Византии на Русь и дошедшие до нас в составе Саги о Харальде Суровом Правителе. По словам авторов саги, всего насчитывалось шестнадцать таких строф, и все они имели одинаковую концовку, однако в сагах оказались записаны лишь немногие:

«Корабль проходил перед обширной Сицилией. Мы были горды собой. Корабль с людьми быстро скользил, как и можно только было желать. Я меньше всего надеюсь на то, что бездельник будет нам в этом подражать. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности…

Я владею восьмью искусствами: умею слагать стихи; умею быстро ездить верхом; иногда я плавал; умею скользить на лыжах; я опытен в метании копья и владении веслом. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности.

Кроме того, ни женщина, ни девушка не смогут отрицать, что мы у южного города храбро сражались своими мечами: там есть доказательства наших подвигов. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности…»* [* А вот поэтический перевод первой строфы Вис радости Харальда в соответствии с принципами скальдической поэзии, выполненный О. А. Смирницкой (по «Кругу земному» Снорри Стурлусона):

Взгляду люб, киль возле Сикилей - сколь весе

Бег проворный вепря Вёсе! - нес дружину.

Край пришелся бы здешний

Не по вкусу трусу.

Но Герд монет в Гардах

Знать меня не хочет.]

«Этим намекал он на Элисабет, дочь конунга Ярицлейва, руки которой он просил», - поясняет автор саги97.

Исследователи скальдической поэзии чрезвычайно высоко оценивают уровень поэтического мастерства Харальда. Полагают даже, что прием введения в каждую строфу двухстрочного припева («Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности») был изобретен именно им и именно в Висах радости. Стихи Харальда вызвали живой интерес у многих замечательных русских поэтов, предложивших их перевод или поэтическое переложение на русский язык. Вот, например, отрывок из «Песни Гаральда Смелого» (вольное переложение с французского перевода) гениального Батюшкова, опубликованной впервые в журнале «Вестник Европы» в 1816 году:

Мы, други, летали по бурным морям,

От родины милой летали далёко!

На суше, на море мы бились жестоко;

И море, и суша покорствуют нам!

О други! как сердце у смелых кипело,

Когда мы, содвинув стеной корабли,

Как птицы неслися станицей веселой

Вокруг пажитей тучных Сиканской земли!

А дева русская Гаральда презирает…98

Так, в буквальном смысле слова на крыльях любви, спешил в Киев знаменитый норвежский герой.

По словам авторов саги, князь Ярослав оказал ему превосходный прием и на этот раз благосклонно отнесся к его предложению взять в жены Елизавету. За прошедшие годы Харальд возмужал и изменился даже внешне: лицо его украшал шрам, которого раньше не было, - зримое свидетельство его мужества и отваги. Ярослав должен был по достоинству оценить и богатства, собранные Харальдом за время службы в Византии, тем более что все они прошли через его руки. (Кстати, как отмечают современные исследователи, приняв на сохранение богатства Харальда, Ярослав оказал ему неоценимую услугу: дело в том, что по норвежским законам в случае, если человек отправлялся в Византию - этот случай был оговорен специально, - наследники незамедлительно вступали в права на все принадлежавшее ему имущество, и получается, что сохранить за собой добытое Харальд мог только с помощью русского князя99.) Но главное для Ярослава, несомненно, было в другом. После объединения в руках племянника Харальда Магнуса Олавссона власти над Норвегией и Данией Харальд получил законное право добиваться норвежского престола, и Ярослав, которого никак не могло устраивать чрезмерное усиление Магнуса, решил подержать его. «Той зимой», то есть, очевидно, зимой 1043/44 года, «выдал конунг Ярицлейв свою дочь за Харальда», - сообщает сага, приводя далее слова исландского скальда Стува Слепого из его песни, сочиненной около 1067 года и посвященной Харальду: «Воинственный конунг Эга взял себе ту жену, какую он хотел. Ему выпало много золота и дочь конунга» 100.

Брак между норвежским конунгом и русской кой был заключен, вероятно, в Киеве, где пребывал тогда Ярослав*, но затем молодые отправились в Новгород, более привычный норвежскому гостю. «А весной собрался он в путь свой из Хольмгарда и отправился весной в Альдейгьюборг (Ладогу. - А. К), взял себе там корабль и поплыл летом с востока», - рассказывает сага. Перед отъездом Харальд имел долгий и доверительный разговор с Ярославом и его супругой. Речь, разумеется, шла о претензиях конунга на норвежский престол. Харальд говорил о том, «что он, возможно, захочет встретиться с конунгом Магнусом, своим родичем, если бы тот захотел поделиться с ним некоторой частью своих владений, поскольку он правит двумя королевствами…» Ярослав был готов помогать зятю, но с одним непременным условием: «Конунг (Ярослав. - А. К) попросил его, и также княгиня (Ирина-Ингигерд. - А. К), чтобы он любой ценой удержался от схватки с конунгом Магнусом, и им казалось, что он ему будет более всего предан и верен своей мудростью и силой». Надо полагать, русский князь помнил о том, что Магнус приходился ему приемным сыном, и стремился миром решить спор двух враждующих конунгов. А кроме того, не в его интересах было чрезмерное усиление любого из них. [* В литературе распространено мнение, согласно которому сватовство Харальда Норвежского к русской княжне Елизавете Ярославне нашло отражение в известной русской былине о сватовстве заморского гостя Соловья Будимировича к племяннице «ласкового» князя Владимира Забаве Путятичне101. Трудно сказать, однако, насколько это предположение основательно].